Тайна драконьих самоцветов - Крис Бэрон

не может показать, насколько я способна ухаживать за домашним животным. Но мой аргумент показался ей неубедительным. Сейчас у меня на окне стоит суккулент, этим модным словом называют обычный кактус, и я наконец-то чувствую, что у этого растения есть все шансы выжить. И тогда привет, ёжик!

Ты помнишь ту книгу в лагере, в которой записаны имена и адреса всех отдыхающих? Так вот этим утром, когда я поливала суккулент, который, к твоему сведению, нужно поливать раз в неделю или около того, обнаружила Опал, сидящую на этой книге. И книга была открыта на странице с твоим адресом.

Не помню, чтобы перекладывала Опал. Я вообще не прикасалась к книге с момента приезда домой. Я даже твою фамилию не знала. Должно быть, мой младший брат Гаурав переложил Опал на книгу. Я постоянно кричу на него, требуя, чтобы он не трогал мои вещи, но он никогда меня не слушает.

В любом случае это было похоже на знак. Вот почему я пишу тебе это письмо.

Было бы круто, если бы ты на него ответил. За ответ на письмо я получу дополнительный балл в школе.

С уважением, Трипти

P.S. (Это постскриптум, что дословно переводится как «после написанного».) Я и не знала, что ты из Калифорнии! Тебе пришлось проделать долгий путь в летний лагерь в Нью-Йорке!

24 августа

Сэм Коэн 5482 Агат-стрит Сан-Диего, штат Калифорния, 91991

Трипти Капур 65 Гранит Лэйн Рокленд, штат Массачусетс, 01998

Дорогая Трипти!

Я никогда раньше не писал писем. Ну, за исключением заданий в школе и писем Буббе – так я называю бабушку. Так что это моё первое в жизни письмо другу, написанное на бумаге и от руки. Я надеюсь, ты получишь за него дополнительный балл или что-то типа того. Знаешь, я ОБОЖАЮ серию «Драконьи самоцветы». Мне всё время хочется с кем-нибудь поболтать о ней. На самом деле не так много моих друзей читали эти книги. Я купил себе специальное издание третьей книги, выпущенное ограниченным тиражом. С серебристым тиснением на обложке. Я считаю, что первые две книги вышли отличными, но третья – просто ПОТРЯСАЮЩАЯ! Я думал, что камни выглядели точно так же, как драгоценные камни в первой части – ещё до того, как мы узнали, что они на самом деле самоцветы.

Раз уж мы говорим правду, то признаюсь, что мне тоже было тяжело в лагере. Родители продолжают спрашивать меня о нём, и я хочу рассказать им, как мне было тяжело, но не могу точно понять, что именно было не так. Я знаю только, что там было очень много людей. Не думаю, что мне удалось хотя бы раз нормально поесть – все они всё время пели песни, а не кушали. Мальчики в моей комнате старались допоздна не ложиться спать, и ты представить себе не можешь, какие ужасные пукающие звуки они издавали. У меня нет ни братьев, ни сестёр, и я привык проводить время в одиночестве. В лагере же всё было наоборот. Некоторые занятия были весёлыми, но у нас не было времени побыть наедине с собой. Хуже всего было то, что Буббе болела всё то время, пока я был в лагере, – она лежала в больнице в Нью-Йорке и родители постоянно были с ней. Собственно, поэтому они и отправили меня в лагерь. Они решили, что мне стоит повеселиться, пока они «разбираются» с Буббе. Единственное свободное место нашлось в лагере Диллоуэй. К тому же Буббе сказала, что знает семью – основательницу лагеря. Но мне там было тяжело. Я всё время волновался за Буббе и не мог перестать думать о ней.

Вот поэтому в ту ночь я покинул большой костёр и побрёл к ручью. Было уж слишком громко. Все хотели не пожарить зефир, а превратить его в пепел, а ещё проверить, насколько близко они смогут поднести свои лица к огню. А потом из ниоткуда в небе появилась комета, похожая на корабль пришельцев! И лунный свет раскрасил лес тёмно-зелёной краской. Когда я увидел, как что-то мерцает у ручья, я понял, что обязательно должен пойти и проверить. В историях все самые таинственные вещи происходят во время звездопада или же когда по небу проносится комета. Я так рад, что покинул костёр, потому что знакомство с тобой было самым лучшим, что случилось со мной в этом лагере. Ты была первой, кто мог просто сидеть и молчать, позволяя другим фантазировать, а не вести бессмысленные разговоры. Когда мы у дерева обнаружили блестящие камни, я подумал, что мне это мерещится. Сначала я решил, что это пирит[2] или что-то типа этого, но потом я понял, что это что-то другое – они были похожи на камни с биолюминесценцией[3]. Ты видела такое раньше?

В Сан-Диего мы иногда наблюдаем подобное явление в океане, но я ещё никогда не видел, чтобы так светились камни. А ведь у меня довольно обширная коллекция камней. Кстати, когда ты подошла к камням и присела перед ними, мне показалось или ты и правда им что-то прошептала? Мне показалось, что я услышал голос, а может, это просто шумела вода в ручье? Ты тоже это слышала?

Я назвал свой камень Джаспером[4] – точно так же, как камень в «Драконьих самоцветах»! И у него есть только одно углубление прямо в центре. Мне тоже кажется, что углубление похоже на глаз, но я не всегда себе доверяю. Как жаль, что мы встретились в последний день лагеря. Мистер Роан – мой учитель в пятом классе – сказал, что иногда мне нужно пропускать воображение через, как он выразился, «фильтр реальности». Поэтому я начал сравнивать Джаспера с другими камнями, что я нашёл в лагере, и с теми, что есть в моей коллекции. Он совершенно не похож ни на один из них! Я пытался выяснить, является ли он вулканическим[5], осадочным[6] или же метаморфическим[7] камнем, но похоже, что он либо является одновременно всеми тремя камнями, либо вообще ни одним из них. У Джаспера такой же серебристый цвет, как и у Опал.

Трипти, тут такое дело. Прошлой ночью Джаспер лежал на моём столе поверх «Путеводителя по горным породам и геологии», а сегодня утром он каким-то образом оказался под кроватью рядом с моим «Нинтендо Свич»[8].

Сначала я думал, что он просто скатился, но после твоего письма я задался вопросом: может, происходит что-то ещё? Может,