Изгнанная - Даниэль Харрингтон

должны поверить, что я не настроена враждебно к их миру.

Я меняю тему разговора:

– А я единственная, кого вы спасли?

Мне ненавистен сам факт, что мне приходится говорить «спасли». Больше бы подошло «похитили».

– Да, – хором отвечают девушки.

– А как же тот парень двенадцать лет назад?

Повисает небольшая пауза, и Тиффани хмурится.

– Совет тщательно следит за мировыми новостями, – печально говорит она. – Мы знали, что в семье, где у родителей отсутствует биомаркер, может родиться ребёнок со способностями.

– И со времён установления мирового порядка мы были бдительны, – говорит Розали. – Мы знаем, что правительство разработало генетический тест, чтобы искоренить людей с биомаркером.

– Но чего мы не ожидали – так это химиотерапии, – вмешивается Тиффани.

– Вы и об этом знаете?!

– Ну конечно, – кивает Розали. – И это печально.

А по-моему, это замечательно. Жаль, что я не прошла её.

– А двенадцать лет назад, – продолжает Тиффани, – тот парень, который не прошёл тест… спасательная команда опоздала.

– Опоздала? – переспрашиваю я, тряхнув головой. – Куда опоздала?

– Они убили его. – Тиффани зарывается лицом в ладони. – Спасательная команда не рискнула явиться открыто, потому что правительство считало, что мы все мертвы. А я единственная, кто может телепортироваться, но тогда мне было всего тринадцать. Мои способности ещё даже не проявились.

Я по-прежнему не хочу верить в это. Не могло правительство убить его. Не стало бы. Должно быть другое объяснение.

Я смотрю прямо в лицо Тиффани, и её чёрные глаза встречаются с моими карими. Я уверена, что она искренна сейчас. Она считает, что говорит правду, но этого не может быть.

– Они убили его так же, как собирались убить тебя, – говорит она.

Я пытаюсь осознать, что она говорит, но за последние две недели я узнала столько информации, что в голове всё идёт кругом. Я невидящим взглядом уставилась на ложку.

– Холлис, – мягко говорит Тиффани, и я поднимаю на неё глаза. – Я понимаю, что это слишком. Такое для любого было бы слишком, и я даже не представляю, что творится у тебя в голове, но… я хочу, чтобы ты знала, что мы здесь ради тебя. Я сделаю всё возможное, чтобы облегчить этот переход.

Я всё ещё в глубокой задумчивости. Я не знаю, что на это ответить. Она не знает меня. Как она вообще может всерьёз так думать? Я член общества, а она прокажённая. Мы враги.

Розали тепло улыбается мне:

– Мы переживаем за тебя.

Я не выдерживаю:

– Но вы же меня не знаете.

– Не страшно, – говорит она. – Скоро узнаем друг друга лучше.

– Но зачем вам это нужно?

– Затем, – отвечает Тиффани, и её слова пробирают меня до костей, пошатнув уверенность, – что ты одна из нас.

Глава 8

Я постукиваю ногой по ножке стола. Я в самом конце обеденной зоны, сижу лицом к тренировочной платформе. Я начинаю считать нити на швах мата.

Двадцать четыре. Двадцать пять. Двадцать шесть. Двадцать семь.

Сейчас моё «свободное» время. Час в день в сопровождении Эштона. Они мне всё ещё не доверяют. Не страшно. Умный поступок с их стороны. Я здесь новенькая, и им ничего про меня не известно.

Тридцать семь. Тридцать восемь. Тридцать девять. Сорок.

Я наслаждаюсь этими минутами. Я едва переношу своё пребывание в запертой клетке и чуть ли не становлюсь буйнопомешанной в такие минуты, но час в компании Эштона тоже не подарок. Его присутствие вызывает у меня необъяснимое желание врезать по его жалобному лицу – прежде не замечала за собой склонности к подобной жестокости.

Пятьдесят один. Пятьдесят два. Пятьдесят три. Пятьдесят четыре.

Мне страшно, что я уподобляюсь им. Меня пугает тёмная сторона моей личности, которая прорывается наружу. Моя кровь явно испорчена и влияет на мой мозг.

Шестьдесят. Шестьдесят один. Шестьдесят два. Шестьдесят три.

Вопрос только в том, как долго я смогу сопротивляться естественным проявлениям, являющимся неотъемлемой частью сущности прокажённых? И в какого монстра я превращусь?

– Эй, хочешь присоединиться?

Я повернула голову на голос. Это Кит Китон, тот парень, который не дал мне упасть в очереди. Его светло-голубые глаза искрятся, когда он улыбается, и внутри у меня снова всё сжимается. Я вспоминаю про социальные нормы. Не разговаривай с ним. Я опускаю взгляд, надеясь, что он сам всё поймёт, но, к несчастью, он повторяет свой вопрос:

– Хочешь присоединиться?

– Я… Я не знаю. Не уверена, что стоит это делать, – отвечаю я.

– Да это же игра. Тебе наверняка понравится, – не отступает он. – Называется марблс[1].

Ничего не понимаю. Игры – это для детей. В обществе молодые люди сосредотачиваются на своих карьерных предписаниях. Некогда отвлекаться на глупости, и ради забавы я не играла уже очень давно. И тем более не слышала о марблс.

– Я не знаю как, – робко отвечаю я, бросив взгляд на группу, стоящую у тренировочной платформы. Я снова опускаю глаза, с неудовольствием ощущая, как пылают мои щёки. Я не знаю, как с ними общаться. Ну вот что мне говорить?

– Мы тебя научим. – Кит откидывает тёмно-каштановые волосы. – Не бойся. Будет весело.

Наши глаза на мгновение встречаются. Он мне улыбается, и желудок скручивается в тугой узел. Я открываю рот, чтобы сказать «нет», но вместо этого вырывается «да».

– Здорово, – говорит он, просияв.

Меня бьёт лёгкая дрожь, пока я иду с ним к краю гигантского мата. Кит легко запрыгивает на него и оборачивается.

– Ну вот, – говорит он. – Давай помогу забраться.

Он берёт меня за руку и втягивает на платформу. Я ахаю, и по коже пробегает разряд. Я вырываю руку, и с недоумением смотрю на него. Что это было? Моя сила? Или его? Я сжимаю кисть в кулак и прячу за спиной.

Странное чувство, похожее на стыд. Прикосновения в любой форме не одобряются. Я знаю. Меня этому учили. Это вбивали мне в голову с детства. Это позволительно супругам, в собственном доме, но неприемлемо для незнакомцев.

– Ты в порядке? – озадаченно спрашивает Кит.

– Да, – киваю я.

А что ещё я могу ответить? Я стою перед ним как вкопанная.

– Эй, не слишком далеко, – кричит мне вслед Эштон.

И именно его голос заставляет меня очнуться. Я игнорирую его оскорбительный тон и направляюсь прямо к группе людей, собравшихся у другого края платформы. Всё что угодно лучше, чем сидеть с Эштоном, даже встреча с кучкой незнакомцев, которых я считаю врагами.

– Холлис, – говорит мой спутник. – Это Кэндис, Даррен, Одри и Бен.

Все хором здороваются со мной, и для меня это уже чересчур. Я вымученно улыбаюсь и