Валерий Гусев - Осторожно: снежный человек!

– Покушайте, тут котлетки. Хорошие котлетки. Сам жарил. Простыли уже, конечно, но все равно вкусные. Ешьте на здоровье.

Как изменился человек! За столь короткое время. А совсем недавно он обращался с нами, как с настоящими пленниками, да еще чуть было не выбросил меня в море. Теперь это совсем другая личность. И главное - как он «искренен» в своей доброте.

– А где же ваши родители, хлопцы?

Мы вовсю уминали котлеты, действительно очень вкусные, и ответили не сразу. Прожевали, подумали.

– Далеко отсюда, - сказал я.

– Тут, неподалеку, - сказал Алешка одновременно со мной.

Некоторая несогласованность получилась в наших ответах. Но, как выяснилось, только на пользу.

– А кто же ваш батя? Большой человек?

– Инженер, - сказал Алешка, едва проглотив огромный кусок.

– Охотник, - сказал я и чуть не подавился.

Да, надо было раньше договориться. Но в глазах боцмана мы прочитали: хитры ребята, ничего не скажешь, но я-то хитрее.

Вообще, он был довольно противен. Притворялся добрым только для того, чтобы ему досталось меньше других, его друганов-братанов. Шкурный, вообще-то, человек.

Но он был о себе другого мнения:

– Я, вообще-то, честный человек. Я в эту компанию случайно попал. Затащили. А я поваром хотел стать, в богатом ресторане. Так что вы не думайте, хлопцы, я в целом честный человек.

– Один папин сотрудник, - стал я его утешать, - говорит о себе в шутку: «Я относительно честный». И он нам объяснял, что абсолютно честных людей не бывает. Так что вы не переживайте.

– А я и не переживаю, - вырвалось у Чижа. - Я вот все думаю, как вам помочь. Как вам отсюда вырваться.

– А куда мы плывем?

– Поближе к городу. Там у шефа эта… как ее… президенция.

– Резиденция, - поправил я.

– Во-во! Она самая… У него там подвал есть. С крысами. Как что не по нем, так сажает виноватого в тот подвал. Гад такой!

Если я сначала побаивался, что Чижик-Пыжик побежит докладывать шефу о том, что он подслушал, то теперь я не сомневался: дядька и не подумает спасать свою команду, он будет спасать свою шкуру. Впрочем, какая там у этого Чижика шкура - так, перышки мятые и редкие. Как и его совесть.

– Ну, отдохните. А я пойду думать. Чего-нибудь придумаю. - Он поставил ногу на ступеньки трапа. - Главное, надо сделать так, чтоб на меня не подумали. - Поднялся еще на одну ступеньку, вернулся. - А фонарь я заберу. А то еще кто-нибудь догадается, что я на вашей стороне. Как честный, в общем, человек.

В трюме было совсем темно, только светлели по бортам иллюминаторы. Мы пытались что-нибудь через них разглядеть, но не особо преуспели. С одного борта бескрайность вечернего моря, с другого - гористый берег вдали.

– Дим, мне чего-то с крысами не хочется сидеть, - задумчиво сказал Алешка. - А тебе?

– Я уже стал привыкать.

– Как это? - удивился Алешка и - я почувствовал это в темноте - придвинулся ко мне.

– Да я про крыс. Которые наверху.

– Ничего, Дим, на каждую крысу всегда свой мальчик с дудочкой найдется.

Оптимист. И вообще - молодец. Если даже и боится, то по нему этого никак не скажешь.

– Тихо, - сказал я, услышав, что на палубе пошел какой-то разговор. - Послушаем.

Сначала мы ничего не разбирали, а потом, видимо, собеседники подошли к люку.

– Слышь, Степа, - раздался голос нашего Чижика, - глянь-ка пацанов. Да не забудь потом люк как следует запереть. Понял?

– Как не понять.

Крышка люка откинулась.

– Эй вы, гаврики! Не удрали еще?

– Пока нет, - отозвался Алешка слабым голосом. - Дай попить.

– Фиг тебе! - злорадно так откликнулся мужик. - Обойдешься.

– Тебя как зовут? - спросил Алешка.

– Степан Иванович, - немного озадаченно представился бандит.

– Так вот, Степан Иванович, когда я отсюда выберусь, я тебя первого пристрелю.

Степан Иванович заржал и хлопнул крышкой так, что весь старый катер содрогнулся. Будто в него попало вражеское ядро. С пиратского брига.

В общем, все было не так уж плохо. Не страдали мы от голода и жажды. Плыли, хоть и на кривобоком и тихоходном, но все-таки корабле. Темновато было, правда. И спать хотелось. Но это все временно.

И вот, где-то уже в глухую полночь, тихо поднялась крышка люка. Мы даже не сразу это заметили - только пахнуло в трюм свежим воздухом. Воздухом моря и свободы.

– Хлопцы, - прошептал боцман, - валяйте по-тихому наверх. Братва вся в кубрике. Ужинает.

– А вино пьют? - почему-то спросил Алешка.

– Не, - не удивился вопросу боцман. - Вино не пьют. Водку пьют.

– Еще лучше, - сквозь зубы процедил Алешка. - А их сколько, братанов?

– Со мной четверо. Вылазьте, вылазьте. Плавать можете?

– А что? - насторожился я.

– План у меня такой. Сейчас там гульба идет. Я стану к штурвалу и незаметно поменяю курс. Пройду мимо монастыря, поближе к берегу. А вы сигайте за борт. Не потопнете. Я вам два спасательных жилета дам.

Добрый какой! Да ладно, другого все равно нет.

– А как же вы? - всхлипнул Алешка. - С вас же шеф шкуру снимет. Жалко все-таки.

Я усмехнулся. Подумаешь, не такая уж и ценная шкура.

– Не снимет, - хихикнул боцман. - Он ее со Степы снимет. Я ему приказал вас стеречь, а он «позабыл» люк задраить. - И он опять захихикал. - Вот вам жилеты, надевайте. И ждите моего сигнала. Как свистну - сигайте за борт.

«Щаз!» - подумали мы с Алешкой. У нас совсем другие планы. Во всяком случае никакого желания плыть ночным морем у нас не было. Тем более, что стало довольно прохладно.

Ночь была тихая, звездная. Море, наверное, уснуло. Во всяком случае оно не шевелилось и не плескало волной. А вот наши бандюки разгулялись в кубрике. Что очень кстати.

Алешка заглянул в рулевую рубку и шепотом спросил боцмана:

– Далеко еще?

– Минут пятнадцать хода. Я свистну.

А Алешка уже свистнул. Автомат, который висел на внутренней стороне двери.

Мы подобрались к кубрику. Оттуда доносились веселые голоса, музыка. Ну и брань, конечно. Как же бандитам без нее!

– Готов? - спросил я Алешку.

Он молча кивнул. Я распахнул дверь во всю ширь. Алешка шагнул в кубрик и встал, расставив ноги, держа в руках автомат.

– Всем оставаться на местах! - приказал он звонким голосом.

Шум и веселье стихли не сразу. Постепенно повернутые к нам лица стали бледнеть. Глаза у бандюков сами собой полезли на лоб, а рты пооткрывались, как говорится, до желудка.

Да, они очень испугались. И может быть, испугались гораздо больше, увидев мальчишку, а не взрослого человека. Автомат в руках пацана - непредсказуем. Правда, никто из них не знал, что Алешка не раз ездил с папой на милицейский полигон и с автоматом обращался прекрасно - легко и изящно.

– Ты что, пацан? - опомнился один из бандитов. - Отдай автомат! Не игрушка.

– Дим, - все тем же звонким голосом скомандовал Алешка. - Собери оружие.

А чего его собирать? Все три автомата висели слева от входа на одном крючке. Два из них я повесил на плечи, а третий взял наизготовку.

Бандиты не пошевелились. Они не сводили глаз с Алешкиного ствола.

– Кто из вас Степан Иванович? - звонким голосом спросил Алешка. - На выход.

Степан Иванович не откликнулся, но «друзья» разом указали на него. Он встал с испуганным лицом. Его дрожащие пальцы бегали по краю стола. Да, Степан, это тебе не над детишками измываться.

– Пошел на выход! - снова скомандовал Алешка.

Степан Иванович выбрался из-за стола и, спотыкаясь, пошел к выходу.

– Я ж пошутил… - пробормотал он.

Сейчас еще признается, что он в общем и целом очень хороший человек. Но его заставили бандитом стать…

Алешка отступил на шаг, пропуская Степана Ивановича. Вышел следом и, обернувшись, сказал:

– Сидеть тихо!

Степан Иванович стоял у борта и, наверное, думал: а не прыгнуть ли мне в черные воды Черного моря?

– Жить хочешь? - деловито спросил его Алешка.

– Очень, - горячо признался Степан Иванович.

– Приготовь шлюпку и жди моего сигнала.

– Понял, шеф. Сделаю.

Он сноровисто спустил за корму небольшой ялик и подтянул его за веревку поближе.

– Готово, шеф.

– Жди.

Я уложил два автомата в лодку.

Мы вглядывались в темный берег, пытаясь разглядеть знакомые его очертания. Не надул бы нас Чижик-Пыжик…

Не надул! Вскоре из рулевой рубки послышался тихий короткий свист. Я зашел в нее, отдав автомат Алешке.

– Вона! - боцман оторвал одну руку от штурвала и указал в темноту: - Песчаная коса. Сигайте, ребята. А я потихонечку развернусь и лягу на прежний курс. Чегой-то хлопцы там стихли?

– Спят, небось.

– Ну, ходу! А ежели судьба нас еще сведет, - многозначительно сказал он на прощанье, - не забудьте мою доброту. Так прямо и скажите кому надо: мол, спас нас от лютых людей добрый человек Чижевский. Лады?

– Лады. Не забудем вашей доброты, - кивнул я и пошел на палубу.

Мы без приключений перебрались в ялик. Я сложил автоматы на носу, разобрал весла. Алешка держал под прицелом Степана Ивановича.