Валерий Гусев - Осторожно: снежный человек!

– Красивая кошка, Дим, да? - спросил Алешка. - Зачем она такому Попугаю?

– Он, наверное, мышей боится, - предположил я. - Вот и таскает ее с собой.

– А тетку, Дим, видел? Которая на стене висела?

– Ага, на артистку похожа. И еще на кого-то.

– Мне тоже так показалось…

Кошки, тетки, артистки… А мы сидим в грязном трюме. И никак не придумаем, как бы нам отсюда похитрее слинять. Ладно бы только крышка люка, а то еще этот немеряный Чиж на ней сидит - попробуй спихни его, да так, чтобы он этого не заметил.

Сначала создавшаяся ситуация нас здорово огорчила. Если бы нас просто заперли, еще оставалась бы надежда совершить дерзкий побег. А теперь, когда единственный выход придавлен глупой тушей Чижа…

Честное слово - мы с Алешкой одновременно подумали об одном и том же. Глупая туша - вот что нас натолкнуло на эту великолепную мысль. Нам даже не нужно было ничего обсуждать. Мы только обменялись взглядами. И выждав необходимое время, приступили к воплощению в жизнь нашего коварного плана.

– Ушел этот Чижик-Пыжик? - громко спросил меня Алешка.

– Ушел. Где-то на палубе топчется.

– Скажи, Дим, обнаглели бандюки, да? Беспредел прямо, в натуре.

– И не говори! - возмутился и я как можно громче. - Это надо ж додуматься - захватить в заложники детей полковника милиции, начальника отдела в Министерстве внутренних дел!

– Захватить, да еще и пытать жаждой! - продолжал Алешка.

Если до этого Чижик, сидя на крышке люка что-то бубнил себе под нос - вроде как тихонько напевая, то теперь он совершенно затих. Обалдел и прислушивается, явно. Главное - чтобы не помчался раньше времени докладывать начальству. Чтобы дослушал наш разговор до конца. Слушай, Чижик, слушай. Специально для тебя стараемся.

– Ничего, Леха. Скоро нагрянут наши.

– Я от одного папиного майора слышал, что этот Злобин - огромный жулик. Раньше никак его не могли взять.

– Да, изворотливый. Но теперь уж не извернется. Папа говорил, его могут на всю оставшуюся жизнь в тюрьму посадить.

– И всю его команду тоже. Особенно, когда узнают о нашем похищении.

– Да, уж тут отцовские парни постараются! Разнесут всю банду в пух и прах. И в мелкие дребезги.

Мы немного помолчали - чтобы Чижик глубоко осознал, что ему грозит. А потом несколько свернули с жестокой тропы войны.

– Дим, а знаешь, мне этого Чижа жалко. Он все-таки не такой злой, как все. Не пихается, не орет. Приличный такой мужик. И как он в такую гадскую компанию попал?

– Да, Лех, мне он тоже нравится. Ведь он меня не сбросил за борт, когда ему капитан приказал. Я сам спрыгнул. Жалко мужика.

– Дим, а давай, когда их всех похватают, заступимся за него. Нас послушают.

– А если он нам бежать поможет, его вообще простят.

– Не поможет, Дим. Он очень своего шефа боится.

– Нет, Лех, он не трус. И не дурак.

По правде говоря, весь наш план строился на том, что этот Чижик и есть самый настоящий дурак. И трус к тому же.

Мы услышали вздох, потом шаги, которые затихли, по нашим предположениям, где-то в районе рулевой рубки. Но вот шаги послышались снова. Замерли возле люка. Крышка его приподнялась.

– Эй, пацаны, - раздался шепот. - Как вы там, бедолаги? - Голос у Чижа был такой участливый. С такими сочувствующими нотками, что мы, может быть, и расплакались бы. Если бы не зажимали рты, чтобы не рассмеяться. - Держите-ка, хлопцы.

В щели появился полиэтиленовый пакет на веревочке. На другой веревочке поползла вниз пластиковая бутылка с минералкой. В пакете мы с радостью обнаружили хлеб и две здоровенные сардельки.

– А мы отказываемся принимать пищу, - гордо заявил Алешка.

– Мы голодовку объявляем, - гордо добавил и я. - Вас мировая общественность осудит.

– Погодите объявлять, - торопливо проговорил Чижик. - Чего-нибудь придумаем. Вы кушайте, кушайте! А сами притворяйтесь. Будто вы голодные и несчастные.

На то, что его мировая общественность осудит, ему наверняка было глубоко наплевать. Его самый обычный суд пугает. Даже без общественности.

– Ладно, - примирительно прошептал Алешка. - Не будем голодовку объявлять.

– Да, - сказал и я, - мы покушаем. А вам ваша доброта зачтется при вынесении приговора суда.

Мне показалось, что Чиж икнул. Или он так сильно вздрогнул?

– Не боись, хлопцы. Что-нибудь придумаем. Вызволит вас Чиж из беды. А фамилия моя - Чижевский. Запомните. Может, пригодится.

Вот так вот! Правильно сказал!

День склонялся к вечеру. Но не совсем еще склонился, когда на палубе снова загремели шаги. И прозвучала команда:

– Выводи пацанву! К шефу их! На дружескую беседу! - И злорадный хохот.

Чиж распахнул люк и, строго крикнув: «Выходи!», подмигнул нам, когда мы поднялись на палубу.

Мы с Алешкой имели вид мрачный и удрученный. А когда садист Злобин начал демонстративно наливать в высокий бокал пузырящуюся воду, мы жадно следили за ней и облизывали губы.

– Будем пить, дети мои? - издевательски проговорил злобный Попугай. - Будем говорить - будем пить.

– А что говорить-то? - ответил я на правах старшего. - Мы все сказали. На эту дурацкую базу набрели случайно. - Я говорил, а Злобин смаковал холодную воду маленькими глотками. - Никому о ней не рассказывали. А колодец… Кто его знает… Заметили один раз, что в нем вдруг стало меньше воды. Ну и к слову пришлось…

– В монастырь лазили? - острые глаза попугая прямо-таки впились в нас. А его попугайский клюв прямо-таки нацелился мне в лоб.

Я сделал вид, что немного смутился. Лешка подыграл - переступил с ноги на ногу и виновато вздохнул.

– Ну?

– Хотели, конечно. Но не получилось. Там вся стена в колючках.

– Ну-ну… Я сейчас отправляюсь по делам. Кое-что проверю. - Тут у него в голове что-то, видимо, щелкнуло. - Я очень откровенный и честный человек. - Врет или заблуждается, подумалось мне. Наверное, все-таки второе. Наверное, даже самый последний негодяй и тот считает себя хорошим человеком. - Я от вас не скрою, что в городской милиции у меня есть свои люди. Так вот я проверю через них - не прибегали ли с доносом два пацана: маленький и средний. Не боитесь?

Мы помотали как можно убедительнее головами, а сами, конечно, немного струхнули. А что если тот уволенный лейтенант и есть тот самый его «свой человек»?

– Я пить хочу, - сказал Алешка.

– Потерпишь. Человек без воды, знаешь, сколько может прожить?

– Смотря какой человек, - вздохнул Алешка.

Злобин рассмеялся.

– Идите, думайте, страдайте от жажды. Завтра утром поговорим. А сегодня вечером вас отвезут в такое место, где вам станет не только голодно, но и очень страшно.

– В милицию? - с надеждой спросил я.

Злобин опять захохотал.

– А вот увидишь… Чиж, в трюм их! И готовься к отплытию. - И вдруг опять он словно бы что-то вспомнил и спросил меня: - Да, а как ты тогда на катер попал? Где прятался?

Я пожал плечами.

– Нигде не прятался. Я на воздушном шаре пролетал мимо.

– Его Крякутин подвез, - пояснил и Алешка.

Лицо у Злобина еще больше стало попугайным («Попка - дурак!»).

– Ну, ну, дети мои… - только и сказал он.

– Вот восторжествует справедливость, - сказал Алешка, когда мы заняли свои «пассажирские» места в трюме, - я тогда посажу этого Попугая в клетку и не дам ему пить три дня. И кормить буду не зернышками, а древесными жуками. Пускай клюет. - И от души выругался: - Зараза!

– Эй! - вдруг заорал где-то на воле Злобин. - А что там за мужик с вами лохматый живет? Мент, что ли?

Я подмигнул Алешке. Он кивнул - понял, что нельзя подставлять Арчила, - и заорал:

– Ботаник!

– Чего?

– Ученый такой, - доходчиво пояснил Алешка. - Травки всякие на скалах собирает и в бумажках сушит.

– В каких бумажках? - не дошло до Попугая.

Алешка и это объяснил:

– В туалетных.

Тут послышался шум мощного мотора, и по разговорам наверху мы поняли, что за Попугаем прибыл катер. Скатертью дорога!

Глава X

ТОЛЬКО НАС И ВИДЕЛИ!

– Слушай, Дим, - Алешка придвинулся ко мне. - А давай лучше захватим этот катер! Покидаем их всех в воду. А которые обратно полезут - веслом по башке. Здорово придумал?

– Давай, - согласился я. - Только в другой раз. Ладно?

– Это ты как старший решил? - надулся Алешка. Мало ему приключений.

Опять на палубе суета, топот, ругань. Заработал мотор. Катер отошел от берега.

Совсем стемнело. По крайней мере у нас, в трюме. Что же наш Чижик медлит? Неужели мы в нем ошиблись?

Не ошиблись!

– Пойду пацанов проверю, - услышали мы его голос. - А то шеф шкуру спустит.

Люк распахнулся. Мелькнул в его обрезе светлый кусочек неба и тут же исчез, заслоненный массивной фигурой Чижа. За пазухой у него был пакет с едой, а в правой руке керосиновый фонарь.

– Чтоб не скучно вам было, - пояснил он. - А то мне вас жалко.

Он спустился по трапу, присел на бочонок, а на другой поставил и зажег фонарь.

– Покушайте, тут котлетки. Хорошие котлетки. Сам жарил. Простыли уже, конечно, но все равно вкусные. Ешьте на здоровье.