Таинственный сад. Маленький лорд Фаунтлерой - Фрэнсис Ходжсон Бернетт

ребёнок борется с впервые испытанной им тоской по дому, и ему нравилось, что он так храбро старается пересилить себя. Его радовало это детское мужество. – Иди-ка сюда, – сказал он.

Фаунтлерой подошёл.

– Я никогда не отлучался из дому, – проговорил он тихо, с грустным взглядом своих тёмных глаз. – Всякому непривычно чувствовать себя ночью в чужом замке, а не у себя дома. Но милочка не очень далеко от меня. Она велела не забывать этого… и притом мне уже семь лет… и я могу смотреть на её портрет, который она мне дала. – Он сунул руку в карман и вынул маленький фиолетовый бархатный футляр. – Вот он, – сказал Седрик. – Видите, надо нажать пружину, крышка открывается, и она здесь внутри.

Он подошёл вплотную к графу и, опершись о ручку его кресла, с детской доверчивостью склонился к нему.

– Вот она, – произнёс он, открыв футляр и с улыбкой глядя на портрет.

Старик сдвинул брови. Он не хотел смотреть, но всё-таки невольно взглянул на портрет: на него глядело прелестное, юное личико, до того похожее на мальчика, стоявшего рядом с ним, что граф вздрогнул.

– Ты её очень любишь? – спросил он.

– Да, очень, – признался мальчик. – Видите ли, мистер Гоббс – мой большой друг. Дик, Бриджет, Мэри и Микель тоже мои друзья, но милочка… милочка самый близкий мой друг. Мы всегда всё рассказываем друг другу. Мой папа оставил её мне, чтобы я о ней заботился, и, когда я стану большим, я буду работать для неё.

– Кем же ты думаешь стать? – спросил дед.

Маленький лорд сел на ковёр и серьёзно задумался, не выпуская портрета из рук.

– Я раньше хотел вступить в компанию с мистером Гоббсом, но потом передумал – уж лучше стать президентом.

– Мы пошлём тебя в палату лордов, – предложил дед.

– Пожалуй, если не смогу быть президентом и если это хорошее занятие, я ничего не имею против. Заниматься мелочной торговлей часто бывает скучновато.

После этого мальчик снова задумался и пристально глядел на огонь.

Граф тоже молчал и наблюдал за внуком. Много странных и новых мыслей мелькало в его голове. Дугал растянулся на полу и задремал, положив голову на вытянутые лапы. Воцарилось продолжительное молчание.

Около получаса спустя мистер Хевишэм вошёл в библиотеку. В большой комнате царила полная тишина. Граф всё ещё полулежал в своём кресле. При появлении мистера Хевишэма он зашевелился и сделал рукой предостерегающий жест, – казалось, это движение сорвалось у него против воли. Дугал спал, и, тесно прижавшись к нему и положив кудрявую головку на руки, крепко спал маленький лорд Фаунтлерой.

Глава 6

Граф и его внук

Когда на следующее утро лорд Фаунтлерой проснулся (он не помнил, как его перенесли в кроватку), то прежде всего услышал треск дров в камине и шёпот двух голосов.

– Будьте осторожны, Даусон, не проговоритесь об этом как-нибудь, – говорил один голос. – Он не знает, почему она не с ним, и причина должна быть от него скрыта.

– Если таков приказ его сиятельства, – отвечал другой голос, – конечно, он будет исполнен. Но, между нами, это очень жестоко – отнимать у бедной и прелестной матери её плоть и кровь. Такого маленького красавчика и такого славного! Вчера вечером, в людской, Джемс и Томас говорили, что никогда ещё за всё время их службы им не приходилось видеть такого прелестного ребёнка. Он был такой милый, вежливый и занятный за обедом, как будто перед ним сидел его лучший друг, а не наш граф, при виде которого, не во гнев вам будет сказано, стынет кровь от страха. А если бы вы посмотрели на него, когда меня и Джемса позвали в библиотеку, чтобы отнести его наверх! Не многим удавалось видеть такую прелестную картину: Джемс взял его на руки; его личико было покрыто румянцем, головка лежала на плече у Джемса, а золотые локоны свешивались вниз. И по моему мнению, милорд не оставался к этому безучастным. Он следил за ним и сказал Джемсу: «Смотрите не разбудите его».

Седрик зашевелился на подушке, повернулся и открыл глаза.

В комнате находились две женщины. Мебель была обита светлым ситцем с красивым рисунком. В камине горел огонь, и солнечные лучи проникали в комнату сквозь обвитые плющом окна. Обе женщины подошли к нему, и он увидел, что одна из них экономка, миссис Меллон, а другая – какая-то особа средних лет с добрым и ласковым лицом.

– Доброго утра, милорд, – сказала миссис Меллон. – Хорошо ли вы спали?

Маленький лорд протёр глаза и улыбнулся.

– Здравствуйте, – сказал он, – я не знаю, как я попал сюда.

– Вас перенесли наверх, когда вы заснули, – сказала экономка. – Это ваша спальня, а вот это Даусон, которая будет ухаживать за вами.

Седрик сел на постели и протянул руку, совершенно так же, как вчера графу.

– Как поживаете, сударыня? – спросил он. – Я вам очень благодарен за то, что вы хотите присматривать за мной.

– Вы можете называть её Даусон, милорд, – с улыбкой заметила экономка. – Она привыкла, чтобы её так называли.

– Мисс Даусон или миссис Даусон? – спросил маленький лорд.

– Просто Даусон, милорд, – просияв, ответила сама Даусон. – Не надо ни мисс, ни миссис. А теперь не желаете ли вы встать и позволить Даусон одеть вас, чтобы затем позавтракать в детской?

– Благодарю вас, я уже много лет тому назад научился одеваться сам, – отвечал Фаунтлерой. – Милочка меня научила – это моя мама. У нас была только Мэри, она всё делала одна – стирала и прочее, – так что, разумеется, не годилось напрасно затруднять её. Я также могу приготовить себе ванну, если только вы будете добры и посмотрите на градусник.

Даусон и экономка обменялись взглядами.

– Даусон сделает всё, что вы прикажете, – сказала миссис Меллон.

– С радостью, дай ему Бог здоровья! – воскликнула Даусон своим весёлым, добродушным голосом. – Пускай милорд оденется сам, если ему это нравится, а я буду стоять рядом и помогу, когда понадобится.

– Благодарю вас, – ответил лорд Фаунтлерой. – Иногда, знаете, бывает трудно застёгивать пуговицы и приходится к кому-нибудь обращаться за помощью.

Он нашёл, что Даусон очень хорошая женщина, и не успел он принять ванну и одеться, как они сделались уже друзьями и он узнал о ней очень много интересного. Оказалось, что её муж был солдатом и погиб в самом настоящем сражении; сын её моряк и ходил в дальнее плавание, где ему доводилось видеть