Как испортить жизнь волшебством - Меган О’Рассел

пор от всего этого не по себе. У нормальных людей не должно быть мраморных полов.

– Привет, Дрейк, – сказал я, подходя к стойке. С секунду он смотрел на меня так, словно не мог понять, кто я. Глаза у него покраснели, лицо осунулось и посерело. И того хуже – на рубашке спереди была складка. Знаю, звучит это странно, но даже одна-единственная складка – это очень странно для такого парня, как Дрейк.

– Ты в порядке? – спросил я. Когда он в последний раз брал выходной? У него вообще бывают выходные? Он хотя бы спит?

– Всё хорошо, мистер Адамс, – немного неразборчиво ответил Дрейк. Похожим голосом разговаривал мистер Клейнс, мой старый учитель химии. А потом его уволили за то, что он наливал в свою бутылочку водку вместо воды. – Я вижу, вы снова вернулись, – его взгляд медленно переместился на Элизабет. – С новой подругой. Мистер Родес плохо себя чувствует?

– Девон в порядке, – ответил я. – Но я помогаю Элизабет с учёбой, и нам нужно тихое место для занятий.

– Понимаю, мистер Адамс, – Дрейк всё ещё выглядел немного удивлённым. – Мне прислать вам наверх пиццу?

– Нет, спасибо, – сказал я и немедленно об этом пожалел. Владение дьявольской штукой, способной в любую минуту внезапно воспламениться, почему-то вызывало у меня дикое чувство голода. – Но у меня по-прежнему нет ключа, так что…

– Конечно, – Дрейк заглянул под стойку и нахмурился. – Странно.

– Что странно? – Я тоже бросил взгляд за стойку. По блестящей деревянной столешнице были разбросаны бумаги, а сейф, в котором хранились все запасные ключи, стоял открытым.

– Ничего, – ответил Дрейк повеселевшим голосом и выпрямился, зажав в руке ключ от пентхауса. – Абсолютно ничего. Этим утром я занимался перестановкой.

Он подвёл меня с Элизабет к лифту и вставил ключ в замочную скважину. Затем он повернул ключ, и в тишине лифт с шелестом ожил. Не знаю, почему, но меня не оставляло чувство какой-то неправильности. Может, Дрейк злился на меня за то, что я сломал папину микроволновку, и теперь у него были проблемы с ассоциацией собственников жилья из-за того, что он за нами недосмотрел? Или, может, его хорошего отношения ко мне хватало только на один день в неделю. А может, дело было в том, что я привёл в папину квартиру Элизабет.

Лифт остановился, и двери открылись в папину квартиру.

– Спасибо, Дрейк. – Я вывел Элизабет из лифта.

Дрейк молча кивнул, и двери закрылись.

– С ним всё нормально? – прошептала Элизабет.

– Наверное, – я пожал плечами. – Дрейк – классный парень.

Не знаю, как «классный парень» должно было означать «всё хорошо», но это уже было неважно. Элизабет сделала несколько шагов вперёд и теперь разглядывала гостиную. Я бросил взгляд на журнальный столик. Кто-то убрал коробки из-под пиццы, которые мы с Девоном забыли вчера выкинуть. Может, потому Дрейк злился.

– Парк, – Элизабет указала на окно.

Я перевёл взгляд туда, ожидая увидеть очередной пожар. Но Центральный парк был на месте и выглядел как обычно.

– Ну да, – сказал я, не совсем понимая, о чём она.

– У твоего папы есть пентхаус с видом на Центральный парк, – прояснила Элизабет.

– День благодарения – единственный день в году, когда мама сюда приходит. Мы смотрим на парад из окна. Ну, понимаешь, папы в это время дома нет, ничего…

Элизабет уже отвлеклась.

– Хрустальные люстры?

Я поднял взгляд наверх. В гостиной висела большая люстра, в столовой через дверь ещё одна. Я давно перестал обращать на них внимание. Просто включал свет, и всё.

– Немного чересчур, наверное, – ответил я.

– Ты ходишь в школу с тем же рюкзаком, что и в первый год, – Элизабет прошла через столовую на кухню.

– Ты что, следишь за моим рюкзаком? – спросил я, следуя за ней.

Она провела рукой по идеально гладкой кухонной столешнице. Она была какая-то понтовая, и Элизабет пробежала пальцами по сверкающей поверхности.

– Я каждый день сижу рядом с тобой на двух уроках, – она повернулась ко мне, нахмурив светлые брови. – Я думала, ты заметил.

– Конечно, заметил, – слишком быстро сказал я. – В смысле, я знаю, что у нас совместные занятия. Я просто не думал, что ты замечала меня.

– Замечала. И твой ярко-красный рюкзак тоже.

– Мне его мама купила, – сказал я. – Нет ничего такого в красном рюкзаке.

– Но ты мог бы хоть каждый день покупать новую сумку от «Гуччи».

– Они мне не нужны. – Я вскинул подбородок. С каких это пор не хотеть тратить деньги на рюкзаки – это плохо?

Элизабет сделала шаг вперёд, пристально глядя мне в глаза.

– Теперь что? У меня глаза недостаточно модные? Карий – неподходящий цвет для богатенького парня?

– Нет, – она отступила. – Я просто на секунду подумала, может, ты не просто ботан, у которого классная мама. – Теперь в её голосе появилось раздражение. – Где телефон? Давай с этим покончим.

И зачем я на неё рявкнул? Вот именно поэтому у меня нет девушки. Стоило девушке увидеть во мне нормального человека, а не ходячий калькулятор, и подойти на расстояние вытянутой руки, как я повёл себя как ублюдок.

– Слушай, извини, – я чувствовал себя полным дураком. Лицо у меня запылало, и я понял, что стремительно краснею.

– Просто достань телефон.

Я отвёл Элизабет в папину спальню и в его гардеробную.

– Ого, – выдохнула она. Я мог не спрашивать, в чём дело. И так было ясно: гардеробная моего папы больше, чем большинство спален на Манхэттене.

Я опустился на колени и снял фальшивую вентиляционную решётку.

– Если твой папа хранит там паспорта и иностранные деньги… – начала было Элизабет, когда я открыл сейф.

– Нет. Только тонну американских денег. – Я вытащил телефон из сейфа, запер его и поставил решётку на место. – Прошу.

– Не хочу я его! – Элизабет попятилась, чуть не уткнувшись спиной в папины костюмы, развешанные по цвету. – Я эту проклятую штуку даже включить не могу.

– А я не могу её сломать. – Я прижал палец к сенсору. Экран мгновенно ожил. Я швырнул телефон на пол гардеробной и наступил на него. – Видишь? Ничего. – Я подобрал его и с размаху ударил о металлический рейлинг, на котором висела одежда. – Ни царапины. – Я протянул телефон Элизабет. – Как новенький. Я не могу его сломать, и если ты хочешь попробовать, тебе придётся до него дотронуться.

В эту же самую секунду по квартире эхом прокатился звон.

– Это что было? – спросила Элизабет тихим голосом, словно мы от кого-то прятались.

– Это лифт, – пояснил я. – Видимо, Дрейк решил зачем-то подняться.

– Может, потому что ты наедине со странной девушкой в пустой квартире своего отца, – прошептала Элизабет. – Думаешь,