Как Колины родители получили двойку по русскому всего за одну ошибку - Артур Александрович Гиваргизов

– Мальчик, ты не знаешь, как пройти в аптеку? – спросил Серёжу какой-то дедушка. – Я забыл название улицы.

– Сейчас я вам расскажу! – обрадовался Серёжа. – Эта улица называется Барабанный переулок. Двести лет назад здесь жил Семёновский полк. И так назвали из-за барабанщиков. Даже песня есть: «В Барабанном переулке барабанщики живут. Поутру они как встанут, барабаны как возьмут, как ударят в барабаны…» А ещё раньше этот переулок назывался Медовый. Кроме аптеки там ещё моя школа. Если вы дойдёте до школы, то аптека будет через дом, если возвращаться к Малой Семёновской.

– Так куда идти? – не понял дедушка.

– На северо-запад, – сказал Серёжа.

Дедушка достал компас и пошёл на северо-запад.

– Только по прямой не пройдёте, там пятнадцатиэтажный дом! – крикнул вдогонку Серёжа.

Но дедушка не расслышал, он уже карабкался на стену дома.

Действие «Возбудина» и «Соновита»

Папа считал, что детей надо воспитывать таблетками. Если дети бегают, шумят и не хотят ложиться спать, им надо давать «Соновит»; если грустят – «Негрустин; если плохо учатся – «Мозговин»; если грубят – «Негрубин»; если не хотят рано утром вставать в школу – «Взбодрин» (внутримышечно).

– Серё-ё-ё-ё-ё-ёжа, – ласково сказал папа, присаживаясь со шприцем на краешек Серёжиной кровати, – пора вставать.

– Ещё минуточку, – сонно пробормотал Серёжа, повернулся к папе спиной и натянул на голову одеяло.

– Сейчас мы тебе поможем, – пообещал папа и сделал укол.

Серёжа вскочил, схватил три двухпудовые гири и побежал делать зарядку и обливаться холодной водой.

– В шко-о-о-о-олу! В шко-о-о-о-о-олу! В шко-о-о-о-олу! – весело напевал Серёжа, подбрасывая под душем гири.

А после зарядки и обливания Серёжа стал прыгать через стол, хватая на лету бутерброды с сыром и ветчиной, как чайка.

«Опять переборщил с дозировкой», – подумал папа и подсыпал в какао «Соновит».

Серёжа сел на стул и уснул. Через восемь часов он проснулся, но в школу, как всегда, опоздал. Даже к самому последнему уроку. И ему стало грустно.

В этом случае надо принимать «Негрустин».

Футбольные мячи уже были

Выбирая наказание, папа использовал опыт, накопленный родителями за три тысячи лет. Этот опыт был собран в книге: «О плохих поступках и хороших наказаниях».

– Ша, ша, ша… – бормотал папа, листая книгу. – А, вот – «Штаны порвал!»: в тринадцатом веке, в Китае, ребёнка за порванные штаны выгоняли из дома, потому что это считалось оскорблением дедушки императора.

Папа захлопнул книгу, снял очки и грустно посмотрел на Серёжу.

– Но ведь… – начал Серёжа.

– Тс-с-с-с-с-с-с-с, – перебил папа. – Не надо. Подойди ко мне, я тебя поцелую на прощание.

– Папа, но ведь у нас нет императора и мы не в Китае!

– Поэтому я тебя и не выгоняю навсегда, – сказал папа. – Через три часа приходи.

– Тогда ладно! – обрадовался Серёжа. – Я на велике пойду!

– Нет, – строго сказал папа. – В тринадцатом веке великов ещё не было.

– А что было? – спросил Серёжа.

– Думаю, что футбольные мячи уже были, – сказал папа.

Не чавкай

Папа считал, что детей должны воспитывать учителя.

– Не чавкай, – сказал папа Серёже, когда они сидели за столом и ели шашлык. – Тебе разве учителя в школе не говорят, что чавкать некрасиво?

– Нет, не говорят, – сказал Серёжа, продолжая чавкать.

– Ты ещё и обманываешь, позоришь своих учителей, – покачал головой папа. – Сейчас же принеси мне дневник.

И когда Серёжа принёс дневник, папа записал туда красной ручкой: «Уважаемые учителя! Ваш Гаврилов Серёжа громко чавкает за столом. Срочно зайдите к нему домой в субботу в 17.00».

В субботу учителя собрались у Серёжи, и папа сказал:

– Последнее время Гаврилов часто проявляет свою невоспитанность: прыгает на диване, вытирает нос рукавом, бросает как попало одежду! А в среду чавкал за столом! Если вы сегодня не примете меры, то уже завтра, я думаю, воспитанием вашего ученика будет заниматься милиция! Спасибо за внимание.

– А это родители должны! – вскочила молодая неопытная учительница по химии.

– Ну, теперь мне всё поня-я-ятно, – усмехнулся папа и строго посмотрел на учительницу по химии. – Какие учителя, такие и ученики. Воспитанный человек, когда хочет что-нибудь сказать, сначала поднимает руку. Садитесь.

Покрасневшая от стыда учительница по химии села на место. Она дала себе слово, что сразу же после собрания пойдёт в книжный магазин и купит книгу «Как себя вести в обществе».

– Все свободны, – сказал папа, включил телевизор и пошёл на кухню готовить люля-кебаб.

Так не честно

Ученики просто не замечали Ольгу Александровну. Роста она была маленького, голос тихий… Весь урок стоит около учительского стола, что-то рассказывает, рассказывает… а ученики её не замечают. И вот решила она стать заметней. В первую очередь – вырасти, а во вторую – развить голос.

Стала Ольга Александровна есть в три раза больше, чем раньше: положат ей каши, она съест и ещё просит, съест и ещё… А потом полчаса подождёт после еды и начинает развивать голос: а-а-а-а-а-а-а-а-а-а, э-э-э-э-э-э-э-э, о-о-о-о-о-о-о-о, у-у-у-у-у-у-у-у-у!!!

Мама Ольги Александровны аппетиту радовалась, а вот крики её пугали.

– Может быть, ты объелась? – спрашивала мама.

А однажды Ольга Александровна чуть не сорвала урок. Мама, как всегда, взяла её в школу, где работала учительницей по географии, и, как всегда, посадила на маленький стульчик рядом со своим столом. А Ольга Александровна сидела, сидела, а потом как стала рассказывать, как они с мамой ездили к бабушке в Тульскую область и какой там пруд. Да так громко, что в классе только её и было слышно.

– Придётся всё-таки отдать тебя в детский сад, – вздохнула мама.

– Не надо меня в детский сад, – сказала Ольга Александровна. – Я тоже хочу быть учительницей по географии. Только стало получаться, как ты хочешь отдать меня в детский сад. Так не честно.

Страх

Однажды Вера Петровна проснулась рано утром и почувствовала, что боится идти в школу. «Что со мной?» – думала Вера Петровна. Она померила температуру – температура оказалась нормальная. Она померила давление – нормальное. Она померила туфли – не жмут. Пальто – сидит хорошо. «Тогда почему?» – подумала Вера Петровна. И тут она поняла. Вернее, она вспомнила, как вчера в учительской Павел Тимофеевич объявил, что завтра в школу придёт медсестра и будет делать прививки от Кулакова, на которого у всех учителей аллергия.

Вера Петровна очень боялась уколов.

Несчастная неискренняя любовь

У Коли по щекам лились слёзы. И все догадывались, что это, скорее всего, от несчастной любви к Кузьминой. Десять минут назад он передал ей записку, а через пять минут получил ответ.

– Ты что плачешь, Сорокин? – спросила Анна Сергеевна. – Боишься, что я тебя вызову?

– Я не могу сказать при всех, – ответил Коля. – Я стесняюсь.

– А что, что-нибудь серьёзное? – насторожилась Анна Сергеевна. – Тогда иди, скажи мне на ушко.

Коля подошёл к Анне Сергеевне и сказал ей на ушко, что плачет от несчастной любви к Кузьминой.

– А луком почему пахнет? – шёпотом спросила Анна Сергеевна и зажала пальцами нос.

– Это у меня из внутреннего кармана, – кивнул Коля, – чтобы слёзы лились. Только вы Кузьминой меня не выдавайте.

– Значит, твои страдания ненастоящие? – шёпотом спросила Анна Сергеевна. – Как в кино?

– Неискренние, – согласился Коля. – Только вы Кузьминой меня не выдавайте.

– Хорошо, – сказала Анна Сергеевна и подмигнула Коле. – Садись, пять.

Коля подмигнул в ответ и сел. Поставленная задача была выполнена – он получил пятёрку.

Все знали, что Анна Сергеевна больше всего на свете любит, когда ученики доверяют ей свои тайны. Надо было только придумать интересную тайну. И ещё Анна Сергеевна очень любила кино.

Коля улыбнулся, ещё раз развернул полученную записку и прочитал: «А я тебя не люблю. Кузьмина».

О душе