Кощеева невеста - Алан Григорьев

Заклятие вышло хорошим, Лис точно это знал. Ливень пошёл на убыль, а вскоре и вовсе прекратился, а вот гроза не ушла — напротив, она приближалась. Только теперь молнии сверкали, а гром грохотал всухую.

Яркий ослепляющий росчерк озарил небо и ударил прямо в дерево, растущее недалеко от края поля. Ствол вмиг объяло огнём. Лис поспешил отшагнуть в заросли, чтобы не стать следующей мишенью для грозовых стрел, и в этот миг услышал, как неподалёку кто-то сдавленно чертыхнулся. Не на навьем языке. И не на дивьем. Это было ругательство, которое Лис узнал от матери, — так говорили смертные.

Блики от пламени высветили тёмную фигуру, которую Лис без труда узнал. И прежде, чем подумал, воскликнул:

— Ванюша? Что за нелёгкая тебя принесла?!

Только потом его настигло осознание: это прежде они были заодно, а ныне всё изменилось. И то, что возле навьего лагеря шарится богатырь, сражающийся за Дивье царство, вообще-то должно не радовать, а настораживать.

Ванька сперва замер, но потом тоже узнал голос:

— Лис?! Тебя-то я и ищу!

— Неужели?

— Давненько не виделись, — Ванюша как раз дошагал до него и заулыбался. Сейчас ещё, чего доброго, обниматься полезет.

Лис на всякий случай набычился, но богатырь ближе не подошёл. То ли почуял неприязнь, то ли с самого начала никого обнимать не собирался.

— И век бы не видаться, — буркнул Лис.

Ваня расценил упрёк по-своему:

— Я слышал, что случилось с Василисой. Сожалею. Но мы не виноваты, Лис! Мы прождали всю ту ночь, но грозы так и не случилось. А сам знаешь — остров Буян только в свете молний показывается. Не получилось наколдовать, да? Но ничего, этой ночью Весьмир и Отрада довершат начатое, и тогда Василиса непременно очнётся.

— Не очнётся! — Лис из последних сил сдерживался, чтобы не наброситься на богатыря с кулаками. — Кощей её такими чарами опутал, что даже после его смерти не разрушатся. Утешать меня не надо. И жалеть тоже. Помочь мне остановить грозу ты не сможешь. Так что давай, уматывай отсюда, пока я не поднял тревогу. А то будет номер: поймаем богатыря ещё до боя.

— Я вам не дамся, — насупился Ванька. — Всех поборю. Эх, я думал с тобой как с человеком поговорить, а ты… Зря я мечами с тобой менялся, с гнилой душой.

— «Не дамся», — передразнил его Лис, вмиг обидевшись на «гнилую душу». — Кощею в полон ты тоже не дался? И мечу его не дался? А кого я по кусочкам там, у Огнь-реки, собирал? Обещали вы помочь, да не сдюжили. Теперь же собираетесь и вовсе медвежью услугу оказать. Если умрёт Кощей, некому будет матушку расколдовать. Только поэтому он до сих пор жив.

— А зачем ты тогда с дивьими воюешь? — напустился на него Ванька, сжав кулаки. — Я-то думал, ты не такой!

— А ты разве умеешь думать? — хохотнул Лис.

В следующий миг ему пришлось уворачиваться от богатырского кулака. Раз. Другой. В третий его пребольно мазнули по уху. Ванька наступал, и Лис, уклоняясь, быстро шептал своё любимое заклинание. Дочитав же, остановился там, куда успел отскочить, и показал богатырю язык, мол, всё, не достанешь. Каково же было его удивление, когда Ванька в четвёртый раз от души съездил ему по роже — так, что аж челюсть клацнула.

— Ты чего-о-о-о? — обиженно завопил Лис, придерживая подбородок.

— А ты чего? — буркнул Ванька.

— Тебя должно было к месту пригвоздить!

— С чего бы это? Я тебе зла не желаю, — хохотнул богатырь.

— А чего тогда дерёшься? — Челюсть ныла нестерпимо.

— Дык разобраться хочу, — Ванюша развёл громадными ручищами в стороны. — А коли хотел бы сделать из тебя отбивную, давно бы сделал. Я, знаешь ли, кулаком и голову расплющить могу. Сын кузнеца всё-таки.

— Подумаешь! Я бессмертный, — Лис сплюнул на землю сгусток крови. Вот незадача: кажется, один из зубов всё-таки шатался…

— Даже бессмертному с расплющенной головой жить несподручно, — богатырь наставительно поднял палец вверх.

Лис представил себе эту картину и вместо того, чтобы озлиться ещё больше, вдруг расхохотался.

— Вань, ну ты как скажешь! Если это, по-твоему, не желать зла — не хотел бы я с тобой в битве нос к носу встретиться, когда ты зла желаешь.

— Так и не встречайся, — Ванюша вмиг повеселел. — Давно пора прекратить эту войну, вот что. Царь Ратибор готов на мировую. Понятное дело, Кощей на это не пойдёт. А вот ты — мог бы. Зачем ты с нами сражаешься, а?

— Ты совсем глупый али притворяешься? — скривился Лис и охнул: лицом ему сейчас лучше было и вовсе не двигать. — Мне что батя скажет, то я и делаю. А ослушаюсь — так он Василису с башни сбросит, А тело там — чистый лёд. Осколков потом по всему свету не сыщешь.

— И что, ты веришь, что он её когда-нибудь расколдует? — Ванька небрежно заложил большие пальцы за медные накладки на своём кожаном поясе. — Это кто ещё из нас глупый, а?

— Не верю, — буркнул Лис. — Но я найду способ его заставить.

— Пока только он тебя заставляет, — не сдавался богатырь.

Вот же прилип, как банный лист, а!

— Послушай, а если бы твоя Даринка — или как её? — там лежала? Ты бы тоже такое говорил? Не везде решает сила, кое-где котелком варить нужно. Выждать, сколько понадобится, усыпить бдительность — и потом нанести удар.

— И сколько ещё ждать будешь?

— Не знаю, — Лис глянул на носки своих сапог — блестящие от дождя, с налипшими травинками. — Ясно одно: нельзя позволить Весьмиру и Отраде сегодня погубить Кощея и Василису вместе с ним. У тебя остался мой конь?

— Шторм? — Ванюша мотнул курчавой головой. — Не-а, его царь забрал.

— И ты отдал?! — У Лиса округлились глаза.

— А что мне нужно