Северные сказки. Книга 1 - Николай Евгеньевич Ончуков

е. собственно сказку, потому что никто не знал эту былину петь («Печорские былины», стр. 256). Сказки с эпическими сюжетами есть в записях А. А. Шахматова и в сказках, извлеченных из архива Географического Общества; всего их в сборнике семь. «Князь и княгиня» (74) трактует известный сюжет про князя 12 лет и княгиню 9 годов, которую князь казнил по оговору странниц, а потом, когда убедился в ее невинности, сам бросился на кол. «Садко» (90), «Братья разбойники и сестра» (97), «Мать-убийца» (98), «Царь Иван Васильевич и сын его Феодор» (125), «Пантелей» (134) и «Илья Муромец» (136). «Садко» — сильно отклоняющийся от былины вариант, зато все остальные очень близки к соответствующим былинам и, вероятно, есть просто разложившиеся былины, потому что и передаются они былинным складом, и даже с попыткой на стихи, а «Князь и княгиня» так близка к былине, что ее можно без затруднения разбить на стихи и петь. Например:

Вынимает князь саблю вострую,

Срубил, сказнил поплеч голову;

Укатилася голова коням под ноги...

...Все кони по колене в овсе,

Они едят траву все шелковую,

Они пьют воду все ключевую;

В тереме золота казна по шкатулочкам,

Цветно платье все по стопочкам,

Бела посуда по надблюдничкам,

Ключи-замки все по полочкам;

В терем зашел — жолубня тут нет,

Дитя малаго не видано;

Тут пяла стоят золоченыя,

Не столько в них шито, сколько плакано

Все князя в доме дожидано (74).

В крае, где еще так сильна былинная традиция и где еще живут и здравствуют люди, помнящие и поющие не по одному десятку былин, естественно, что и в сказках должен отразиться былинный склад и язык. Особенно много привносят былинного в свои сказки сказочники, которые поют в то же время и былины. Для примера укажу на моего сказателя былин и сказочника А. В. Чупрова, у которого в сказках попадаются места совсем из былин. Например, в сказке «Царь-Чернокнижник» (2):

«Доспел себе Царь-Чернокнижник пир на весь мир про всех бояр, про всех крестьян, про всех людей пригородныих» (2).

«Все на пиру приумолкнули и приудрогнули» (2).

В сказке Иван-царевич и Царь-девица (3):

«Стар матер человек ночку просыпал, по утру рано вставал, ключевой водой умывался, и полотёнышком утирался, выходил вон на уличу, на красно круто крыльцо, заревел по-звериному, засвистел по-соловьиному» (стр. 67)

В сказке «Федор-царевич и оклеветанная мать» (5):

«заходят они на кораб, сходни поклали, якори побросали, тонки парусы подымали и побежали за синее море. Дал им Бог тишины пособной»

или еще:

«Стали скоро снарежатися, скоре того сподоблетися».

Былина так еще известна на Севере, что про нее, как произведение всем известное, упоминается в сказке мимоходом, без всяких пояснений. В сказке «Поп исповедник» (138) поп спрашивает у странника:

«А што, старицек, ты проходець, не знашь-ле какой-нибудь былинки сказать, песенки спеть?».

Духовные стихи тоже очень распространены на Севере и в сборнике есть сказка с содержанием духовного стиха. Это «Царь Агапий и дочь его Елизавета» (75); она содержит историю совершенно тожественную с очень распространенным на Севере стихом про «Егория Храброго и царицу Александру или Олисавью»[7]. Совсем стихотворный склад записи показывает, что это настоящий стих, только записанный прозой. Впрочем, напечатанная с рукописи так же, как и № 74, эта запись неизвестно даже как и передавалась священнику Боголепову. Его уверения, что записи сделаны с «с голосу», в отношении других сказок не допустимы.

Под № 204 в сборник попала настоящая комедия, записанная летом 1903 г. в Олонецкой губернии. Так как она была записана у меня тогда всего одна, то я поместил ее вместе со сказками. Летом 1907 г. в Архангельском и Олонецком уездах я напал на целое гнездо народной драмы, для которого понадобилось уже отдельное издание, но 30-й лист сборника, в который пришелся «Ездок и Конёвал» или «Конь», тогда был уже напечатан.

В сборник вошли несколько шутливых рассказов, названных у Афанасьева «рассказами об инородцах». Охватывая местности всей России, сказки Афанасьева содержат рассказы про Цыгана, Жида, Татарина, Мордвина, Чувашенина, Черемисина, Немца. В моих записях, сделанных всего в двух губерниях, мне встретились рассказы про северных инородцев — Зырян (23 и 30) и Корел (214). Кроме того, жители двух соседних русских волостей на Низовой Печоре: Устьцылемской и Пустозерской, подметив смешные стороны быта и привычки своих соседей, высмеивают их в придуманных на этот случай анекдотах. Устьцылёмы смеются над Пустозерами (24), подметив их и большую богомольность и в то же время жадность. Сами Устьцылёмы подвергаются насмешкам и вышучиваниям со стороны своих соседей (25 и 26), на этот раз уже Зырян. Русские в Заонежье высмеивают Корел (214). Про Корел же у меня записана очень остроумная сказка от И. Я. Иванова, которую я не мог напечатать в силу ее большой грубости. От П.М. Калинина записана сказка о том, «как немец женился», не попавшая в сборник по той же причине. В № 287 рассказывается о том, как русский солдат околпачивает Татарина, Арапа и Шведа.

Вошло в сборник несколько преданий о происхождении сел и урочищ и несколько вариантов распространенного на севере предания о Панах. В № 207 содержится предание о первых жителях теперешней дер. Падмозеро (Толвуйской вол.), откуда мой сказочник был родом. Под №№ 200-203 напечатаны лопарские предания о происхождении Кит-Камня на озере Имандре, об урочище Лынь-Лан-Нынч и урочище Викварач там же, и острове Кильдин. В № 232 объясняются названия урочищ, деревень и островов на Выгозере: села Койкинцы, мыса Деревенский Наволок, островов — Городовой и Котельный, и фамильи Ругмаковых. В №№ же 232 а, б и в приводятся легенды про Панов, пришедших в смутное время из Москвы и занимающихся разбоем на Выгозере (Повенецкого уезд) с. Меграх (Лодейнопольского уезда), Нижмозере (Архангельского уезда). Предания о Шведах, которых называют также и Панами, находятся в №№ 201 и 203. Рассказы про клады в №№ 72, 87 и 230. № 196 содержит рассказ о самосожженцах-старообрядцах в селе Линдозере.

Под №№ 77 и 274 напечатаны простые народные рассказы. В первом рассказе о том, как два брата, крестьяне села Кодемы, ходили клад искать; во втором Ф. Я. Бабкин рассказал, как он получил «надцаду», попробовав нести на себе целое дерево.

III

Рассказы про леших, чертей, водяных,