Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 2 - Александр Дмитриевич Григорьев

Да привиделось Овдотьюшки, да бутто ес<т>ь такой —

Да прилетел-то бутто голуп<б> на сырой-от дуп<б>,

250. Да розбудила цюдовишша всё проклятого:

«Ты ставай-ко-се, цюдовишше всё проклятоё;

Я увидела во снях, да прилетел да на сырой-от дуп<б>

Да прилетел бутто голуп<б>, во́ркуёт;

Я да захотела в ту пору да голубетинки!

255. Натени-ко-се да лук каленою,

Да вложи-тко-се стрелоцьку да всё каленою,

Да пострелей-ко мне-ка да сиза голуба!..»

Да вышел-то Издолишшо да ис шатра жа вон,

Натенул лук да лук каленой жа,

260. Ишша вложыл он в лук стрелоцьку веть каленою,

Ишша стрелил голуба — да голуп<б> сизого.

Не попало в голуба — да в голуп<б> сизого:

Прилетела же стрела да во сырой-от дуп<б>,

Отлетела веть стрела да от сыра дуба,

265. Розлетелосе Издолишшу во белую груть

И зашибла-то, убила да всё проклятого.

Да тут заплакала Овдотьюшка горюцей слезой:

«Я от того веть берегу отстала — к другому не пристала жа!»

Услыхал-то Иванушко плаць Овдотьюшки:

270. «Ты не плаць-ко-се, Овдотья да бела лебедь же!

Ты найди-ко-се, пойки[82] да найди нош да весь булатною!»

Да нашла Овдотьюшка да нош булатною,

Да прыходила к тому дубу к сырому жа,

Да обрезывала у Иванушка опутинки:

275. Опросталисе у его да как белы руки.

Они повелисе веть от дуба да ко шатру веть проць.

Да брал-то Иванушко да в руки плётоцьку,

Ишша стал ею бить-стегать по-робецьи жа;

Да дотуль веть он бил-стегал да по-робецьи жа, —

280. Да змолиласе Овдотьюшка да свет Иванушку:

«Да не буду я такова веть впреть!»

Оступилса тут Иванушко уцить Овдотьюшку:

«Ишше как Овдотьюшка ноне будёт звать миня?» —

«Буду я те звать да поцитати-се,

285. Буду я звати да поцитать да родным брателком!»

Он хватал-то ей ис кармана да свою книжецьку.

Доциталса до того слова:

«Да не быват-то тому брату жыти всё с родной сестрой!»

Да срубил у ей да буйну голову,

290. Да розрубил он ей да на мелки куски,

Да розбросал он ею да по камыш-травы;

Да поехал он во горот да ко Владимеру.

Да заехал он в горот да как во Киёф жа.

Да стрецели-то Иванушку все кнезья-боя́рушка,

295. Проздравляли-то Иванушка с молодой жоной.

Не пондравилось ему ето слово веть порато жа:

«Да здорово же, Иванушко, да как женилса же?

Ишша скорешенько да ты нонеце женилосе:

Ишша нонеце тобе веть не с ким спать!»

300. Это слово ему показалосе за велик беду.

Он выходил ишше на широкой двор,

Он становил-то копьё — да копьё востроё,

Навалилса он на копьё да грудью белою

304. Да подколол-то у сибя да ретиво серьцё.

Красиков Иван Васильевич

Иво́н Васильевич Красико́в — крестьянин д. Карьеполя, 73 лет, еще бодрый старик. Он женат; имеет сына и внучек. Он в молодости каждый год ходил на Кеды, хорошо знает этот промысел и рассказывал мне про него. Он пропел мне старину «Васька-пьяница и Курган-царь». Поет он громко. Он употребляет частицу ли (ле) вместо частицы ка у других певцов для замещения недостающих слогов в стихе.

219. Васька-пьяница и Курган-царь

Во славном во городи во Киеве

А-й у ласкова князя да у Владимера

Заводилось пированьицо-почесьён стол

А-й про многих кнезей да руських богатырей,

5. А-й да што про всех полениц да приудалыех,

А-й да про тех же купцей-гостей торговыих.

И-за того же стола и-за окольнёго

Выставаёт Микитушка Добрыниць млад:

«Ты, батюшко Владимер, позволь слово вымолвить!..»

10. Говорит тут Владимер да стольнекиефьской:

«Говори-тко, Микитушка, што те надобно;

Говори-тко, Микитушка, што те требуицьсе!» —

«Не изволь ты веть, батюшко, за слово скоро сказнить,

Ишше веть скоро сказнить, скоро повесити!» —

15. «Говори-тко, Микитушка, што те надобно!» —

«Уш ты батюшко Владимер! Вси сидим мы пьяны-веселы,

Едного-то нет у нас ру́ського богатыря

А-й Васильюшка, горькой пьяници,

Моего веть брателка крестового».

20. Говорит тут Владимер да стольнекиефьской:

«Ты пойки-тко, Мекитушка, найди ёго,

«Найди-тко, Мекитушка, приведи ёго на почесьён пир!»

Тут-то Микитушка не ослышилсе,

Побежал-то Микитушка скоро-наскоро,

25. А нашол-то Микитушка на царе́ви да большом кабаке:

Тут-то веть Васенька лёжит, приокуталса

А-й своей-то кабацькой гуней* приокрылса тут.

Тут Микитушка да пробудить хочот ёго:

«Ты ставай-ко-ли, брателко крестовой мой!»

30. Тут веть Васенька отвецял ему:

«А-й не могу-то-ле стать да буйной головы поднять!..»

А-й тут-то веть Микитушка говорыл ёму:

«А-й на(ть) тибе, брателко, оправицьсе;

Я схожу ко князю ко Владимеру,

35. Скажу то-ли таково слово:

“А-й Васеньки-горькой пьяници нать приоправицьсе,

Дай-ко, батюшко, золотой казны,

Дай ты Васеньку оправити[83]!”» —

«Бери-тко, Микитушка, <с>колько надобно;

40. Бери-тко, Микитушка, <с>колько требуицьсе!»

Пришол-то Микитушка во царев большой кабак же,

И взял-то Микитушка зелена вина полтора ведра,

Подносил-то Микитушка брату крестовому,

Давал-то Микитушка единой рукой.

45. Выпивал-то Васенька к едину духу,

А-й говорыл-то веть Васенька таково слово:

«А этого мало мне да приоправицьсе!..»

И брал-то Микитушка полтора ведра.

Выпивал-то Васенька к едину духу,

50. Ишше говорыл-то Васенька таково слово:

«А-й мало того да приоправицьсе!..»

Ишше веть брал Микитушка полтора ведра.

И тут-то веть Васенька выпивал да к едину духу:

«А топере веть, брателко, я приоправилсэ!» —

55. «Ну пойдём-ко ныньце ко Владимеру,

Ну пойдём-ко ныньце на почесьён пир!»

Тут-то веть Васенька заходил да во светлу грыдню,

Хватил-то веть Васенька боярына,

Хватил-то боярына за праву руку, —

60. А-й снял его шубу да соболиную,

Надевал-то веть эту шубу да на свои плечи.

Говорыл тут Владимер стольнекиефьской:

«А-й садись-ко ты, Васенька, куцы хочош нынь;

А-й садись-ко ты, Васенька, куды требуицьсе!»

65. Сел-то веть