Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 1 - Александр Дмитриевич Григорьев

мне загодя были известны его имя и фамилия; если же мне наперед это лицо не было указано, то я ненароком во время записи спрошу у него его имя и незаметно запишу его, а потом то же самое сделаю с отчеством, фамилией, летами. Во время перерыва или по окончании записи я побеседую с певцом о его судьбе и, показывая вид, что от нечего делать черчу тетрадь, отмечаю в ней главные факты его жизни, а потом по этим намекам восстановляю у себя на квартире всю его характеристику; но иногда было неудобно записывать даже эти намеки, и тогда все приходилось делать у себя на квартире.

Во время своих поездок я вел дневник, в котором описывал свои действия, встречавшиеся деревни и лица. Не окончив дневника почему-либо во время поездки, я оканчивал его сейчас же по возвращении, пока все было свежо в памяти. Дневник первой поездки занимает 4 тетради, второй — 5 тетрадей, а третьей — 3 тетради.

Собираясь перейти к вопросу о передаче мною звуков, я считаю нужным предварительно отметить то, что должно быть известно всем записывавшим народные песни, а именно:

1) правильный стихотворный размер выдерживается не всегда: иногда сократят стих, выпустив несколько слогов, которые можно бы восполнить разными частицами; иногда опустят первую половину стиха, а вторую присоединят к предыдущему стиху, отчего тот кажется странным; а иногда прибавят в стихе несколько лишних слогов и, чтобы подогнать текст к напеву, несколько слогов поют короче остальных;

2) нет строгой выдержанности в звуках, формах и словах: рядом с и вместо е является е (например: 231, 55 во чисто́м поли — 246. Во чисто́м поле; 59 видели — 510 видили); в одном стихе в известном слове стоите, а в другом стихе в том же слове — ё или о (например: 334 нашем — 335 нашом); рядом с глухими согласными вместо звонких перед глухими или в конце слов и стихов стоят звонкие; рядом с древней формой является новая; рядом с обычными в старинах словами и выражениями ставятся странные для старин слова и выражения.

Все это надо твердо помнить, чтобы невыдержанность произношения, языка и пения певцов не ставить в вину записывающим.

После этих необходимых предварительных замечаний перехожу к моей передаче слышанных мною звуков и форм.

До первой своей поездки в Архангельскую губернию я не записывал произведений народной словесности, но, окончив словесное отделение историко-филологического факультета, поработав над старинами сборников Киреевского, Рыбникова, Гильфердинга, Тихонравова и Миллера и позанимавшись довольно много старыми рукописями, я имел необходимые теоретические сведения, был знаком с языком произведений устной народной словесности и понимал всю важность точной записи для диалектологических целей. Оставалось таким образом попытать свои силы в самой записи. Хотя с самого начала записи я относился к ней внимательно и добросовестно, но все-таки отсутствие практики на первых порах дало себя почувствовать, так как приходилось быстро придумывать обозначения во время самого процесса записи.

С самого начала я отмечал особенности против литературного письма в области гласных (и и о вместо е или е, о вместо а, е вместо я, я вместо е или е, стяжение гласных, согласных (ц и неясный согласный вместо ч, ц мягкое вместо ч и ц твердого, глухие вместо звонких, мену согласных, пропуск их, ассимиляцию, ждж вместо зж) и в области форм.

<...>

В третью поездку <...> записи <...>, давшие материал для двух томов (второго и третьего), являются наиболее простыми и ясными.

<...>

По возвращении из поездки в Москву я сейчас же приступал к переписке старин и приготовлению их к печати.

При этой переписке <...> вписывались на место пропетые потом певцом стихи, а для облегчения чтения и ссылок делался подсчет стихов (иногда я его делал и во время поездки). Вместе с тем, чтобы дать более полное представление о содержании старин по одному заглавию, я делал возможно полное заглавие[27].

Старины разных деревень размещались отдельно, в порядке посещения мною этих деревень или в их географическом порядке. Это размещение между прочим имеет и то значение, что я, записав ранее ту или другую старину, потом в другой деревне старался ранее их записать еще не записанные мною сюжеты.

Старины каждой деревни размещались по певцам; а старины каждого певца размещались в порядке записи их от него (их можно бы разместить и по степени важности их самих). Последнее сделано по нескольким причинам: некоторые певцы, не подготовившись, поют сначала кратко и нескладно, а потом разойдутся, припомнят разные детали и поют длиннее и складнее, вследствие чего последующие их номера могут быть лучше и длиннее, чем первые; другие певцы поют ранее то, что тверже знают, а потом (да и то бывало по моему настоянию) то, что знают не так твердо; кроме того со временем совершенствовалась и моя запись. Я, конечно, не считал себя в праве поместить вместе одни и те же старины разных певцов, т. е. разместить их по сюжетам, так как в этом случае для исследователей было бы затруднительнее отмечать личное влияние певца на его старины и влияние одной из них на другую.

Чтобы дать материал для суждения о возможном влиянии личности певца на пропетые им мне старины я помещал перед старинами каждого певца его характеристику. В ней я сообщаю <...> все известные мне биографические его черты, <...> факты, могущие иметь значение по отношению к пропетому им: как он пел (т. е. твердо и хорошо или же сбиваясь), как велик весь репертуар известных ему старин, духовных стихов, сказок, наговоров и т. п., от кого он перенял пропетое им, грамотен ли он или нет и т. д.

Так как язык жителей деревень Архангельской, как и всякой другой губернии, зависит не только от пола, возраста, грамотности и домоседства их, но также и от влияния литературного языка, которое может проявляться на них проезжающими по трактам, сельской интеллигенцией, присутствием школы через школьников, рабочими с заводов, — то я счел необходимым при названии каждой деревни отмечать положение ее по отношению к тракту, волостному правлению, церкви и школе[28]. Это, как мне кажется, будет небесполезным нововведением.

Важным и трудным делом при переписке старин являлась расстановка знаков препинания. Иногда знаки можно расставить различно, а между тем при разной расстановке их получается разный смысл. Вследствие этого расставляющий знаки препинания вносить свое личное понимание текста, придает ему свой смысл и может затемнить настоящий. Приведу один пример из старины, записанной мною