По ту сторону леса - Сана Расуль

разу не видел, чтобы он ел или пил. Призракам для жизни еда не требуется. И поэтому же его не затягивало в логово в корнях, когда он прижимал камень к дереву, – точнее, тогда вообще ничего не случилось, ведь Человеку из Веток нужны живые люди, а Тимми уже мёртв. Какая чудищу польза от мертвеца?

В голове проносятся другие упущенные детали. Например, почему Тимми чувствовал себя не в своей тарелке рядом с людьми: может, он боялся, что его узнают. Или то, как он отдал мне свою куртку, хотя было очень холодно. Я стараюсь сдержать эмоции и не могу отвести глаз от Тимми. Мне о стольком хочется его расспросить.

– Ари? Что ты здесь делаешь? – спрашивает друг полным беспокойства голосом, отчего всё внутри дрожит только сильнее.

– Тимми Даунер, – шепчу я.

Он вздрагивает, и ещё долгое время никто из нас не осмеливается произнести ни слова. Наконец Тимми прерывает тишину:

– Я знал, что это лишь вопрос времени, прежде чем ты узнаешь правду. Я хотел тебе рассказать, правда хотел, но не знал, как.

– Но это же невозможно… ты… ты не можешь быть мёртв!

Не знаю, что такого особенного в этом слове, но почему-то его очень тяжело произносить вслух. Вы никогда не замечали? Когда кто-нибудь умирает, люди изобретают миллион разных способов сказать об этом. Вечно звучат слова типа «Мне жаль, что она скончалась» или «Его больше нет с нами», или даже «Она заснула вечным сном». Никто никогда не говорит, что человек умер, хотя именно это и произошло, и если сказать об этом вслух, ничего не изменится.

– Я считал тебя умнее, Ари. Неужели ты до сих пор не понял? Если верить по-настоящему, возможно всё.

– Но ты здесь. Я могу до тебя дотронуться и вижу тебя. Ты не можешь быть мёртв, – повторяю я.

– Знаешь, мне кажется, смерть – самая большая загадка на свете. Я всегда думал, будто она означала конец всему, но когда проснулся здесь много лет назад, я понял: смерть – не конец, а просто ещё одна остановка, – печально говорит Тимми.

– В статье написали, что ты упал и ударился головой, это правда? Это из-за Человека из Веток?

– Я никогда никому не рассказывал свою историю.

– Ты можешь рассказать мне, – мягко прошу я.

Тимми снимает шапку, показывая твёрдый бугорок цвета морского мха[26] на правом виске. Друг кладёт шапку на землю у своих ног, и я делаю резкий вдох. Он открывает рот и рассказывает свою историю; она очень личная, но, думаю, вы тоже заслуживаете её узнать.

– Мы с Пенни всё время играли в лесу. Тогда нам много куда разрешали ходить одним. К тому же Пенни была старше, поэтому мама с папой решили, будто она присмотрит за нами обоими. Когда мы играли в прятки, Пенни всегда побеждала, вот я и пообещал себе в то утро, что на этот раз не сдамся так просто. Досчитав до десяти, я начал искать её, но в конце концов потерялся сам. В то время я ещё не настолько хорошо знал лес, просто после произошедшего у меня не было выбора…

– Что случилось? – спрашиваю я, подходя поближе к Тимми, пока между нами не остаётся всего несколько дюймов.

– Мне стоило вернуться домой по своим следам, но я заупрямился. Я так хотел выиграть, что продолжал идти вперёд, хотя к тому моменту уже начинало темнеть, – продолжает Тимми, расхаживая туда-сюда, сжимая и разжимая руки в карманах.

– Где пряталась Пенни? – Я сажусь на ковёр из листьев, не обращая внимания на впившиеся в кожу острые щепки. Ноги кажутся слишком ненадёжными, чтобы стоять.

– Она не пряталась. Я услышал её крик. Пенни умела по-разному кричать от гнева или от радости, но этот звук был другим. Я сразу понял: что-то не так, – и попытался её найти. У неё был такой испуганный голос, Ари. Тогда я вдруг почувствовал, как что-то жёсткое прошлось по моим плечам. Опустив взгляд, я увидел тонкие, как веточки, руки, из которых тут и там торчали кусочки дерева. Словно оно поглотило кого-то, а потом выплюнуло обратно, – вспоминает друг, глядя в небо.

– Ты понял, что это Человек из Веток? – спрашиваю я. Слова застревают в горле, и я только сейчас замечаю влагу на своих щеках.

– Не сразу, я был слишком поражён. Но стоило мне услышать его дыхание, как стало ясно: оттуда надо было убираться. Правда, кроме его рук, я тогда больше ничего и не увидел: небо успело потемнеть и собирался туман. Мне удалось вырваться и схватить Пенни за руки, но она выскользнула из моей хватки. Мы плакали, и она сама отпустила мою руку, надеясь спасти меня. Сказала убегать и не возвращаться за ней.

– Как ты поступил? – говорю я, утирая слёзы со щёк.

– В какой-то момент всё стихло, и я больше не слышал сестру. Я так испугался, что просто убежал. Было темно, поэтому я не видел, куда несусь. Наверно, я поскользнулся на камне и ударился головой, потому что всё вдруг затопила чернота. А потом я проснулся в совершенно другой части леса.

– Ты знал… что умер? – Я заставляю себя выдавить эти слова. Как и говорил, они ничего не меняют, и это правда, но менее горькими они всё равно не становятся.

Тимми качает головой.

– Я долгое время ничего не мог вспомнить – даже своё имя или где я жил, – поэтому просто бродил по лесу, надеясь услышать от кого-нибудь объяснение, что происходит.

– Как ты это всё-таки понял?

– Я ни разу не проголодался, не захотел пить и не чувствовал ни холода, ни жары. Потом увидел объявления о пропаже нас с Пенни. Тогда я и понял.

– А почему не попытался поговорить с родителями?

– Я не смог встретиться с ними после того, как бросил Пенни вот так. Когда моя память вернулась, я пришёл к дому, но они уже уехали. Да я и не был уверен, смогли бы они меня увидеть или нет. Это не всем удаётся.

– Что ты имеешь в виду?

Тимми морщится:

– Это сложно описать словами, но, мне кажется, не все могут видеть призраков. Это преимущество, которым обладают лишь некоторые люди.

Мне это никогда не казалось преимуществом, потому что давайте признаем: встреча с призраком не представляется в таком свете ни в одном фильме. Обычно от привидений надо бежать, но сейчас, повстречав Тимми, я уже не так уверен насчёт всех этих фильмов.

– Глубоко в душе я подозревал, будто что-то не так, – говорю я, – но я