Король Матиуш Первый. Антось-волшебник - Януш Корчак

ужаса не может слова вымолвить, только руками машет. Оказывается, он читал про этот яд в учёных книгах. Там говорилось: все африканские болезни излечимы, только против этого яда нет лекарства.

– Ой, смотрите, как красиво – теперь всё синее! – ничего не подозревая, весело говорит Матиуш.

– Профессор! – закричал доктор. – Переведите им, что Матиуш отравлен.

Вождь схватился за голову и стрелой вылетел из шатра.

– На, выпей, белый друг! – Он протянул Матиушу чашу из слоновой кости, в которой плескалась горькая-прегорькая, кислая-прекислая жидкость.

– Фу, какая гадость! – Матиуш сморщился и оттолкнул рукой сосуд. – Ой, а сейчас всё зелёное! Стол зелёный, и доктор зелёный.

Бум-Друм, недолго думая, сгрёб мальчика в охапку, положил прямо на стол, разжал наконечником стрелы зубы и насильно влил горько-кислую жидкость.

Матиуш вырывался, брыкался, плевался, но жидкость попала в рот, и он был спасён.

Ещё бы чуть-чуть – и конец! Перед глазами у Матиуша уже быстро-быстро завертелись чёрные круги. К счастью, их было всего шесть на зелёном фоне.

И Матиуш не умер, а только проспал подряд три дня и три ночи.

Верховный жрец испугался гнева вождя и попросил у Матиуша прощения, пообещав показать в награду замечательные фокусы. Эти фокусы жрецу разрешалось показывать только три раза в жизни.

Все уселись перед шатром на тигровых шкурах, и представление началось.

Жрец вынул из коробочки что-то маленькое и положил на ладонь. Это оказалась крохотная змейка. Она обвилась вокруг пальца жреца, зашипела, высунула жало не толще нитки и, вонзив его в палец, застыла – прямая как палка. Жрец оторвал змею и показал на пальце капельку крови. Зрителей охватил священный трепет. „Подумаешь, капелька крови!“ – недоумевал Матиуш. Но ему растолковали, что эта маленькая змейка страшнее леопардов и гиен: от её укуса моментально наступает смерть.

А жрец между тем продолжал показывать фокусы. Вот он взошёл на костёр – из ушей, носа и рта полыхает огонь, а ему хоть бы что!

После этого он заиграл на дудочке – и сорок девять огромных змей затанцевали под музыку. Потом стал дуть на высоченную столетнюю пальму; дул до тех пор, пока ствол пальмы не начал медленно клониться к земле, и – крак! – она сломалась. Взмахнул палкой и зашагал между двумя деревьями по воздуху, как по мостику. Подбросил вверх шарик из слоновой кости, подставил голову – шарик упал на неё и бесследно исчез. Но вот он быстро-быстро закружился на месте, а когда остановился, все увидели у него две головы: одна – смеялась, другая – плакала. А под конец показал вот какую штуку. Отрубил одному мальчику голову, уложил её в плетёную корзину и завертелся в дикой, неистовой пляске. Потом пнул корзину ногой, и оттуда послышалась игра на дудочке. Жрец открыл крышку – и из корзины выскочил мальчик, которому он только что отрубил голову, и как ни в чём не бывало стал кувыркаться и прыгать. То же самое проделал он с птицей. Подстрелил её влёт из лука. Птица упала на землю, выдернула клювом стрелу и подлетела к волшебнику. Тот взял у неё из клюва стрелу, а птица долго порхала вокруг.

„Пожалуй, ради стольких чудес стоит отраву выпить“, – подумал Матиуш.

То на верблюде, то на слоне путешествовал он по стране своего удивительного друга. Побывал в негритянских селениях, расположенных в непроходимых джунглях. Люди ютились там в плетёных хижинах, в грязи и нищете, вместе с домашними животными. Среди негров было много больных. Доктор давал им порошки и микстуры, они послушно, с благодарностью принимали их и выздоравливали. В лесах Матиуш не раз натыкался на трупы людей, растерзанных хищниками или укушенных ядовитыми змеями.

Матиуш очень жалел негров, с которыми успел подружиться.

„Почему они не строят железных дорог и электростанций? – недоумевал он. – Почему у них нет кино, просторных чистых жилищ, оружия для защиты от диких зверей? Ведь золота и бриллиантов у них столько, что ребятишки играют ими, как простыми камешками“.

– Оттого что белые братья не хотят нам помочь, – объяснил ему Бум-Друм.

И Матиуш решил, как только вернётся на родину, дать в газетах объявление, чтобы все желающие ехали в Африку строить дома и прокладывать дороги.

Но никакие самые яркие впечатления не могли вытеснить из головы мыслей о собственной стране и о реформах.

Однажды, когда они осматривали огромную золотую жилу, Матиуш попросил Бум-Друма одолжить ему немного золота.

– Да бери сколько хочешь, сколько верблюды увезут! У меня его что песка в пустыне! – расхохотался в ответ Бум-Друм. – Давать в долг другу? Нет, белый друг, бери всё, что тебе нравится. Бум-Друм любит белого друга и готов служить ему до самой смерти…

Пора в обратный путь. Бум-Друм устроил на прощание большой праздник – праздник дружбы.

Во время пиршества он разрезал острой раковиной себе палец, то же самое проделал Матиуш. Чёрный владыка слизнул каплю крови с пальца Матиуша. И хотя это было ему неприятно, Матиуш последовал его примеру. За этой процедурой последовали другие. Матиуша бросили в пруд, который кишел крокодилами и ядовитыми змеями, но Бум-Друм тотчас прыгнул в воду и вытащил его. Потом, намазанного каким-то жиром, Матиуша толкнули в костёр. И опять в тот же миг кинулся в огонь Бум-Друм и спас друга. Матиуш даже не обжёгся, только слегка волосы опалил. Но это ещё не всё. Под конец Матиуш прыгнул с высокой пальмы, а Бум-Друм так ловко его подхватил, что он совсем не ушибся.

„К чему весь этот цирк?“ – недоумевал Матиуш. И профессор объяснил ему – слизанная капля крови означает: если Матиуш будет умирать в пустыне от жажды, то друг напоит его собственной кровью. И вообще, где бы Матиушу ни грозила опасность – на воде, в воздухе, в огне, – Бум-Друм, рискуя жизнью, придёт ему на помощь.

– Мы, белые, – говорил профессор, – пишем договоры на бумаге, а они не умеют писать и заключают договоры таким образом.

Матиушу стало жалко своих новых друзей. И он решил: надо убедить белых королей, что негры – хорошие, им просто надо помочь, и они больше не будут есть людей.

Перед отъездом он обратился к Бум-Друму:

– Дружище, я тебя очень прошу: отмени людоедство. Тогда к вам приедут белые и помогут строить дома и дороги.

Выслушав его, Бум-Друм сказал печально:

– Один вождь уже пытался это сделать, но его отравили. И вообще, такая реформа – дело очень непростое. Но я подумаю.

Простившись с Бум-Друмом,