Зверские сказки - Старобинец Анна Альфредовна

— Я согласна, — улыбнулась жениху Цеса, и тот протянул ей лапу.

— Тогда идём со мной, дорогая. Добро пожаловать в Белый Лабиринт! — И он повёл её в лабиринт, а леммингам презрительно кинул: — Свободны!

— Возвращайтесь на сопки! — прошептал Лем шестерым своим братьям, и они в тот же миг разбежались.

А лемминг-слуга просеменил за женихом и невестой к входу в Белый Лабиринт и воскликнул:

— О великий, славный Цесей! Возьми с собой и меня, верного слугу Цесы!

— У меня полно слуг, — нахмурился Цесей. — Мне прислуживают совы и белки, мыши и зайцы, вороны и горностаи. Зачем мне слабый, толстощёкий, усатый лемминг?

— А затем, что никто лучше меня не знает, как ухаживать за прекрасной Цесой, как готовить ей грибы и морошку, как вычёсывать её шерсть. Её мех станет гораздо белее и ярче, чем сейчас, если я за ней буду ухаживать. В дороге он потускнел, но я верну ему прежнюю красоту.

— Неужели её мех может быть ещё белей, чем сейчас? — задумался Цесей.

— Именно так, господин мой, — ответил Лем.

— Сколько времени тебе нужно, чтобы добиться максимального блеска и белизны?

— Мне нужны на это три дня, господин.

— Хорошо. Тогда следуй за нами, лемминг.

Белый Лабиринт оказался огромной, чистой, богатой норой со множеством коридоров, переходов и анфилад, с набитыми припасами кладовыми, с красиво убранными спальнями, с огромной столовой, украшенной ледяными зеркалами и изваяниями, с каморками для прислуги и с просторной, пропитанной ароматами еды и пряных трав кухней.

— Как красиво здесь! И как вкусно пахнет! — воскликнула Цеса. — А куда ведёт эта лестница? — И она указала холёной лапкой на неприметную винтовую лестницу, уходившую вниз, под пол, в дальнем углу столовой.

— Это лестница в подвал, но там нет ничего интересного, — отмахнулся песец Цесей. — Только снег и лёд. У меня пока лапы не дошли подвал обустроить.

— Может, я могу помочь? — предложил свои услуги лемминг Лем.

— Ты займись своим делом, лемминг, а не суй свой нос, куда не просят! — ответил Цесей. — Твоя задача — кормить мою невесту полезной пищей и вычёсывать её прекрасную шерсть.

— Слушаюсь, господин.

— Через три дня, когда мех Цесы станет идеальным, мы сыграем свадьбу, — заключил Цесей. — А пока что я удалюсь в свои покои и впаду в спячку.

— Ты проспишь три дня, дорогой? — удивилась Цеса.

— Да, любимая. Хочу набраться сил перед нашей свадьбой и долгой совместной жизнью.

И жених потёрся носом о нос невесты и ушёл спать.

— Какой холодный у него нос, — пробормотала Цеса. — Это значит, он очень здоров.

Весь первый день в Белом Лабиринте Цеса нежилась в белой постели и поглощала свои любимые блюда. Лем сварил для неё морошковое варенье, запёк щуку в морошковом соке и пряных травах, приготовил наваристый грибной супчик и паштет из личинок. Вечером в её покои с инспекцией явилась полярная сова:

— Пока мой хозяин спит, я должна проверить, не соврал ли твой лемминг, стал ли твой мех ещё белее и краше.

— Что ж, смотри. — Цеса лениво потянулась в кровати. — Я стала ещё прекрасней.

— Так и есть, — огорчилась сова. — Значит, сегодня я не заклюю лемминга.

На второй день слуга опять накормил Цесу её любимой едой, усадил перед ледяным зеркалом и принялся расчёсывать её белоснежную шерсть ароматным гребнем из можжевельника.

— Госпожа моя, — тихо произнёс лемминг, — завтра третий день. День твоей свадьбы. А сегодня я должен кое-что рассказать тебе по секрету. Что бы ты ни услышала, улыбайся и восклицай: «Как я рада, что завтра свадьба!»

И, продолжая вычёсывать Цесу гребнем, Лем склонился к самому её уху и прошептал:

— Рассказали мне слуги на кухне, что песец Цесей — не песец вовсе, а Мёрзлый Демон.

— Как я рада, что завтра свадьба! — громко воскликнула Цеса.

— Рассказали мне, что демон берёт себе невесту раз в полгода. Но не женится на ней, а снимает с неё белоснежную шкуру и сам её носит, потому что собственная его шкура давно сгнила, а чужие шкуры служат лишь до следующей линьки, а потом истлевают.

— Ух, о чём это вы тут шепчетесь? — послышался скрипучий голос полярной совы из-за ледяного изваяния песца Цесея. — Что за секреты?

— Как я рада, что завтра свадьба! — проговорила Цеса.

— Никаких секретов. Я всего лишь пожелал моей госпоже долгой жизни в счастливом браке.

Лем отвесил сове поклон.

— Рассказали мне… — снова зашептал лемминг Цесе, — что Мёрзлый Демон пленил божественную самку Ундру и отнял её бурую шубку. Оттого зима не кончается, а демон не прячется, как раньше, глубоко в землю на всю весну и всё лето. Теперь он хочет вечно властвовать вместо Ундры, раз в полгода снимая шкуру с очередной белоснежной невесты. Завтра, Цеса, настаёт твой черёд. Он хочет снять с тебя шкуру.

— Как я рада, что завтра свадьба! — с трудом выдавила из себя Цеса.

— Что ты ей опять нашептал? — подозрительно нахохлилась сова.

— Только лишь заклинание, чтобы шерсть росла лучше, — ответил лемминг.

— Заклинание? Ты что же, колдун? — встрепенулась сова.

— Да какой из меня колдун! — засмеялся Лем.

— Мех невесты уже достаточно белый и гладкий, — решила сова. — А ты, лемминг, подозрительный. Ты мне не нравишься. Я, пожалуй, заклюю тебя прямо сейчас. Всё равно ты больше не нужен.

И полярная сова налетела на лемминга и клюнула его в щёку. Но как только её клюв коснулся слуги, тот воскликнул:

— Я, лемминг Лем, бурый колдун Дальних Сопок, повелеваю тебе, сова, принять твой истинный облик!

В ту же секунду белые перья совы истлели, а сама она обратилась в птичий скелет с острым ледяным клювом. От удара о щёку лемминга клюв раскололся, и сова осыпалась на пол ледяными осколками.

Цеса хотела было закричать, но Лем зажал ей пасть лапой.

— Если хочешь остаться в живых, не кричи и не выдавай себя, — сказал он. — А спустись по лестнице вниз и найди выход из Белого Лабиринта — Мёрзлое Зеркало. Заодно тебе придётся спасти пленённую Ундру. Я сейчас уберу лапу, договорились? Ты, главное, не кричи.

— Не смей лапать меня своими грязными лапами! — прошептала Цеса, когда лемминг убрал с её пасти лапу. — И не надо идиотских советов! С какой стати я полезу в подвал искать какое-то зеркало и кого-то спасать, если я могу просто выбежать через самый обычный выход?

И Цеса ринулась к выходу из норы. Но там, где ещё вчера был выход, сегодня красовалась большая ледяная глыба.

— Раз ты, Лем, не просто лемминг, а бурый колдун, расколдуй выход!

— Это не в моих силах, — спокойно ответил лемминг. — Из Белого Лабиринта, который ещё называется Лабиринтом Вечной Мерзлоты, есть только один выход — через Мёрзлое Зеркало. Спускайся вниз и найди его.

— Ты мой слуга и к тому же бурый колдун! Давай-ка, сделай всё за меня! — приказала Цеса. — Спустись по лестнице, найди выход, расколдуй Ундру — и выведи меня на свободу.

— Только ты сама можешь это сделать, — ответил Лем. — Я лишь потому работал в вашей семье и обслуживал тебя, ленивую, капризную, избалованную и наглую самку, что великая Ундра нацарапала когтем в Книге Зверской Судьбы, что тебе полагается спасти Дальние Сопки от Мёрзлого Демона.

— Но я… замараю лапки! — прошептала Цеса.

— Девочка моя, ты предпочитаешь испачкать лапки — или чтобы с тебя заживо сняли шкуру?

— Лапки! — пискнула Цеса.

— Вот и хорошо. Я даю тебе с собой пригоршню заколдованных ягод морошки. Эти ягоды делают зверя сильнее, заживляют любую рану и даже воскрешают из мёртвых. Береги их и не смей расходовать понапрасну.

Лемминг вложил в лапу Цесе морошку.

— И ещё я даю тебе фонарик с солнечным зайчиком. Этот зайчик будет освещать и указывать тебе путь.

Лем вручил Цесе фонарик, одёрнул на ней подвенечное платье — и она направилась вниз по винтовой лестнице.

Всю ночь блуждала Цеса по самому нижнему этажу холодного и тёмного лабиринта, освещая себе дорогу солнечным зайчиком. Нежные подушечки её лап, непривычные к столь долгим прогулкам, покрылись мозолями. Шелковистая шерсть испачкалась, свалялась колтунами, а местами заледенела. Цеса устала, проголодалась и быстро потеряла ориентацию в лабиринте. В коридорах и тупиках не было ничего похожего на Мёрзлое Зеркало. Несколько раз она возвращалась в то место, с которого начинала. Солнечный зайчик тоже потускнел и устал. Он хотел, чтобы Цеса зашла в самый тёмный грот, и усиленно мигал, когда она проходила мимо, но Цеса не хотела туда поворачивать. Из этого грота пахло разложением, страхом и смертью.