По ту сторону леса - Сана Расуль

– Ари, помоги мне.

Сердце замирает. Я едва не давлюсь слюной, роняя челюсть на землю от изумления. Лана.

Глава шестнадцатая. Большая погоня

– Сюда, Ари! Скорее!

– Лана? – Я слышу стук крови в ушах, когда бегом срываюсь на звук.

– Ты уже близко. Следуй за моим голосом, я покажу тебе путь.

– Продолжай говорить, Лана, скажи мне, где ты! – умоляю я, чувствуя, как счастье заполняет меня без остатка.

Лана начинает петь тихим шёпотом, и я узнаю колыбельную, которую слышал ещё младенцем. Я напрягаю слух, стараясь не обращать внимания на шум леса и сконцентрироваться только на голосе. Стоит мне услышать сестру, как я забываю обо всём – снова есть только мы двое.

Туман обнимает лес и стискивает его в крепкой хватке. Я прищуриваюсь, то и дело оглядываясь через плечо, чтобы убедиться в отсутствии погони. Туман настолько густой, что с тем же успехом я мог бы бежать в полной темноте. Я позволяю голосу Ланы быть моим проводником, пока снова не оказываюсь на развилке. Эхо шёпота отражается сначала от одного, потом от другого дерева, заставляя моё тело онеметь от паники. Ноги к этому моменту словно превратились в желе. Меня охватывает безнадёжность.

Я уже бывал в этом месте раньше: здесь я нашёл ожерелье Ланы, – только теперь деревья выглядят иначе. Длинные и тонкие силуэты напоминают людей, переплетённых вместе так, что становится сложно определить, где заканчивается одно дерево и начинается другое, словно их соединяет невидимая нить. Я отталкиваю с дороги острые ветки, стараясь делать шаги как можно шире.

– Лана! Ты здесь? – зову я.

Деревья поглощают звук моего голоса, заглушая его и оставляя меня в тишине, которая отдаётся в ушах. Из-за этого мне становится жарко, тело начинает чесаться. Я нахожу среди деревьев то самое, с ветками, напоминающими протянутые руки. Оно будто постарело лет на сто: длинные «лапы» все потрескались, а ствол, замечаю я, подойдя ближе, поменял цвет, и из него сочится похожая на слизь чёрная жидкость. Словно дерево истекает кровью. Стоит мне коснуться его, как оно со стоном просыпается. Ладонь будто прошивает электрическим током – и воздух взрывается холодом.

– Не может быть! – Я делаю пару шагов назад, тяжело дыша и отчаянно оглядываясь вокруг в поисках Ланы, Тимми, – да кого угодно. Удушающий страх растёт внутри, словно огромный шарик, готовый лопнуть в любой момент.

– Нет, невозможно… – убеждаю я себя.

Но так оно и есть. Как же я раньше не заметил? Дерево в окружении одних ветвей! Передо мной стоит сам Человек из Веток.

Я не могу отвести от него взгляда, а моё дыхание с каждой секундой становится всё чаще и чаще. Я с опаской подхожу ближе, пока не утыкаюсь носом в густую жижу, стекающую по коре. Глубоко вдохнув, я закрываю глаза и прикасаюсь к дереву. Ладони дрожат. Если совсем честно, то и ноги дрожат не меньше. Ничего не происходит.

Я склоняюсь ещё ближе, едва не целуя кору. Как могло дерево постареть так сильно всего за пару дней? Я прижимаю ухо к стволу и тут же отскакиваю назад с воплем ужаса: из маленьких гнилых отверстий в стволе исходит хриплое дыхание. И этих отверстий тут только что не было. Дыхание звучит сипло, как у старого человека, в лёгких которого задерживается воздух. Лана перестаёт напевать, погружая лес во временное затишье. Но это лишь возвращает мне решимость, и я вновь склоняюсь к дереву, гадая, не заперта ли сестра в животе Человека из Веток.

– Лана?

На этот раз дыхание становится громче. Я чешу ухо: такое ощущение, что туда забрался паук.

– Лана, где ты? Как мне тебя вытащить? – зову я, тыкая дерево палкой, но в ответ ветки над головой лишь слегка покачиваются на ветру. – Лана, поговори со мной!

На плечи словно давит стальной шар. Я хватаюсь рукой за голову: может, дело в обезвоживании, но небо вдруг начинает кружиться перед глазами. Нет, не кружиться – трястись. Земля тоже дрожит, отчего я теряю равновесие и падаю, поцарапав колено о камень с острой кромкой. Я поднимаю голову и смотрю на небо, на танец ветвей на ветру.

Земля продолжает содрогаться, и с каждым новым толчком всё внутри тоже подскакивает. Я заставляю себя подняться, но земля снова начинает трястись, когда с деревьев вокруг Человека из Веток сыплются уродливые сучья. Тогда на землю падает чья-то тонкая тень – я с ужасом наблюдаю, как она вырастает вдвое за какую-то секунду.

Снизу вверх тянутся длинные ноги, а по бокам Человека из Веток появляются две костлявые руки. Его пальцы – на самом деле скрюченные ветки, а под ногами, среди корней, что-то лежит. Я пытаюсь подобраться поближе, но вдруг оказываюсь лицом к лицу с лесным монстром.

Кожа Человека из Веток туго обтягивает череп и выглядит серой и потрескавшейся, а грязные чёрные волосы плотно облепляют голову. Мне не удаётся разглядеть его лицо целиком, но из-за завесы волос выглядывают тёмные глаза. Он с хрустом поворачивает шею из стороны в сторону, растревожив лес этим звуком. Человек из Веток пробудился ото сна.

Бросив взгляд на землю, я чуть не давлюсь слюной: там, в путнице из его корней, я замечаю людей. Они спокойно лежат на спинах в рыхлой земле, а их животы мерно поднимаются и опускаются, словно все погрузились в вечный сон. Их руки и ноги связывают длинные нити корней. Я пересчитываю – получается девять человек.

Когда я провожу взглядом по морю лиц в поисках Ланы, сердце сжимается от нового страха: все они выглядят старыми, как у настоящих стариков, – хотя половина людей одета в школьную форму. Их волосы поседели, а щёки стали впалыми. Но хуже всего запах – он бьёт мне прямо в глаза зловонной смесью из гнилой рыбы, чеснока и чего-то невыносимо сладкого.

Я замечаю зелёный с серым пиджак. Лана. Белые завитки волос скрывают пол-лица, но я узнаю его, даже несмотря на пигментные пятна, которыми усыпаны её щеки и шея.

– Лана! Вставай, Лана! – Я пытаюсь освободить её от корней Человека из Веток, но всё здесь связано с ним так тесно, что становится неотделимым.

Человек из Веток питается своими жертвами, и, похоже, у Ланы остаётся не так уж много времени. Моей щеки касается горячее дыхание, заставляя меня вскрикнуть так громко, что ветки у него на спине начинают встревоженно дрожать. Я хватаю сестру за руку, но пальцы слишком вспотели. Скользнув по моей спине, грубые руки Человека из