Энола Холмс и маркиз в мышеловке - Спрингер Нэнси

Я решила принять ванну накануне. Занятие это трудоемкое: приходится вытаскивать металлическую громадину из-под кровати, придвигать ее к камину, носить ведра с водой и чайники с кипятком с первого этажа. Тем более что миссис Лэйн, несмотря на летнюю пору, помогать мне не стала: она разводила огонь у меня в спальне и рассказывала лучинам, углям, а затем и языкам пламени, что нормальные люди в дождливые дни не моются. Я хотела еще и помыть голову, но без помощи миссис Лэйн мне было не справиться, а у нее совершенно неожиданно обнаружился ревматизм рук, и она доверительно сообщила полотенцам, которые в тот момент нагревала:

— И трех недель не прошло, как ванну принимали, да и на улице еще холодно.

После этого я сразу легла в постель и завернулась в одеяло, а миссис Лэйн, все еще ворча себе под нос, положила мне в ноги бутылки с горячей водой.

Утром я раз сто провела расческой по волосам, чтобы они блестели, и убрала их назад, повязав белой лентой в тон платью — девушки из знатных семей обязаны ходить в белом, чтобы, знаете ли, щеголять пятнышками грязи на подоле! Я надела самый новый и чистый наряд и хорошенькие кружевные панталоны — белые и длинные, свои любимые черные колготки и черные сапожки, которые Лэйн совсем недавно почистил.

На то, чтобы одеться и причесаться, у меня ушло довольно много времени, и позавтракать я уже не успевала. Я сняла с крючка в коридоре шаль — утро обещало быть холодным — и, сев на велосипед, стала усердно крутить педали, чтобы успеть к прибытию поезда.

Когда едешь на велосипеде, можно раздумывать о чем угодно: прохожие все равно не успеют заметить твоего выражения лица. Впрочем, предаваться мыслям о событиях прошедшего дня было малоприятно.

Я промчалась через Кайнфорд и свернула на дорогу к Чосерли.

Что же все-таки случилось с моей матерью?

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, я задалась вопросом, удастся ли мне отыскать железнодорожную станцию и моих братьев.

Хотелось бы знать, почему мама назвала их «Майкрофт» и «Шерлок»? О чем она думала? Задом наперед эти имена читаются как «Тфоркиам» и «Колреш».

Надеюсь, с ней все в порядке.

Нет, лучше думай про Майкрофта и Шерлока.

Интересно, я их узнаю, когда они сойдут с поезда? Последний раз я видела братьев на папиных похоронах — мне тогда было всего четыре года; помню только, что они казались мне очень высокими, особенно из-за цилиндров, обтянутых траурной лентой, и суровыми — из-за строгих черных сюртуков, черных перчаток, черных нарукавных повязок и лакированных кожаных сапог, тоже, разумеется, черных.

Неужели деревенские ребятишки были правы и отец в самом деле не выдержал моего запоздалого рождения и умер от горя? Или все же его свели в могилу плеврит и лихорадка, как говорила мама?

Интересно, а мои братья узнают меня после десяти лет разлуки?

Само собой, я понимала, почему они не навещали нас с мамой и почему мы к ним не приезжали: из-за позора, который я навлекла на семью, когда осмелилась появиться на свет. Моим братьям повредили бы столь дурные связи. Майкрофт, занятой и влиятельный джентльмен, строил карьеру в правительстве в Лондоне, а Шерлок был известным частным детективом, и его друг и сосед доктор Джон Ватсон даже написал о нем книгу «Этюд в багровых тонах». Мама купила один экземпляр...

Не думай о маме.

...и мы обе его прочитали. С тех пор и начались мои мечты о Лондоне, при том что доктор Ватсон описал этот крупнейший морской порт, лоно королевской семьи, гнездо аристократии как «огромный мусорный ящик, куда неизбежно попадают бездельники и лентяи со всей империи». Если верить моей любимой книге «Черный красавчик», в Лондоне господа в белых галстуках и дамы в бриллиантах ходят в оперу, а на улицах бессердечные кебмены загоняют несчастных лошадей до изнеможения. В Британском музее читают лекции великие ученые, в театрах собираются толпы зрителей, и их взгляды прикованы к чарующей сцене. Одни знаменитости проводят спиритические сеансы, чтобы наладить связь с духами умерших, другие силятся подыскать научное объяснение тому, как спиритуалист поднялся в воздух, вылетел из окна и влетел в ожидающий его экипаж.

В Лондоне нищие мальчишки не посещают школу, ходят в обносках и носятся по улицам без какого-либо надзора. В Лондоне злоумышленники убивают ночных бабочек — понятия не имею, что это за бабочки, — отбирают их отпрысков и продают в рабство. В Лондоне сосуществуют головорезы и высшее общество. В Лондоне живут талантливые музыканты, талантливые художники и талантливые преступники, которые похищают детей и заставляют их работать в злачных местах. О том, что это за места, я тоже не имею ни малейшего представления. Зато мне известно, что мой брат Шерлок приходит в эти злачные места и бросает вызов убийцам, ворам и королям преступного мира и к нему с просьбами обращаются даже королевские особы. Мой брат Шерлок — настоящий герой.

Мне вспомнился список достижений брата, составленный доктором Ватсоном: ученый, химик, превосходный скрипач, безупречный стрелок и фехтовальщик на шпагах и рапирах, прекрасный боксер и несравненный мастер дедуктивного метода.

Я мысленно перечислила собственные достоинства: умею читать, писать и считать, быстро находить птичьи гнезда, успешно выкапывать червей и ловить рыбу; ах да — и ездить на велосипеде.

Сравнение оказалось настолько унизительным, что я сосредоточила внимание на дороге, стараясь ни о чем не думать, и так доехала до самого Чосерли.

Меня немного смутила толпа на мощеных улицах. На земляных дорожках в Кайнфорде мне не приходилось лавировать между продавцами фруктов и их тачками, пышными тетками с корзинками сладостей на продажу, нянями с колясками, прохожими, которые старались не попасть под колеса телег, экипажей, двуколок, повозок, нагруженных пивом, углем, дровами, кареты и даже омнибуса, запряженного аж четырьмя лошадьми. И как прикажете искать в этом хаосе железнодорожную станцию?

Минутку. Я кое-что заметила. Белое облако в сером небе над крышами домов, похожее на страусиное перо в дамской шляпке, — дым, поднимающийся из трубы паровоза.

Я налегла на педали и вскоре услышала оглушительный рев, визг, звон приближающегося железного чудовища. Мы с ним приехали на платформу одновременно.

С поезда сошли всего несколько пассажиров, и я без труда узнала в двух высоких джентльменах своих братьев. Они были одеты для поездки за город: в темные твидовые костюмы с изящной каймой, воздушные шейные платки и шляпы-котелки. И лайковые перчатки. Только благородные господа ходят в жару в перчатках. Один из моих братьев немного располнел, и даже сбоку можно было заметить выпирающий шелковый жилет. Я предположила, что это Майкрофт. Шерлок, младше его на семь лет, стройный как гончая, был в костюме угольного цвета и черных сапогах и держался прямо, как штык.

Они прошли по платформе, помахивая каждый своей тростью, и огляделись, но их взгляды скользнули мимо меня.

Все, кто стоял на платформе, с удивлением глазели на приезжих джентльменов.

Я спрыгнула с велосипеда, и у меня, к моему стыду, чуть не подкосились колени. Кружево на панталонах — возмутительно хлипком предмете детского гардероба — зацепилось за цепь, порвалось и повисло над левым сапожком.

Пытаясь приладить его на место, я выронила шаль.

Нет, так не пойдет. Я сделала глубокий вдох, бросила шаль на велосипед, прислонив его к стене, выпрямилась и подошла к братьям не особенно уверенной походкой.

— Мистер Холмс, — позвала я. — И... Э-э... Мистер Холмс?

На меня устремился взгляд серых глаз. Оба аристократа вскинули брови.

— Вы... Вы просили, чтобы вас встретили на станции, — сказала я.

— Энола?! — воскликнули они хором и добавили, перебивая друг друга: — Зачем ты сюда приехала? Почему не отправила экипаж?

— Удивительно, как мы ее не узнали, — проговорил полный джентльмен. — Она невероятно на тебя похожа, Шерлок.

Значит, я угадала, и Шерлок — высокий и тощий. Мне понравились его резкие черты лица и большой нос, похожий на клюв, но вот ему сравнение со мной явно пришлось не по душе: