Спортивное предложение - Джеймс Олдридж

прихрамывал. И он и Скотти — оба являли собой яркую и скорбную картину обездоленности и нищеты.

— Это Бо! — громко воскликнула Джози. — Это он, Бо! Это он!

Она сидела в «пикапе» Эйра возле ворот, как всегда выпрямившись, в блузке и брюках, очень уверенная в себе, с аккуратно заплетенными косичками.

Она настояла на том, чтобы ее взяли с собой. Блю на следующем своем субботнем сеансе в «Белом лебеде» рассказывал, как Джози кричала и плакала, когда мать сказала, что она не поедет.

— Ты ведь только расстроишься, — говорила ей мать.

— Но я все равно уже расстроена, — с обезоруживающей логикой отвечала Джози.

В конце концов родители сдались, но ей пришлось остаться в машине, кресло они не взяли с собой.

Скотти даже не взглянул в ее сторону. В загоне были еще две лошади, старый ломовик и больной жеребец с грустными глазами. Но для пони отгородили особый угол. Скотти, хмурый, босой, слез с пони с таким видом, словно сдирал с себя кожу. Потом одним ловким движением снял уздечку.

— Подожди, — остановил его отец.

Он стоял в середине загона. Я знал, что отец не только ничего не смыслит в лошадях, но даже остерегается близко к ним подходить.

— Придержи-ка его минутку, — сказал он Скотти.

Скотти придержал пони за гриву. Эллисон Эйр, соскочив с «пикапа», направился было к пони, но остановился, увидев, что отец поднял руку.

— Позвольте, пожалуйста, сначала мистеру Криспу взглянуть на пони, — сказал отец.

Крисп был старый гуртовщик, живший теперь бобылем в домишке, задняя стена которого была вся из жести от керосиновых бидонов. В свое время он был знаменитейшим лошадником во всей округе.

Когда старик подошел к пони, тот пригнул назад уши, а голову резко вздернул вверх. Скотти чуть не упал и едва не выпустил гриву. Многим было известно это своенравное движение Тэффа. Но Крисп, спокойно и ласково приговаривая: «Ну, ну, сынок. Тихо, тихо…», — взял его за холку, и пони покорился.

Вот это уже было не похоже на Тэффа, который никогда не подпускал так легко чужого.

— Подними ему переднюю левую, — сказал Крисп Скотти. — Я придержу его.

Скотти наклонился и поднял больную ногу пони. Крисп осторожно взял ее и стал рассматривать копыто.

— Треснуло, — сказал он отцу, — и врезалось в мясо.

— Это серьезно?

— Нет. Все будет в порядке, надо только смазать мазью.

Крисп открыл пони рот и стал осматривать зубы. Пони и не думал противиться, и это опять-таки не похоже было на поведение Тэффа; правда, все лошади стоят смирно, когда имеют дело с опытным человеком.

— Все в порядке, — сказал Крисп, кончив осмотр.

— Вы кончили? — спросил отец.

— Да, — сказал Крисп.

Когда я увидел мистера Криспа так близко к лошадиной морде, мне вдруг пришло в голову, что, вероятно, от многолетнего общения с лошадьми его лицо приобрело грустное, серьезное и несколько недоуменное выражение, свойственное лошадям.

— Мистер Крисп является моим консультантом, — объяснил отец Эллисону Эйру. — Он говорит, что теперь узнает этого пони среди тысячи других. Это, естественно, послужит гарантией для нас с вами, что не будет каких-либо недоразумений…

— Вы что же, хотите сказать… — раздраженно начал Эллисон Эйр.

— Я ничего не хочу сказать. Просто в городе слишком много людей проявляют необычный интерес к этому делу. Их действия мы, к сожалению, не можем контролировать. Оглянитесь хотя бы на собравшуюся толпу.

— Ладно, — буркнул Эллисон Эйр. — Но мне будет наконец позволено подойти к пони, мистер Квэйл? — спросил он саркастически.

— Разумеется. Скотти, отпусти его.

Как только Скотти выпустил гриву, пони помчался по загону, увертываясь от людей. Эйр растерялся, но Джози крикнула ему из машины:

— Не заходи спереди! Он этого не любит.

Эллисон и Блю, который поспешил на помощь хозяину, стали заходить сзади и с боков, и пони остановился, как бы поджидая их, — значит, Джози была права.

Они хлопали его по шее, и пони терпел, хотя, видимо, заподозрил что-то неладное. Но, прежде чем он опомнился, Блю уже накинул ему на морду недоуздок. В руках у Блю я не видел недоуздка — он, видимо, прятал его от пони.

И в то же мгновение Скотти стрелой ринулся к Блю. Никто не успел этого заметить, кроме сержанта Коллинза, который перехватил Скотти буквально в воздухе.

— Только не безобразничать! — строго сказал Коллинз, стараясь удержать бьющегося у него в руках Скотти.

— Они уведут его! Они хотят его забрать! — неистово кричал Скотти. — Пустите меня!

— Перестань! — резко сказал Скотти мой отец. — Кит! Скажи ему, что все в порядке.

Зрители стали кричать сержанту, чтобы он отпустил Скотти, но кое-кто, впрочем, предлагал надеть ему наручники и отправить куда следует.

— Все в порядке, Скотти, — сказал я, подходя к нему. — Никуда его не уведут.

Сержант Коллинз все еще держал мальчика за шиворот.

— Откуда ты знаешь? — крикнул Скотти; голос у него прерывался.

— Потому что мой отец не допустит!

Что еще я мог ему сказать?

Конечно, вид Эллисона Эйра в хорошо сшитых бриджах и сапогах, да еще с Блю в придачу и с машиной, ожидавшей за воротами, — все это не могло внушить Скотти доверия. Тут я заметил, что Том подбежал к Блю и тянет за недоуздок, а Блю старается оттолкнуть его.

— Том, — сказал отец, — сейчас же подойди сюда.

— Может быть, вы как-нибудь совладаете с этим мальчиком? — обратился Эллисон к отцу, указывая на Скотти.

— Я прошу извинить его выходку, — сурово ответил отец. — Но естественно, он был введен в заблуждение…

— Я просто хочу показать пони моей дочери. Вы возражаете?

— Конечно, нет. Кит, открой ворота.

Сержант Коллинз выпустил Скотти, я открыл ворота, а Эллисон и Блю повели пони прямо к «пикапу», где сидела Джози.

При виде машины пони шарахнулся в сторону, но Блю успокоил его, и Джози смогла наконец положить руки ему на голову.

Мы все стояли и смотрели на них, как в театре. Джози была слишком горда, чтобы давать волю слезам на людях, и крепко сжимала свой упрямый маленький рот, но мы увидели, как две непокорные слезинки скатились по ее загорелым щекам.

— Бо! — сказала она. — Гадкий звереныш!

Я повернулся к Скотти. Полуоткрыв рот, он пристально, широко раскрыв глаза, следил за Джози.

Может быть, до него впервые дошел смысл их соперничества. Может быть, именно в ту минуту он понял, что это не только его, но и ее беда. И, может быть, такое же чувство проснулось в этот момент и в душе Джози.

— Забирайте пони и везите его домой! — крикнула миссис Стаут, пламенная проповедница из одной небольшой христианской секты.