Около музыки и другие рассказы - Нина Сергеевна Дашевская

Она молча смотрит на меня. Потом на платье. Потом опять на меня.

Красивое платье, очень красивое. Белое, а внизу цветы, будто растут. Васильки, ромашки. То есть будто она идёт в белом платье по полю, вся в васильках и ромашках.

Вот же я носорог.

— Вот я балда, — говорит она.

— Ты? Почему ты?… Это я. Мне… Мне просто не везёт страшно, — глупо пытаюсь оправдаться я.

— Тебе-е?! Это тебе-то не везёт! Ты на меня посмотри!

— Да это из-за меня всё, понимаешь? Это я, у меня всё так!

Она смотрит на меня внимательно. Тихо и внимательно, серьёзно так. Надо же, не вопит, не кричит. Удивительная девочка какая-то.

— Ты кто вообще? — спрашивает она.

— Миша.

— Так что, Миша. Ты считаешь, что ты ужасный лузер?

— Похоже на то.

— Послушай. Я это платье надела первый раз. Понимаешь? Первый! Вот балда, знаю же: если человек создан для джинсов, нечего и воображать…

— Тебе очень идёт это платье, — сказал я совершенно честно.

— Ага, особенно сейчас…

И тут я чуть не заревел. От злости. Ладно, когда тебе не везёт; но распространять неудачи вокруг себя! Просто на людей, которые встретились на моём пути! Что это вообще, мне в леса уйти, что ли?!

— Что у тебя случилось, Миша? — спросила она. Я пожал плечами. — Давай, рассказывай. Я всё равно никуда не тороплюсь… Уже никуда.

…И я взял и всё рассказал ей. С самого начала, от очков. И до сейчас, как я решил выйти из плохого течения и сделать шаг в сторону.

— Да, похоже, ты мастер… Мастер неожиданных шагов, — сказала она. — Хотя… Хотя подожди.

Она остановилась и посмотрела куда-то себе под ноги. Я тоже посмотрел, но ничего не увидел.

— Очки с тобой?

— Угу.

— Давай сюда.

— Зачем?

— Дай очки! Ещё спрашивает…

Я отдал ей очки. Она посмотрела на них внимательно. А потом наклонилась и подняла что-то с земли. Винтик. Маленький винтик. А потом достала из своего рюкзака отвёртку. Маленькую такую, часовую.

— Что это? — спросил я.

— Чудо, — ответила она серьёзно. Два движения — и вот мои очки, совершенно целые.

— Как это?

— А вот так. Тебе повезло, Миша. И теперь твоя жизнь изменится навсегда.

Я протёр очки рукавом. Надел их.

У меня даже чуть закружилась голова, отвык от очков. Ослепительно чёткий мир; и снова оказалось, что на деревьях не «листва», а отдельные листочки. А потом я увидел эту девочку. Рассмотрел.

— Ого, — сказал я.

— Чего ещё?

— Да так… Голова кружится. Откуда у тебя отвёртка вообще?

— Это не отвёртка, подошло просто… Ну, у меня много всего.

И она всучила мне ракушку. С моря. Откуда? У нас же до ближайшего моря тысяча километров!

…Вечером позвонила Антонина. Извинялась. Они в школе разобрали её стол, вытащили ящики — и конверт с деньгами оказался там, внизу. Завалился. «Я всё-таки не хотела верить, что это ты».

Ну-ну. Нет, я не обижаюсь, конечно. Хорошо, что всей школе не успели рассказать.

Рюкзак пока не нашёлся, но найдётся, обязательно. Мне кажется, он где-то рядом, уже выныривает из небытия — раз я такой везучий теперь человек. Только дурак, с девочкой этой — не спросил, как зовут, есть ли она «ВКонтакте» и вообще, как мне её найти. Наверное, просто как-нибудь ещё раз встречу её на улице.

Должно повезти.

Виолончель

— Ничего ведь, Данька? Прорвёмся? — спросил папа.

— Это… всё? — вместо ответа уточнил я.

Да, это было всё.

И я выдохнул, и хлебнул чаю — слишком много сразу, и поперхнулся, и закашлялся. И — засмеялся.

И папа засмеялся тоже.

Потому что он так начал — дело серьёзное, но ты уже взрослый и должен понимать; и особенно вот это — «Даниил». Вот тут у кого угодно пол из-под ног поедет: «Даниил, нам надо поговорить».

В общем, оказалось, что у нас нет денег. Совсем. Папа вложился в какой-то проект и прогорел. Потому что есть люди, которые умеют как-то ловко зарабатывать деньги. Но папа к этим людям не имеет никакого отношения.

— Пора это уже признать. Значит, надо делать то, что умею — просто работать руками, и всё. Отобьёмся, Дань. Но нужно время.

В общем, оказалось, что мы теперь не можем платить за нашу квартиру; нужно переехать в другую, «попроще».

То есть прямо «сильно попроще», сказал папа.

Можно подумать, у нас какая-то суперсложная квартира.

Но я уж думал, что его как минимум в тюрьму сажают, а меня сдают в детдом… а тут — просто другая квартира!

Конечно, прорвёмся. Да, жалко. Но мне, в общем, не так важно, где жить. Надо, чтобы была розетка — заряжать телефон. И диван. Хотя я могу и на полу спать. И уроки могу на полу делать, да мне вообще ничего не нужно!

Я так папе и сказал. Чтобы он не думал, что для меня это плохо.

Всего-то — переехать в другое место, да и всё!

«Только не пугайся», — сказал он. Да чего там пугаться! Я уж думал…

Я тоже иногда так делаю. Скажем, говорю: «Пап! А вот если бы у меня вышло два в году.