Осеннее солнце - Эдуард Николаевич Веркин
Дрондина промолчала. Я продолжил переворачивать доски.
– Ее мать подбросила гадюку своему жениху, – сказала Дрондина. – Когда замуж за него передумала. А другому своему жениху за шиворот рака пустила, а он от неожиданности в штаны наделал… Реально наделал.
Дрондина хихикнула.
– Зачем рака-то? – не понял я.
– Опять передумала. Знаешь, Шныровы молодцы в женихах поковыряться… Да и шутки любят дурацкие, знаешь, типа, человек спит, а ему на лоб улитку сажают, она по голове ползет, и странные сны снятся… Смотри, Васькин, это у них наследственное, будь осторожен.
– А я при чем? – не понял я.
– Да так, мало ли… Знаешь, однажды одна Шнырова своего жениха…
Однажды одна Шнырова. Звучит, как начало сказки про грибников-неудачников.
Банка с червями заполнилась, я закрыл ее крышкой с дырками.
Дрондина замолчала. За спиной скрипнуло, я обернулся. Дверь в дом Шныровых была открыта. Дрондиной не видно. Ну, так.
– Так… – я оставил банку с червями.
Дрондина проникла в дом Шныровых. Первое, о чем я подумал – капкан. Шныровы вполне могли установить капкан, или секиру, или огнемет «Юля»…
Я взбежал на крыльцо, на веранду. Много перевернутых ведер и стульев, одни перевернутые ведра и стулья. Дверь в дом тоже оказалась приоткрыта.
– Граф, иди сюда! – послышался голос Дрондиной.
Не из капкана.
В доме у Шныровых я никогда не бывал. И желаний особых гоститься не возникало. Дрондина уверяла, что дом Шныровых похож на черную дыру – тараканы, немытая посуда, бутылки, мебель из пней, краденый мотор от «ИЖ-Планеты 4», череп лося. Я шагнул в прихожую и ничего этого не обнаружил. У Шныровых оказалось почти как у нас. В прихожую выходила большая беленая печь, на полу блестел линолеум, в углу стоял диван, на стене телевизор, журнальный столик и «Жизненные истории», целая пачка. Ничего необычного. Люстра старая, похожая на белую треугольную тарелку.
Из прихожей вели три двери, на кухню, в зал и левая, приоткрытая.
– Графин, ты где?
Я толкнул левую дверь. Дрондина стояла посреди комнаты. Видимо, это была комната Шныровой.
– Откуда у тебя ключи?
На комнату Шныровой это не походило.
– А, ерунда. Ее мать моей маме ключи оставила. На всякий случай… Похоже, что ее все-таки в подвале держали…
Дрондина была явно разочарована. Обычная комната. Как у самой Дрондиной. Койка. Письменный стол с полкой для принтера. Зеркало на стене в раме с блестками. Розовый пластиковый комод с дельфинами. На нем плюшевый слон, вата в слоне осела, и слон осел, стал похож на китайца, страдающего ожирением.
– У тебя, кажется, такой же, – я указал на слона.
Дрондина меня в гости приглашала, я иногда заглядывал. Мама Дрондиной отлично делала сахарных петушков и варила козинаки. Да и библиотека у них ничего, а я иногда почитывал, особенно зимой.
– Я выкинула давно, – поморщилась Дрондина. – В нем блохи завелись…
– Зачем ты сюда забралась?
Дрондина дернула слона за хобот. Хобот оторвался.
– А что? – Дрондина принялась вертеть хоботом над головой. – Она ко мне сто раз забиралась, а мне нельзя? Подумаешь… Может, я тоже ей в кружку хочу плюнуть?!
Дрондина огляделась, видимо, в поисках подходящей кружки, но такой не нашлось, а плюнуть на пол она не решилась.
– Ладно, пойдем отсюда, – сказал я.
– Погоди…
Дрондина подошла к кровати, заступила на пружинную сетку, стала прыгать. С лязганьем и грохотом, приговаривая и размахивая хоботом.
– Шура Шнырова была пронырою! А Шныра Шурова – дура дурою!
Самодельные обидные частушки.
– У Шуры Шныровой гланды вырвали. А у Шнуры Шыровой – нос пупырою!
Дрондина не рассчитала и приложилась о низкий потолок. Заверещала, бухнулась в койку, отпружинила на комод. Как-то она очень неудачно упала на этот комод – он развалился на части, и из него взрывом разлетелись маленькие фигурки из шоколадных яиц, штук сто крокодильчиков, грузовичков и трещалок.
Дрондина, потирая затылок хоботом, принялась чинить комод, я собирал фигурки.
– Тут все Шныровой пропиталось, – объявила Дрондина. – Тут все отравлено.
– Пойдем, лучше, – я высыпал фигурки в ящик. – Пойдем, Наташ.
– Сейчас, крышу поправлю…
Я заметил на полу лист бумаги, потянулся, но Дрондина опередила.
– Что там?
– Записка, – Дрондина сощурилась. – Сердечная записка, значит так… Иван Васькин, уезжая в психбольницу и дурдом, хочу признаться тебе в своих чувствах. Знай, что я трепетно тебя люлю… Люлю! Без ошибок и написать не могла!
– Хватит! – я вырвал листок.
– Она тебя люлю!
Я выхватил листок.
Не было там никаких записок. Рисунок. Не очень хороший, но я узнал. Шнырова нарисовала Бредика и Медею под тополями.
– Дура, – сказала Дрондина. – Всегда говорила, что дура.
Вечером мы отправились к Сунже ставить донки. Семь штук вдоль пляжа. Я насаживал пучком червей и забрасывал грузило под противоположный берег, свинцовые блямбы блямкали в воду. Дрондина кривилась. Смешно Дрондина выглядит – она теперь ходит не только с дубинкой на поясе, а теперь у нее еще и хобот плюшевый, не знаю, зачем.
– Зачем тебе хобот, у тебя же дубина есть? – спросил я.
– Мама говорит, что нечего шататься, – не ответила Дрондина. – Темнеет рано, лучше домой …
– Подержи, – я вручил Дрондиной донку. – Сейчас…
Стал насаживать червей, Дрондина отвернулась. Солнце садилось. В августе это быстро, двадцать минут и ночь.
– Смотри, завтра заморозок будет, – Дрондина указала на облака. – Небо краснеет.
Ну да, нижняя кромка облаков над горизонтом порозовела, переливалась, точно ее подсвечивали рубиновым лазером.
– После первого заморозка жди метеоритов, – задумчиво произнесла Дрондина.
Это правда. В августе приходят Плеяды, обычно в последние недели, но иногда и раньше, часто с заморозками.
– Шнырова говорила, что ее прадедушку убил хрустальный метеорит, – сказал я.
– Нет, не убил, – возразила Дрондина. – Но дураком сделал. Как обычно.
Я забросил последнюю донку. Леска легла поперек течения, вытянулась и выгнулась, ослабла, прижавшись ко дну.
– Поздно уже, – сказала Дрондина.
Да, точно, ондатры выбрались из нор и плавали, выставив из воды тупые морды. И мы отправились домой. Дрондина молчала. И я молчал. Так молча поднимались в гору. А под утро меня действительно разбудил заморозок.
Разогретое железо на крыше съеживалось и стеклянно
Откройте для себя мир чтения на siteknig.com - месте, где каждая книга оживает прямо в браузере. Здесь вас уже ждёт произведение Осеннее солнце - Эдуард Николаевич Веркин, относящееся к жанру Детская проза / Периодические издания. Никаких регистраций, никаких преград - только вы и история, доступная в полном формате. Наш литературный портал создан для тех, кто любит комфорт: хотите читать с телефона - пожалуйста; предпочитаете ноутбук - идеально! Все книги открываются моментально и представлены полностью, без сокращений и скрытых страниц. Каталог жанров поможет вам быстро найти что-то по настроению: увлекательный роман, динамичное фэнтези, глубокую классику или лёгкое чтение перед сном. Мы ежедневно расширяем библиотеку, добавляя новые произведения, чтобы вам всегда было что открыть "на потом". Сегодня на siteknig.com доступно более 200000 книг - и каждая готова стать вашей новой любимой. Просто выбирайте, открывайте и наслаждайтесь чтением там, где вам удобно.
