История другого лета - Андрей Асковд

теперь надо было придумать, чем занять себя до полуночи. И сколько до этой полуночи вообще? Как бы не заснуть. Достав припрятанные предварительно свечки, мы их зажгли и первое время играли в карты, пока не надоело. Полночь, судя по всему, ещё не наступила, а спать уже хотелось. Вовка, так тот вообще уже моргал через раз и не всегда открывал глаза обратно. Тогда я начал рассказывать Вовке страшилки. С ними точно не уснёшь.

– Однажды в чёрном-чёрном городе по чёрной-чёрной улице ехала чёрная-чёрная машина, – начал я, а Вовка даже моргать перестал. – В этой чёрной-чёрной машине сидел чёрный-чёрный человек…

Я придумывал на ходу приключения чёрного человека. Когда я дошёл до места, где чёрный-чёрный человек собрался высунуть свою чёрную-чёрную руку из-под кровати, чтобы схватить мальчика за ногу, сон в Вовкиных глазах уже совсем отсутствовал. Он даже на всякий случай ноги поджал поближе к себе.

Вот в момент, когда я сказал, что чёрная-чёрная рука вылезла из-под кровати и потянулась к ноге мальчика, Вовка был уже на грани ужаса. Я ещё специально поднёс поближе к лицу свечку и изобразил, как тянется к нему рука. На фразе «И схватил его за ногу, и крикнул: „Отдай мою ногу!“», на которой я сделал особый акцент, в окно постучали…

В этот момент я понял, что означает фраза «искать пятый угол». Я-то только услышал стук, а Вовка успел ещё и заметить, как в окне появилась рука, которая потом постучала. В слабом мерцании свечей она появилась, как самая настоящая чёрная рука. Поэтому Вовка заорал на долю секунды раньше меня. Потом уже я подхватил. А потом уже и на улице закричали.

Мы метались по веранде, сметая всё на своём пути, и орали так, как будто чёрная рука схватила нас за ноги, а не того мальчика. Не знаю, как я не вышиб дверь, но первым делом я метнулся именно к ней. Сердце, мне так показалось, не то что в пятки ушло, а даже вышло из них.

Буквально через минуту в замке повернулся ключ и дверь открылась. Мы ожидали уже увидеть там чёрного человека и, пока открывалась дверь, почти без чувств забились под кровать. Послышались шаги, затем звук вкручиваемой лампочки, и свет озарил спасительные ноги бабки. Мы выглянули из-под кровати. Посреди комнаты стояла бабка, а в дверях дед с ухватом.

В спокойной обстановке я сообразил, что это не чёрная рука стучала, а полночь наступила и пришёл Миха, но теперь необходимо было убедить бабку, что ничего страшного не случилось и мы остаёмся спать тут. Я объяснил, что просто рассказал Вовке страшилку про чёрную руку.

– Ничего страшного? – переспросила бабка. – Да я сама чуть с кровати не навернулась от ваших воплей. Это ж надо быть таким идиотом, чтобы рассказать что-то такое, от чего потом самому орать. Про чёрную руку он рассказал. Как в голове черно, так и в деяниях.

Бабка собрала с пола поваленные и потухшие свечи.

– Дом ещё спалить удумал. Свечи-то кто разрешил брать? А ну в дом!

Я решил, что печёная картошка нам не светит. А завтра Миха точно будет потешаться над нами: вместо того чтобы пойти туда, куда хотим, пошли туда, куда бабка сказала. Но тут вмешался дед.

– Да что ты напала на них? Ну поорали. Зато спать теперь как убитые будут.

– Щас прибью сначала, а потом уж как убитые спать будут, – не сдавала позиции бабка. – Чтоб ни звука до утра. Перестилать вам лень, а так бы… Свет оставлю. Если хоть один писк услышу, приду и вместо чёрной руки получите синие задницы.

Бабка с дедом ушла и даже дверь забыла закрыть, что нам было только на руку. Не на чёрную, конечно, слава богу. Синяя задница тоже была не вариантом, но теперь орать точно никто не будет. Правда, я вспомнил историю про синюю бороду, но решил, что историй на сегодня хватит. Оставалось надеяться, что Миха вернётся.

Миха действительно вернулся. Минут через десять-пятнадцать. Он дождался, когда всё уляжется, и в этот раз осторожно постучал в дверь. Я открыл.

– Вы чё тут орёте? Я сам чуть не обделался. Идёте?

Мы, конечно, пошли. Осторожно выскользнув с веранды, мы пошли за Михой. Идти пришлось недалеко. Спустившись вниз по улице, мы вышли за деревню, перешли через дорогу и по тропинке через поле вышли к реке. Там уже сидели остальные ребята возле костра.

– Видели бы вы, как я их испугал, – похвастался Миха. – Орали так, что бабку с дедом разбудили. А ещё говорили, что на кладбище ходили.

Я в свою очередь рассказал, что Миха орал не меньше нашего и ещё непонятно, кто кого испугал больше. А Вовка сказал, что, если бы они услышали историю про чёрную руку, то орали бы все. Всем, конечно, стало интересно, что за история. Я снова начал, но теперь я стал придумывать про то, как чёрная рука появилась в деревне.

В это время в доме бабке не спалось.

– Дед, – ткнула она его в бок, но тот, в отличие от неё, уже спал. – Дед! – толкнула она его сильнее.

– А! Чего? – дед подскочил на кровати от неожиданного пробуждения.

– Глуши свой трактор и иди малых проверь. Чё-то неспокойно мне.

Дед нехотя поворочался и, поняв, что бабка от него всё равно не отстанет, встал с кровати. Через пару минут он вернулся.

– А их там нет, – удивлённо доложил он.

Бабка не поняла, что значит «их там нет», и пошла проверять сама. Убедившись, что дед говорит правду, она на всякий случай проверила нашу комнату. Затем ещё и сеновал до кучи. С нас бы сталось.

– Их счастье, если это чёрная рука их утащила. Иначе я им покажу, как на самом деле страшно бывает. Будут потом у себя в городе друзей пугать чёрной и мокрой тряпкой. Чего сидишь? Иди ищи!

Дед снова нехотя собрался и вышел на улицу. Куда идти, было непонятно. На всякий случай спустился к бане, месту нашего укрытия, про которое должны были знать только мы. Не найдя нас там, он осмотрелся. Тут в темноте ночи он заметил вдалеке внизу, ближе к реке, отблески костра. Больше ориентиров не было, и он пошёл на свет…

– И вот чёрная-чёрная рука увидела вдалеке детей, сидящих у костра, – продолжал я и, сделав паузу, посмотрел на склонившихся к костру ребят. На их лицах читался неподдельный страх. Даже Миха уже не улыбался, хоть он и был старше всех. Все взоры были устремлены