История другого лета - Андрей Асковд

сбросив с подводы на землю. Но и это было непросто, даже несмотря на то, что подвода была без бортов. Мы их отвязали и попробовали раскачать. Но бочки оказались тяжёлыми. Я предположил, что радугой они набиты под завязку.

Участковый с дедом Митькой застали Витьку дома, когда тот уже начал «отдыхать». Он долго понять не мог, какие огурцы ему приписывают и за что. Но, когда появились детали, он вспомнил про нас и рассказал, как доехал с нами до нашей деревни, а дальше пошёл пешком.

Участковый опять ничего не понял. Зачем детям солёные огурцы? Может, это вообще другая подвода. Но, уже будучи знаком с нами, решил, что надо проверить. Витьку на всякий случай взяли с собой.

Во двор они въехали как раз в тот момент, когда мы с Вовкой пытались сбросить бочку на землю. У меня хватило ума спустить колёса на подводе с одной стороны, чтобы она наклонилась и бочку было легче столкнуть. Вид милицейской машины придал мне сил. И как раз в тот момент, когда участковый вылез, а дед Митька открыл рот, чтобы закричать, бочка грохнулась на землю и с треском развалилась. На землю вывалились солёные огурцы.

Сначала я растерялся, но потом сообразил, что это обманный ход. Маскировка. Радуга во второй бочке. И пока нам не успели помешать, я крикнул Вовке: «Навались!» Дед Митька тоже крикнул, что он сейчас «кому-то навалится», но мне показалось, что помогать нам он не собирается.

В общем, вторую бочку они спасли. Моё заявление, что там радуга, приняли с подозрением. Участковый сказал, что он лучше съездит в райцентр за дедом с бабкой. Потому что ему не понять ход наших мыслей, а они как раз нас там ищут. Вот пусть они сами и разбираются. Нас же оставили под присмотром деда Митьки и Витьки.

Участковый нашёл бабку с дедом и ещё больше удивился, когда их не удивило наше объяснение про радугу. Он понимал, что дело о пропаже огурцов раскрыто, но теперь ему стало интересно, при чём тут радуга, и он поехал вместе с ними в деревню…

В итоге я им всем объяснил, что мы просто хотели спасти радугу и заодно заправить свои фломастеры. Дед сказал, что отчасти он виноват. Инцидент был исчерпан, но деду пришлось отдать Митьке одну из своих бочек, а Витька попросил разрешения взять несколько огурцов с собой. Участковый перед отъездом сказал нам, что если мы впредь соберёмся расследовать ещё что-нибудь, то лучше сначала зайти к нему. И ещё он пояснил, что, может, в Чехословакии и заправляют фломастеры радугой, но у нас этого сделать никто не позволит. Радуга является народным достоянием и воровство её карается по закону. Так что мы можем на будущее не волноваться…

На обед у нас были солёные огурцы. Дед Митька собрал всё, что смог, в новую бочку, но и нам часть оставил. Бабка попросила. Она сказала, что будет заправлять нас солёными огурцами с молоком вместо фломастеров. Чтобы радугу метали потом дальше, чем видим. Я, правда, не понял, при чём тут огурцы и молоко. Жалко только, что мы с Вовкой так и не выяснили до конца, куда девается радуга. Когда я спросил, то бабка сказала, что в Чехословакию уходит. Но сразу предупредила, что это очень далеко.

Чёрная рука

Глава 21

Мы с Вовкой давно не ночевали на веранде. Точнее, с прошлого года. Тем более, что повод был. Те пацаны, с которыми мы познакомились на свадьбе, позвали нас на картошку. Самым заманчивым было то, что картошку они печь собрались на костре и ночью. Из дома у нас вряд ли получилось бы выскользнуть незаметно, а вот с веранды – легко. Бабка с дедом даже и не заметят. Идти решено было на следующую ночь после свадьбы. После полуночи они обещали за нами зайти.

– Хотя я сомневаюсь, что вас отпустят, – Миха ехидно улыбнулся.

Это был вызов. Я сказал ему, что никто отпрашиваться и не собирается. Мы сами ходим туда, куда хотим, и тогда, когда нам это надо. Я ему рассказал, как в прошлом году мы вообще на кладбище ночью ходили и даже чуть не повстречались с покойником Володькой-алкоголиком. Так что пойти на картошку – это вообще из разряда детского сада.

В тот момент у меня и созрел сразу план, как мы сможем незаметно уйти. Миха сказал, что мы, скорее всего, брешем и в полночь он проверит, как мы сами ходим, куда и когда хотим. Я даже предложил ему пойти картошку печь на кладбище, если он не верит. Но он сказал, что дурнее идеи не слышал. Это, может, в городе у нас принято так, а в деревне люди картошку пекут у реки, а не у могил.

Порешили на том, что мы будем ждать его на веранде. Нам с Вовкой осталось только убедить бабку, чтобы она нам разрешила переночевать на веранде.

– Баб, а мы ночью храпим? – решил я начать издалека.

– Я ночью стараюсь спать, а не слушать вас. Мне и днём вас хватает с головой, так что ночью сплю как без неё, – ответила бабка.

– А вот ты храпишь, – продолжил я.

– Ещё как храпишь, – подтвердил дед. – Я, к сожалению, с головой сплю и как на тракторе катаюсь всю ночь.

– Нашёлся, тоже мне, тракторист. Свой трактор не слышишь. А он ещё и с выхлопами работает всю ночь, – не растерялась бабка. – Хоть святых выноси перед сном до утра.

Я решил, что момент самый удачный, и сказал, что вместо святых лучше вынести нас. Точнее, мы сами готовы уйти спать на веранду. Нам тоже трактора бабки с дедом мешают спать. Бабка сказала, что в нашем случае это самые малые муки в сравнении с теми, что испытывает она от нашего пребывания. За всё оставшееся время года она столько не крестится и не молится о своём здравии, как за время наших каникул. А после ещё неделю свечку ставит в благодарность за данное ей терпение. Но в итоге она согласилась.

Ближе ко сну мы отправились на веранду.

– На ночь дом закрываю, так что до утра не высовывайтесь. И вас закрою.

Уходя, она ещё, как обычно, выкрутила лампочку.

– Баб, а свет?

– Свет экономить надо, – ответила она. – Вы же тут до утра жечь его будете, а платить нам с дедом потом. Спать – значит спать. Во сне свет не нужен.

Бабка ушла, а нам