Просто скажи: «Привет!» - Людмила Буторина

имеют огород возле дома, надо заниматься хозяйством. Как-то, конечно, странно: учительница — и копает картошку. Потом я ещё просила учителя музыки Валентина Михайловича вести театральный кружок, и тот вроде бы и создал его, но потом кружок развалился: то никто не придёт, то сам Валентин Михайлович не придёт.

Осанку я исправляла обычно по дороге в школу. Зачем тратить понапрасну время, а так всё равно идёшь и заодно борешься с сутулостью: плечи вверх — назад — вниз.

Ещё эта биология. По биологии у меня было даже две двойки, и никакая сила не могла заставить меня сесть и начать учить эту скукотищу. На уроке я всегда думала о своём и не могла заставить себя слушать биологичку Татьяну Михайловну. У неё был монотонный голос и огромный нос крючком. Чтобы как-то скрасить время, я написала о ней стихи:

Татьяна, сонными глазами

Охватываешь класс.

И в профиль ты встаешь пред нами

И носом поражаешь нас.

Когда показала стихи Вике, она сказала, что нельзя насмехаться над тем, что нос кривой. Человек же не виноват, что таким уродился. А высмеивать можно то, что она не умеет интересно учить.

И вот настал первый школьный день. Все были радостные, празднично одетые, с цветами, весело переговаривались. На перемене я вышла в коридор. Там стояла кучка учеников из параллельного класса. И вдруг… Я застыла на месте. В толпе я увидела того самого голубоглазого мальчика, и он тоже смотрел в мою сторону. Я была просто потрясена. Да нет. Такого же не бывает. Не может быть, чтобы он снова мне встретился. Что же, мне на каждом шагу встречается один и тот же мальчик: то в поезде, то в Базино, то прямо в своей школе? Да он просто похож. А я такая идиотка, что не в состоянии отличить одного от другого. Или всё же он? А может он ради меня переехал сюда? Но это было бы уже слишком. На меня же может посмотреть только какой-нибудь совсем уж никчёмный мальчик, а если кто обратил на меня внимание, значит он такой же, как и я, никуда не годный. Вот если бы я была, как Златка…

Четвёртая глава

И несколько дней я ходила в ожидании. Может, он подойдёт ко мне. Но дни шли, а он всё никак не проявлял себя. Постепенно, сама того не замечая, я начала всё время думать о нём. Неужели снова влюбилась? И снова страдать? Нет, не буду, у меня вон какой план разных дел, мне некогда, надо его выполнять. Зачем мне ещё эти страдания, я же хуже других, куда мне до такого красивого. Нет, не нужно, нет.

Но я уже ни о чём другом не могла думать, снова страдала и ничего не могла с собой поделать. И смотрела на небо. Это у меня такая привычка: смотреть на небо и отыскивать там хотя бы малюсенькое синее пятнышко, и тогда мне становится чуть-чуть радостнее.

Я пошла к тёте.

— А если кто-нибудь понравится, как себя вести? — с ходу спросила я.

— Поздоровайся с ним.

— А как?

— А так. Просто скажи «Привет».

— Что, ни с того ни с сего? Он подумает: дура какая-то.

— А ты поздоровайся и проходи мимо.

— Нет, я не смогу.

— Ну, придумай сначала какой-нибудь вопрос. А после этого начинай здороваться.

— Нет.

— Ну надо как-то показать, что он тебе нравится.

— Ни за что. Чтобы он высмеял меня?

— Ну что, снова будешь молча страдать? Надо переломить эту привычку и начать общаться с теми, кто нравится. Пора менять свою прежнюю программу. Установи с ним хоть какой-нибудь контакт.

Сегодня с утра английский. С ним тоже не всё было гладко. Язык-то мне нравился, но не нравилась учительница. Она всё время исправляла меня: то не так перевела, то неправильно произнесла. Было обидно, английский же нравится, так чего исправлять меня на каждом шагу.

— Ну на то она и учительница, чтобы исправлять ошибки, — говорила мне Вика.

— Но не так же надо. Я говорю, а она не даёт продолжать, сразу же исправляет, отбивает всю охоту. Тебе-то хорошо, никаких замечаний не делают.

— Потому что я ещё и учу язык. А ты думаешь, раз нравится, то и учить не надо.

Но всё-таки кое-что радостное появилось. У нас новая биологичка. Может, теперь меня не будут трогать и оставят в покое. Когда новая учительница начала урок, я по привычке хотела погрузиться в свои мысли, но она с таким увлечением стала рассказывать, глаза у неё так горели, что я помимо своей воли заслушалась. И так весь урок и слушала, сама того не желая.

С тех пор каждый раз, когда я хотела предаться своим размышлениям, Нина Ивановна своим энтузиазмом поневоле заставляла себя слушать. И дела с биологией пошли теперь хорошо, я уже почти любила её. Прямо колдовство какое-то. Вот это да! Вааще, как говорит Санька Страхова.

Через несколько дней тётя спросила меня:

— Как успехи? Начала здороваться?

— Ещё нет, не могу же я ни с того ни с сего начать с ним здороваться. Не здоровалась, не здоровалась и вдруг нате вам: Здравствуйте.

— Ну, старайся попадаться ему на глаза.

— А если он в другом классе, туда, что ли, как бы невзначай зайти: ой, я перепутала, думала это мой класс.

— Ну, подойди и спроси, например, «Я тебя раньше не видела. Ты новенький?»

— Нет, ты что! Я так не смогу.

— Ну просто улыбайся ему.

— Да ты что. Навязываться ему? Точно подумает: ненормальная.

— Ты не просто глупо улыбайся, а улыбайся глазами.

— Как это улыбаться глазами?

— Не губами, а именно глазами. Потренируйся.

Пятая глава

— А вообще, — говорила тётя, — чтобы он обратил на тебя внимание, да и чтобы как-то отвлечься, участвуй в школьной жизни, займись чем-нибудь, каким-нибудь спортом, например. И начни снова себя заговаривать, говори себе: Я могу разговаривать с мальчиком, который мне нравится. Повторяй это и всегда держи в голове.

Сказать-то себе легко, а будет ли результат? Я при встречах с ним сама не своя. У меня же нет привычки общаться, я как-то привыкла ото всех отстраняться, а тут надо по-другому. До этого мне и в голову не приходило, что можно просто так разговаривать с теми, кто нравится. С теми-то, кто не нравится, можно и не общаться, а как вести себя с теми, кто нравится? Я же только и могу, что тайно страдать и плакать.

Да и