Илийка. Не смолкает прибой - Анастасия Антоновна Зорич

Илийка, чуть все не испортил. Если бы его заметил Стефанеску, тогда… тогда было бы очень плохо и ему, и тому, кто был с ним в комнате Петри… Нет, больше ничего такого делать не надо.

Илийка и Михай дают клятву

Солнце по-весеннему ярко светило в маленькое окошко, и желтые квадраты лежали на сыром полу, с которого поднимался едва заметный пар. Стоя на коленях, Ануца терла веником — пол. Она всегда держала его в такой чистоте, словно доски только что настлали.

Илийка, подобрав ноги, сидел на сундуке и рассматривал журнал, принесенный Мариорой, который ей иногда давала продавщица книжного магазина.

— Мне не разрешила, а сама затеяла мытье, — сказал Илийка. — Всю неделю у других работаешь, хоть дома отдохни.

— Отдохни! А кто комнату уберет? Мариора так поздно теперь возвращается с завода, ей некогда. Бог простит, что работаю в воскресенье. Вот когда ты подрастешь, легче будет.

— Завтра возьму еще сигарет, и, может, заработаю несколько лей, — уныло заметил Илийка, отодвигая журнал.

— Ты целыми днями бегаешь по городу, а толку мало. Илийка молчал. Мать была права.

— Некоторые мальчики совсем неплохо зарабатывают.

— Потому что выпрашивают деньги или вынимают незаметно из запечатанной пачки сигареты.

Илийка закрыл журнал и рассеянно смотрел, как играли на стене «зайчики».

— Мама, а у меня новость! — с порога крикнула Мариора, вбегая в комнату. Она присела на край сундука и заговорила: — В котельную нужен паренек, помогать старику Ротару. С мастером уже говорили об Илийке. Это ничего, — повернулась она к брату, — что начнешь с котельной, потом, может быть, в цех перейдешь.

— Мариора, я пойду на завод! Ты молодец, Мариора! — И Илийка, вскочив с сундука, закружился с сестрой по комнате.

— Перестаньте топтать пол, — больше для порядка сказала Ануца, с улыбкой наблюдая за ними. — Илийка, перестань!.. А ты, Мариора, расскажи все толком.

Ануца вытерла последнюю половицу, сполоснула тряпку, повесила ее на краешек плиты.

— Что ж рассказывать? Мастер обещал взять Илийку — вот и все, — нетерпеливо ответила Мариора.

— Даром? — недоверчиво покачала головой мать.

— Конечно, не даром. Он без денег шагу не ступит, мерзкий паук этот Ион Лунгу, — зло проговорила Мариора.

— В мое время девушки не разговаривали так, как ты, — остановила дочку Ануца.

— А я вот говорю, потому что он подлец и негодяи.

— Ну, хорошо, хорошо… Сколько денег ему дать и где их одолжить? — забеспокоилась Ануца.

— С этим улажено, мама, — успокоила ее Мариора.

— Я не понимаю.

— Не волнуйся, все в порядке.

Илийка внимательно слушал сестру. Конечно, Кобыш помог. Она потому и не говорит, кто все это сделал. Мама недолюбливает Петрю, считает, что он слишком умный, а быть умным не всегда хорошо.

— Но в котельной тяжело работать… Да и вообще Лунгу еще может передумать, — вздохнула мать.

Даже когда ей сообщали приятное, она радовалась только в первую минуту, а потом начинала бояться, как бы из этого не вышло чего-нибудь плохого.

— Не передумает. Но и нам выбирать тоже не приходится. — Мариора поправила волосы.

— Наслушается на заводе всего… Вот у нас одни крестьянин из соседнего села выучил сына, — историю об ученом сыне Ануца повторяла десять раз. — Он большим человеком стал — работал фельдшером. А ты не захотел…

— Илийка не виноват, он хотел учиться, — вступилась за брата Мариора. — Ты это знаешь.

— Если бы он хотел учиться, то не грубил бы учителю и просил прощения так, как надо.

— Я пойду. — Мариора, взглянув в зеркало (она никогда не забывала посмотреть в зеркало), взялась за ручку двери. — Вместе пойдем завтра на завод, Илийка. А сейчас я схожу к Ротару.

— Я тоже пойду к нему. — Илийка спрыгнул с сундука и взялся за фуражку.

— Ты лучше попозже навестишь его, а сейчас я сбегаю одна, — ответила Мариора и выскочила из комнаты, накинув на плечи платок.

Илийка с завистью посмотрел ей вслед. Он догадался, что Мариора пошла не к Ротару, а к Петре. Домой она запретила ему приходить. Илийка тогда в подземелье хорошо разобрал ее слова: «К нам не ходи». А утром, когда он прибежал в подземелье, Кобыша там не было. Где он сейчас? Илийка представил себе Петрю, улыбающегося чуть прищуренными глазами. Счастливая Мариора, она может его видеть. А Илийка должен ждать, пока Кобыш сам не позовет.

— Я боюсь пускать тебя на завод. Ты меня слышишь, Илийка? — тронула его за плечо мать. Он невольно поморщился: плечо еще болело.

— Не кривись, я дело говорю. Если бы ты хотел учиться, то не грубил бы в школе, а теперь, смотри, не ссорься с мастером на заводе. Ты должен уметь себя вести, как все, и понять раз и навсегда: мы люди маленькие, каждый может тебя обидеть, а ты стерпи, покорись. Терпением и покорностью врагов не наживешь, а люди будут к тебе хорошо относиться. Господина Думитриу, мастера Иона Лунгу ты должен уважать, никому не перечить. Иначе тебя опять выгонят. А человек, чтоб не пропасть, должен всегда быть около какого-нибудь дела. От судьбы не уйдешь. Раз уж родились мы, чтобы терпеть такую жизнь, ничего не поделаешь — судьба.

— Ты всегда говоришь «судьба», «терпеть». Почему мы должны терпеть, мама? — не выдержал Илийка.

Он ненавидел эти слова. Судьба, наверное, старуха, злая, сморщенная. А «терпеть»… Илийка однажды видел из окна, как пьяный бил женщину, — а она ползала, протягивая к нему руки и совсем не защищаясь, только пригибалась под ударами. Это зрелище возбудило в мальчике жалость и гнев. Когда при нем произносили это ненавистное слово, перед ним всегда вставала одна и та же картина.

— Я не хочу терпеть, — упрямо сказал он. — Почему я должен терпеть судьбу?

— Я знаю, откуда у тебя эти мысли и эти «почему». Ты еще мал и должен слушать то, что говорит тебе мать, — строго продолжала Ануца. — А ты слушаешь Петрю. Может, он и знает много, но я больше прожила на свете. Лучше всего работать и ни о чем не думать, ни о чем не спрашивать. Так легче жить. Не слушай, сынок, того, — Ануца провела рукой по смуглой щеке сына, — что старшие станут говорить на заводе. Эти люди плохо кончат… — Мать вздохнула и печально добавила: — А богатые как жили, так и живут. Я, как чувствовала, всегда говорила Мариоре, чтоб она поменьше бывала с Петрей. Вот видишь, чем все кончилось: Петря пропал, соседка говорит-искали его. Наверное, в тюрьме. Все вижу, все понимаю… Господи, убереги ты детей моих от беды, — подняла она глаза