Сверхприключения сверхкосмонавта - Валерий Владимирович Медведев

этих слов у меня пропала последняя надежда, что я могу услышать от него фразу: «Драки, как и войны, бывают справедливые и несправедливые!» Сквозь прищуренные глаза я посмотрел на циферблат моих часов. С начала разговора прошло уже три минуты. Интересно, как папа может уложиться в семь минут, если он еще и не начинал говорить о дневнике?

— Я повторяю, — сказал папа, делая опять большую паузу.

«У него осталось семь минут на разговоры, а он еще повторяет», — подумал я.

— Вчера они напали на него целым кружком! — вмешалась в разговор мама. — И ничего особенного, что мальчик дал волю кулакам. В конце концов, у нас даже в законе есть право на самооборону!

— Я повторяю, — сказал отец, — в третий раз повторяю…

Но мама и на этот раз не дала повторить отцу ни слова.

— Французам и итальянцам, например, — сказала моя мать, — время от времени необходимо разрядиться вспышкой ярости или выкричаться…

— Я повторяю, — сказал папа, не обращая внимания на мамины слова и повышая голос, — я повторяю в четвертый раз…

Именно в это время на моей руке зазвонил будильник. Я встал со стула. Пользуясь тем, что папа все еще обдумывал что-то, я произнес:

— Папа, у тебя осталось две минуты, но ты не расстраивайся. Ты можешь все остальное договорить мне завтра утром.

— Как утром? Почему утром? — опешил отец. — И это он мне разрешает не расстраиваться!

— Мальчик устал, — поддержала меня мама. — Поговорим с ним утром, действительно. Пусть он лучше отдохнет.

— Никаких завтра! — крикнул папа. — Только сегодня! — продолжал он четкой и громкой скороговоркой. — Ты читаешь лекции учителям, вероятно потому, что думаешь, что знаешь больше всех учителей!

— Но я действительно решил задачу по-своему, учитель такого решения не знал. И я решил быстрее учителя, — заступился я за себя.

— Но почему ты не ответил на вопрос, до каких лет в среднем живет человек! — возмутился отец. — Отвечай: до каких лет в среднем живет человек?

— Не знаю, — ответил я. — И знать не хочу. Потому что чедоземпр все знает, все умеет и все может из всего того, что он хочет знать, уметь и мочь!..

— Боже мой! — простонал папа. — Кто мне ответит: ну почему мой сын не знает и не хочет знать такой простой вещи?!

— Узнаете через средства массовой информации почему… со временем узнаете, — объяснил я сурово.

— Но я хочу знать сейчас! — воскликнул отец. — И вообще, я просмотрел все иностранные словари — там нет слова «чедоземпр». Что такое чедоземпр?.. Ну давай, давай записывай, — взглянув на маму, засмеялся отец и тут же обратился снова ко мне. — Пока она записывает глупости, которые ты говоришь, ты преодолей свое ослиное упрямство и ответь мне: до каких лет в среднем живет человек?..

Отец свой вопрос повторил несколько раз, и я тоже несколько раз ответил на русском языке, что я не знаю, до каких лет в среднем живет человек. И даже когда отец заявил, что поможет мне с ответом и пояснил, что человек в среднем живет до семидесяти пяти лет, я все равно сказал, что я не знаю, до каких лет в среднем живет человек. Это произвело на отца ужасное впечатление, мне даже его стало жалко. После очередного вопроса: «До каких же в среднем лет, черт возьми, живет человек?!» — я решил нарушить клятву, данную самому себе: отвечать на такой вопрос только словами «не знаю!» Тут, дорогие товарищи потомки, должен вам объяснить, почему я, вернее, какие мотивы руководили моим нежеланием отвечать на вопрос о средней продолжительности жизни человека словами «не знаю». И не было ли в этом ответе действительно глупого и ослиного упрямства, на которое в разговоре со мной намекал мой отец? Не знаю, дорогие товарищи потомки, как будет с возрастом у вас, но у нас в мое время было форменное безобразие! Посудите сами: у нас в среднем человек и вправду доживал до семидесяти — семидесяти пяти лет. А хотите знать мое мнение, почему так мало? Я вообще-то хотел обнародовать свои идеи не сейчас, а в другой исторический период моей жизни, но мне просто стало жалко отца, и потом, может, я не имею права скрывать это мое открытие от родителей, они ведь у меня тоже могут в среднем дожить до семидесяти пяти лет, а не как я до… ну, скажем, грубо-ориентировочно, до, скажем, семисот лет… Не сразу, конечно, а постепенно, со временем.

И вот здесь, дорогие товарищи потомки, я сбегал в свою комнату и принес с собой тетрадь, в которой на обложке было написано: слева гриф «Совершенно секретно», в скобках — «Для потомков» и ниже объяснительная записка, почему я на вопрос о средней продолжительности жизни человека на земле отвечал «не знаю».

Итак, я откашлялся и хотел уже прочитать вслух, но негромко, чтобы не подслушали ненароком через стену соседи, но в самую последнюю минуту раздумал. Хорошо, предположим, я бы прочитал:

«Дорогие товарищи потомки! Я, конечно, и вы, конечно, знали, что человек на земле жил до семидесяти — семидесяти пяти лет. Но вот почему он жил только до семидесяти — семидесяти пяти лет, никто не знает, а я знаю. По-моему, люди живут до таких лет, до таких малых лет, я бы сказал, потому что они словно бы сговорились считать, что в семьдесят и семьдесят пять лет человек является как бы стариком. В два годика — это малыш, в десять — это мальчишка, в семнадцать — это юноша, в тридцать — это взрослый человек, в пятьдесят — шестьдесят лет — пожилой человек, а в семьдесят — семьдесят пять — это уже старик. Я глубоко убежден, если бы люди были внимательнее и не знали, что в семьдесят — семьдесят пять лет человек является уже стариком, то они в эти годы не чувствовали себя такими и не были бы стариками. По моему глубочайшему убеждению, если взять младенца с Земли и отправить на какую-нибудь планету, где люди живут до тысячи лет, и там, где младенец не знал бы, что он в семьдесят лет уже будет стариком, то этот младенец вместе с другими тоже мог прожить тысячу лет».

На этих словах я