Илийка. Не смолкает прибой - Анастасия Антоновна Зорич

дальше к горизонту. В последний раз вспыхнуло над самыми тучами кроваво-красное небо и погасло.

— Ночь будет темная, это хорошо, — негромко заметил Илийка. — Но если поймают, тверди одно: гоняли на водопой стадо. А спросят, почему так поздно у реки оказались, скажем, что уснули на солнышке.

Михай, не раз слышавший все эти наставления, только кивнул.

Стало прохладно, запахло рекой.

Мальчики свернули к старому заброшенному саду. Тонкий, чуть сладковатый запах разлился в воздухе. Цвела яблоня.

Илийка, коснувшись руки товарища, зашептал:

— Теперь будь осторожнее, тут всюду стража.

Они крались от дерева к дереву. Застывали на месте при каждом шорохе.

Наконец, почва под ногами стала мягче. Илийка определил: плавня недалеко.

— Снимай сапоги, — склонился он к самому уху товарища.

Близость опасности придала Михаю живости. Мигом сбросив сапоги, он, поминутно оглядываясь, пошел за Илийкой.

Было темно. Только справа, над самым горизонтом, в мутном облаке угадывался бледный диск луны.

— Хоть бы так все время было, — вздохнул Михай.

Внезапно Илийка стиснул его руку и резко отпрянул назад. Ему показалось, что впереди кто-то притаился. Михай тоже отступил назад — и… наткнулся на что-то острое. «Штык!» — ужаснулся он и рванулся в сторону, но рука Илийки удержала его на месте. Оглянувшись, Михан увидел позади сук дерева.

Они долго стояли, затаив дыхание,_ не смея шевельнуться. Потом Илийка осторожно сделал шаг вперед. Михай последовал за ним. Потом еще шаг, еще и еще.

Из-за облака выглянула луна.

Перед мальчиками заиграл, заискрился Днестр. Забелели деревья, усыпанные снегом цветов, а по земле заплясали узорчатые тени.

Между садом и плавнями лежала освещенная луной поляна.

Илийка уже хотел выйти из-за дерева и переползти ее, как вдруг заметил неподалеку что-то белое и молча показал туда Михаю. На полянке сидел солдат.

Мальчики замерли за деревом.

Солдат, не торопясь, стащил сапог, что-то вытряхнул из него, снова надел. Потом, тяжело опершись о землю, встал и, прихрамывая, пошел вдоль берега.

Илийка лег, товарищ последовал его примеру, и они поползли, не отрывая лица от холодной, влажной травы.

Луна то скрывалась за облаками, то появлялась, словно ныряла в волнах. Как только она всплывала, ребята замирали: а вдруг за ними уже следят? Тихо подойдут и схватят обоих… Тут не скажешь, что гоняли стадо на водопой.

Обострившийся слух воспринимал малейший шорох, но как определить, Михай ли нечаянно задел сухую ветку, зверек ли пробежал, или подходит кто-то чужой?

Илийка боялся поднять голову, ему казалось, что они ползут уже очень давно, ползут совсем не в ту сторону. Но он не поддавался этому чувству, продолжая двигаться вперед. Наконец, рука его коснулась сухого стебля камыша. Плавни. От мокрой, очень холодной земли его трясло.

Забравшись в камыш, мальчики присели на корточки и перевели дыхание.

— Холодно, — шепнул Михай и поежился.

— Сейчас поплывем.

— Окоченеем в такой воде!

— Замолчи ты! Услышат! Вода теплее. Здесь вязко и потому холодно, — привел не очень убедительный довод Илийка.

Михай тяжело вздохнул и стал старательно привязывать к поясу сапоги.

Даже теперь, в минуту опасности, Михай не забывал о том, что если его обувь утонет, придется ходить босиком. Тетушка Дориану дважды выдирала сапоги из рук мужа, когда он отправлялся в погребок. Укладываясь спать, Михай обычно клал их под голову.

«Только бы их не утопить», — подумал он озабоченно. Потом мальчики проворно надули просмоленную рубашку, связали рукава. Этот пузырь должен был удерживать на поверхности Михая.

— Ой, скорее бы… — едва слышно вздохнул Михай.

— Холодно только сначала, а потом ничего, — утешил Илийка. — Только не ной.

— Не ной, не ной, — еле слышно прошептал Михай. — Утону, и рубашка твоя дурацкая не поможет.

— Замолчи, услышат! — Илийка расстегнул куртку и достал две пустые высушенные тыквы, связанные веревкой.

Михай повесил их на шею, пропустил веревку пол мышки так, что тыквы оказались у его лопаток.

Вот уже все готово. Скоро осуществится их мечта. Они будут на том берегу. Но Илийке почему-то сделалось грустно. Он и утонуть боялся, и пограничных солдат боялся. Но совсем не потому было так больно, словно его сердце придавили камнем… Если честно признаться, жаль оставлять маму и Мариору.

Илийка всегда мечтал о том времени, когда сможет помогать матери. И вместо этого он убегает от нее. «Может, остаться?» — мелькнула робкая мысль. Он старался думать об отце, о скорой встрече с ним, заглушая тоску по родному дому.

Он убежит, чтобы потом вернуться совсем другим Илийкой, взрослым, ученым. Он увезет маму и Мариору. Но для этого надо сначала убежать в Россию. Дома он им ничем не поможет…

— Пойдем. — Илийка подавил вздох.

— Вернемся… Лучше в другой раз, — схватив друга за руку, зашептал Михай.

— Эх, ты! Сам согласился, я ведь тебя не заставлял…

— Ну и что ж? Можно ведь передумать.

«Наверное, Михай тоже думает о своем доме…» Илийка нерешительно остановился. А что если они никогда не вернутся, не увидят своих близких? Может, не нужно тащить Михая за собой? Илийка наклонился к самому уху друга и спросил:

— Тебе жалко уходить из дому? Да?

— Жалко… — всхлипнул тот.

— И мне… Но мы вернемся… обязательно вернемся… Идем…..

— Ну, раз ты так хочешь… — покорно вздохнул Михай, — я от тебя не уйду. Вместе уж… что ни случится…

— Вместе ничего не страшно. Держись за мой пояс, Михай. — Илийка пошел вперед, стараясь, чтоб грязь поменьше чавкала под ногами.

Скоро вода достигла колен. У Михая от холода даже зубы стали стучать.

Дно делалось все менее илистым, камыш — все реже, зыбь — все ощутимее. Она обжигала тело, и судорога сводила пальцы ног.

Илийка стиснул зубы. Он никогда не думал, что холодная вода может причинять такую боль. Казалось, она проникала внутрь, замораживала кровь и одновременно жгла огнем, ломала кости.

— Поплыли, — сказал Илийка, погружаясь в воду. И сразу ему мучительно стиснуло грудь и горло. Он не мог ни вдохнуть, ин выдохнуть. Словно его чем-то резали внутри. Пересилив боль, он повернулся к товарищу и шепнув: — Держись! — поплыл. Мелкие частые волны били в лицо. Когда он вдыхал воздух, ледяная вода попадала в рот, забивала дыхание.

Они плыли очень медленно. Вода, густая, холодная, будто нарочно не пускала их дальше.

Только на десять метров отплыли они от берега, когда послышался крик:

— Кто там?

Илийка поплыл быстрее, бесшумно, с головой зарываясь в воду. Что-то ударило в глаза, и впереди легла желтая полоса света. С берега освещали реку прожектором. Будь он один, мальчик нырнул бы поглубже и выплыл далеко за светлой полосой, но рука Михая, который совсем перестал