Ложечник - Хоф Марьолейн

Господин Требс пропал из виду. Янис слышал, как он громко топает во дворе. Потом заскрипела какая-то дверь, и с другой стороны дома послышались звон и грохот. Скоро в комнату вошел господин Требс. Он поставил рядом с кроватью деревянное ведро.

— Одна лопатка коричневого мыла, — сказал он. — Прибавляем к счету!

Госпожа Требс помогла Янису сесть и опустила его ноги в ведро. Мыльная вода щипала натертую кожу. Когда Янис мыл ноги, а случалось это нечасто, то делал это сам. Было очень странно, что сейчас это делает кто-то другой. Госпожа Требс старалась не причинять ему лишней боли и после мытья, промокнув его ноги полотенцем, нанесла на них мазь. Потом она взяла белую тряпку и разорвала ее на длинные полоски.

— Один лоскут льна, — проворчал господин Требс. — Счет растет.

Янис смотрел, как госпожа Требс, напевая, обматывает его ноги полосками ткани. Ее песенка кружилась и завивалась колечками. То вверх, то вниз.

— Словно птичка поет, — заметил господин Требс.

— Да ну тебя, — засмеялась госпожа Требс. — Будь добр, дорогой, принеси молока и кусок хлеба.

— Хлеба и молока! — возмутился господин Требс. — Знала бы ты…

— Конечно, конечно, — сказала госпожа Требс. — Включи это в счет.

Янис сидел на кровати, откинувшись на подушку, и пил молоко из чашки. Господин Требс на дворе колол дрова. Эти привычные звуки напомнили Янису о доме. Удар топора и треск раскалывающегося полена. У Фрида это получалось очень точно, он каждый раз попадал, куда нужно. Господину Требсу случалось промахнуться — это было слышно: плюх!

— Черт тебя дери! — выругался господин Требс.

Теперь ему придется вытаскивать топор из колоды, а это, знал Янис, дело непростое.

Госпожа Требс сидела на стуле у окна.

— Молоко у нас прекрасное, — похвасталась она. — Повезло нам с коровой.

Янис притворялся, что пил молоко всю свою жизнь. Сейчас нужно постараться говорить как можно меньше глупостей, он и так уже отличился. Ничего вкуснее молока он никогда не пробовал. Вкус был белый и пенистый. А хлеб какой! Мягкий, теплый и с хрустящей корочкой. И намазан не смальцем, а чем-то сладким. Впервые Янис не сожалел о том, что спустился вниз, с горы. Оказывается, в мире есть столько всего вкусного!

— Ну и проголодался же ты, — удивилась госпожа Требс. — Неужели ты не взял с собой еды в дорогу?

— Взял, — ответил Янис. — Ягоды и еще яйца, только огня не было. — Он отер рот. — А где Лока? — спросил он. — И Камешек?

— Собака — это Камешек или Лока? — Госпожа Требс не стала дожидаться ответа. — На конюшне они. И собака, и ослик.

— Мне надо к ним, — сказал Янис.

Госпожа Требс посмотрела на его забинтованные ноги и задумалась.

— Господину Требсу это не понравится, но я могу одолжить тебе пару носков, в них ты, пожалуй, дойдешь.

Забрав чашку, она вышла и оставила Яниса одного. На дворе затявкала собачка.

— Вот молодец, — сказал господин Требс. — Охранник наш!

И он вогнал топор в очередное полено. Хрясь!

Вернулась госпожа Требс. Принесла пару коричневых носков из пушистой шерсти. Янис надевал их медленно и очень осторожно. Он решил сделать это сам, госпожа Требс и так уже достаточно провозилась с его ногами.

Еще одна комната. Половичок в синюю полоску. Стол. На деревянном стеллаже стоят книги, целая полка! Янис остановился посмотреть.

— Всё в порядке? — спросила госпожа Требс.

Опять половик, на этот раз красный. Осталось переступить порог и выйти на двор. Янис опустился на стоящую у дома скамейку обессиленный, хотя и прошел всего несколько шагов.

— До конюшни еще далеко, — предупредила госпожа Требс.

Янис прислонился спиной к стене дома. Над дверью висела деревянная табличка с нарисованной на ней свиньей. «Позолоченный кабан» — гласила витиеватая надпись. Получается, кабан и свинья — одно и то же.

К ним подбежала собачка — черный пушистый шарик на быстрых ножках, с отчаянно виляющим хвостом.

— Продолжим? — спросила госпожа Требс.

Янис заставил себя подняться.

Госпожа Требс оказалась права, путь с забинтованными ногами и в носках оказался неблизким. Янису пришлось дважды останавливаться: один раз из-за боли, а второй — потому что дорогу им преградил господин Требс.

— Это что, мои носки?

— Да, — ответила госпожа Требс. — Он взял их поносить.

— Не забывай, — сказал господин Требс, — я всё записываю.

— И правильно, — ответила госпожа Требс. — Так и надо, дорогой.

Она взяла Яниса под руку. Они прошли мимо курятника, старой телеги и клочка земли с тоненькими ростками на ровных грядках.

— Тут у меня огородик, — сказала госпожа Требс. — А вот и конюшня.

Завидев Яниса, Лока радостно помчалась навстречу и прыгнула ему на грудь. Янис повалился на солому. Лока лизнула его в лицо, обежала круг по конюшне, вынырнула откуда-то сверху и сделала еще один круг. Камешек подошел к Янису и уткнулся носом ему в руку. Янис погладил Локу, и Камешка, и черную собачку, которая тоже захотела поиграть и скакала на коротеньких ножках вслед за Локой.

— Сейчас здесь всё так заброшено, — посетовала госпожа Требс. — А посмотрел бы ты, как тут было раньше! Когда у нас не оставалось ни единой свободной комнаты, и все постояльцы были не пешие. Бывало, что лошадей тут стояло по двадцать штук! Господин Требс еле справлялся с работой.

Двадцать лошадей. Настоящих лошадей. Это как целый мешок вишни, даже лучше.

— А гладить их было можно? — спросил Янис.

— Гладить? Да у меня не было на это времени. Я занималась готовкой, стиркой и уборкой. — Госпожа Требс тихонько рассмеялась. — Придумаешь тоже, гладить.

Янису удалось встать и самостоятельно сделать несколько шагов. У деревянной перегородки стояли его корзины. Он достал кроличье одеяло, сел в уголке на пышную солому и приложил одеяло мягкой стороной к лицу. Лока примостилась рядом с ним. За перегородкой послышалось сопение. Корова! Он обязательно встанет на нее посмотреть, только не прямо сейчас. Столько всего за один день! Столько новых непонятных слов. И все эти книги в доме — целая полка! Может быть, там есть картинки и ему разрешат их посмотреть.

Госпожа Требс подозвала к себе черную собачку и закрыла дверь в конюшню. Янис остался один. Он пока тут посидит и отдохнет. Он опять устал, но это из-за жара. У него жар и слабость, так сказала госпожа Требс. Он прислонился к деревянной стене. Под одеялом было тепло и уютно. От соломы исходил сладкий запах, а корова слегка посапывала и что-то мерно жевала. Янис слышал, как ее челюсти ходят туда-сюда.

Оказывается, он уснул, и госпожа Требс пришла его будить.

— Есть хочешь? — спросила она.

Янис вспомнил молоко.

— И пить, — ответил он.

Лока зевнула и потянулась всем телом.

Янис похлопал ее по спине. Больше всего она любит, когда ее легонько похлопывают обеими руками.

— Идем?

— Собака останется тут, — остановила его госпожа Требс. — Нам в доме чужие собаки не нужны.

— Но… — начал было Янис.

— Никаких «но», — отрезала госпожа Требс.

Янис прижал к груди кроличье одеяло.

— А это что? — спросила госпожа Требс и скривила лицо. — Неужели с собой хочешь взять? Ну уж нет! Отпусти!

Янис хотел протестовать, но госпожа Требс сказала, что его ждет суп с хлебом, и в животе у Яниса заурчало. Он свернул одеяло и положил его на солому рядом с корзинами.

— Сторожи! — велел он Локе. Она склонила набок голову и посмотрела на него с удивлением.

Ели за столом, суп был густой и жирный. Янис быстро разделался со своей тарелкой, и госпожа Требс спросила, не хочет ли он добавки. Черная собачка сидела на пороге и выпрашивала еду. Господин Требс кинул ей кусочек хлеба.

— Ничего себе, — сказал он госпоже Требс. — Добавки? А платить кто будет? Суп — это раз. Дальше: хлеб с молоком. Чистое постельное белье. Носки.