Джастин Кейс - Мег Розофф

пальто. Оно походило на незаконного отпрыска яка и футбольного мяча.

Айван заметил взгляд Джастина и пожал плечами:

— Хочешь — бери, не хочешь — не надо.

— На тебе совсем по-другому будет смотреться, — сказала Агнес, взяв пальто и протягивая его Джастину.

«Хорошо бы оно смотрелось совсем по-другому», — подумал Джастин, повернулся, растопырил руки и позволил Агнес надеть его.

Он покраснел. Он думал, что выглядит как псих, но при этом пальто сидело на нем как влитое. Оно было гораздо легче и мягче, чем казалось на вид, а его меховое тепло ласково обволакивало. Он повернулся к Агнес, и она подпихнула его к огромному золоченому зеркалу. Мимо прошла одна из моделей, пощупала его рукав и что-то одобрительно пробормотала.

Джастин посмотрел на себя. Потом на Агнес. На ее лице промелькнула улыбка.

— Хорошо.

«И увидел Бог, что это хорошо», — подумал Джастин.

— Айван, — крикнула Агнес. — Идеально подходит.

Джастин почувствовал, как кровь прилила к лицу. Он ни за что не мог позволить себе такую вещь, даже если бы захотел. Он в ярости отвернулся, но Агнес схватила его за руку и тихо прошептала на ухо:

— Брось, Джастин. Тебе не надо платить. Тут бартерная экономика. Мои снимки с тобой стоят куда дороже любого пальто. Просто возьми его, ладно?

— Не нужно оно мне. — Джастин стащил пальто и швырнул Агнес: — Забирай.

Она посмотрела на него снисходительно:

— Ты же слышал Айвана, ни один богач в него не влезет. Так почему бы тебе его не взять.

Она отнесла пальто Айвану, и тот аккуратно завернул его в черную ткань, положил в бумажный пакет цвета топленого молока и с безразличным видом протянул Джастину. Он даже слегка поклонился, и у Джастина возникло ощущение, что над ним издеваются.

Агнес взяла пакет:

— Спасибо, Айван.

Спокойное лицо Айвана оставалось безразличным.

— Когда-нибудь он мне отплатит.

Она посмотрела на него:

— Что ты имеешь в виду?

— Что сказал. — Айван пожал плечами. Правильный овал его лица отвернулся от них и повернулся снова, как труба перископа.

Джастин отошел в другой конец комнаты, скрестил на груди руки, словно обороняясь, и принялся напевать под нос, чтобы перекрыть их голоса.

Через минуту-другую он заметил, что в комнате наступила тишина. Агнес и Айван смотрели на него в упор. У Агнес было очень серьезное лицо.

— Надеюсь, ты не против, Джастин. Я рассказала Айвану про твою историю с судьбой.

Похоже, теперь Айван им заинтересовался. Чем дольше он смотрел, тем больше Джастину становилось не по себе. У него задергался глаз.

Наконец Айван заговорил, так тихо, что Джастину пришлось подойти поближе, чтобы расслышать.

— Мне доводилось наблюдать судьбу, — сказал Айван.

Сердце Джастина тревожно заколотилось. Они теперь стояли на расстоянии вытянутой руки, так что Джастин чувствовал исходивший от его кожи запах дорогого парфюма.

— И могу тебе сказать наверняка, — нараспев протянул Айван, в то время как Агнес не сводила с него глаз. — Ты точно обречен.

У Джастина перехватило дыхание.

— За свою жизнь, — сказал Айван тихо, — ты понесешь невосполнимые потери. А потом и сам умрешь, причинив невыносимую боль близким. И все это с тобой произойдет, вопрос только когда, а не если.

Джастин слегка пошатнулся.

— Вот все, что тебе нужно знать о судьбе.

Джастину захотелось вырваться из объятий этого вкрадчивого голоса.

— Уходим, — сказал он Агнес.

— Но…

— СЕЙЧАС ЖЕ.

Он схватил ее за руку, но она вырвалась, так что он вышел один, с грохотом захлопнув за собой железную дверь.

— Прощай, Джастин Кейс, — крикнул ему вслед Айван, и его лицо осветила недобрая улыбка. — Удачи тебе.

Джастин спустился по лестнице, замешкался из-за задвижки на двери и наконец вывалился в узкий проулок. Сердце бешено колотилось у него в груди. Когда Агнес догнала его, он обернулся с видом загнанного зверя и вцепился ей в плечи.

— Он чудовище.

— Знаю. Но у него классные вещи. И он бывает очень щедр, когда захочет. — Она высвободилась и стала рыться в слоях оберточной бумаги.

— Давай, надень и скажи, как ощущения.

Она протянула ему пальто. Ее лицо смягчилось.

— Пожалуйста, Джастин. Пожалуйста.

Он не мог ее переспорить, да, впрочем, и не хотел, поэтому взял и надел пальто. Боб обнюхал его и зарычал, учуяв козу, а Агнес отщелкала несколько кадров подряд: «Джастин смущен». «Джастин напуган». «Джастин сердит».

Джастин отвернулся от вспышки.

— Превосходно, — пробормотала Агнес. Она взяла его за руку и повела назад на большую улицу к захудалому индийскому ресторанчику с разноцветными фонариками в окне. — Теперь отпразднуем.

Он почувствовал прикосновение ее пальцев сквозь гладкую кожу рукава и вздрогнул.

16

Джастин не вылезал из своего нового пальто. Оно и защищало его, и согревало, и притом выглядело достаточно вызывающе, чтобы соответствовать его новому облику. В нем он чувствовал себя в безопасности и снимал его, только когда спал или бегал, а эти два занятия поглощали все больше и больше его времени.

Питер оказался прав насчет бега. Очень скоро удовольствие превысило боль. Джастин никогда не считал себя сильным, но теперь, когда он стал давать работу своим легким и мышцам, они начали расти, как титаны на поле битвы.

«Мое тело! — думал он с благодарностью. — Оно работает!»

Часто во время бега он забывал, что его физические способности ограниченны, и начинал парить, подстраивая ритм сердца под удары ног о покрытие. Почему он раньше не знал, что это возможно?

Он не особо стремился к победе. Ему нравился спокойный размеренный темп, который сдерживал приступы паники в его мозгу. Тик-так, тик-так. Его тело билось в ритме старомодного будильника.

Чем больше он бегал, тем меньше Дэвида оставалось в Джастине.

Эта сторона бега совершенно не интересовала Тренера. С приближением соревнований он стал орать на своих подопечных со все большим отчаянием.

В последний вторник хмурого октября толпа дрожащих мальчиков из шести школ ежилась под моросящим дождем в ожидании сигнала на старт. Джастин пригласил Агнес, причем ясно дал ей понять, что ему совершенно все равно, придет она или нет, и что он вообще ничего от нее не ждет.

Когда он подошел к стартовой линии, что-то заставило его обернуться. Следуя за взглядом сотни пар глаз, он увидел, что по стадиону идет Агнес с огромным лиловым зонтом в горошек. Ее ноги в зеленых резиновых сапогах до колен уверенно вышагивали по дорожке, на плече болтался чехол фотоаппарата. В довершение она замотала себя во что-то наподобие целлофана. Она выглядела возмутительно. Грандиозно.

Все замерли, пока Агнес шествовала через поле к временным деревянным трибунам для зрителей. Сложив зонт, она уселась на место под звук непроизвольных аплодисментов. Она