Нет в лесу никаких разбойников - Астрид Анна Эмилия Линдгрен

— Никогда не видел ничего подобного!

А мама спросила:

— Каким образом кукла могла взойти на грядке?

— Кукла взошла на грядке потому, что я посадила здесь кукольное зерно, — объяснила я.

Тогда папа сказал, что неплохо было бы заиметь с килограммчик таких кукольных зёрен: ведь тогда он смог бы вырастить и продать на рынке целый вагон кукол и выручить за них гораздо больше денег, чем за редиску.

Весь день мама с папой только ходили и удивлялись.

И представьте себе, однажды утром в воскресенье, придя в огород, я увидела, что кукла выросла до конца. На ногах у неё были тоненькие беленькие чулочки и кожаные беленькие туфельки. Я уселась на траву, чтобы получше разглядеть красоту моей куклы. И тогда, как раз тогда это случилось: она открыла глаза и посмотрела прямо на меня. Глаза у неё были голубые, ну точно такие, как я и думала. Я ни разу не видела такой чудесной куклы и потому не могла удержаться и не похлопать её легонько. В тот же миг она подломилась внизу у корня. Ведь под ногами у неё был корень, на котором она росла. Мне стало ясно, что пора брать куклу. Я взяла её. И тотчас же побежала показывать маме и папе. А потом принесла её в комнату и постелила ей постельку в крышке от маминой швейной машинки, потому что у меня ведь не было для неё настоящей игрушечной кроватки. Весь день я возилась с ней и была так счастлива, что едва могла поесть немножко. Я назвала её Маргарэта. А вечером, заботливо уложив куклу спать в крышку от швейной машинки, сказала:

— Спокойной ночи, Маргарэта!

И знаете, что тогда случилось? Кукла открыла ротик и произнесла:

— Меня зовут не Маргарэта, с чего ты это взяла? Меня зовут Мирабэль.

Подумайте, она умела говорить! Она трещала, как маленькая трещотка, а я до того удивилась, что почти совсем не могла ей отвечать. Кукла заявила, что хочет настоящую кроватку и ночную рубашку. А ещё она сказала, что любит меня сильно-пресильно и страх как хочет, чтобы я была её мамой.

— Только не пытайся кормить меня кашей, — предупредила Мирабэль, — я её не ем.

Почувствовав, что мне надо обо всём поразмыслить, я забралась в свою кровать и притихла. Мирабэль тоже замолчала и притихла. Но вскоре стало ясно, почему она молчит. Оказывается, кукла пыталась влезть на комод. И влезла. А очутившись на комоде, спрыгнула вниз, в свою постель. Я имею в виду крышку от швейной машинки. Такое упражнение она проделала много раз подряд и, засмеявшись, восхищённо сказала:

— Знаешь, как это весело?!

Через некоторое время Мирабэль подошла к моей кровати и, склонив набок головку, спросила:

— Можно мне лечь с тобой? Ты ведь теперь моя мама.

Я подняла её и уложила в свою кровать. Она лежала со мной рядом и болтала. Так интересно оказалось слушать её! Я была очень рада, что у меня есть Мирабэль. Так рада, как никогда в жизни! Но наконец она угомонилась, зевнула пару раз — да как ещё сладко зевнула! — свернулась калачиком, положив голову мне на плечо, и заснула. Я не решилась подвинуть её. Так она и проспала со мной всю ночь. Я же долго не могла заснуть, долго-долго, и лишь прислушивалась, как она дышит в темноте.

Когда я утром проснулась, Мирабэль взобралась на тумбочку у моей кровати. Там стоял стакан с водой. Мирабэль взяла и вылила оттуда всю воду. А потом рассмеялась и спрыгнула вниз, в крышку от швейной машинки. И тут вошла мама будить меня. Мирабэль лежала в своей постели тихо и неподвижно, совсем как обычная кукла.

Вот уже два года, как Мирабэль живёт со мной. Не думаю, что на свете есть хоть одна девочка, у которой была бы такая же чудесная кукла, как у меня. Она настоящая шалунья, это уж точно! Но всё же я её очень люблю. Никто, кроме меня, не знает, что Мирабэль умеет говорить, и смеяться, и есть, — прямо как настоящий человек. Когда поблизости появляются мама или папа, Мирабэль замирает, уставившись в пространство пустыми кукольными глазами, и ни капельки не кажется живой. А когда мы остаемся одни — ой-ёй-ёй! Нам так весело! Кукла очень любит блинчики. У меня есть игрушечная сковородочка, на которой я каждый день пеку для неё блинчики. Мама думает, что Мирабэль ест понарошку. А она ест на самом деле. Однажды Мирабэль укусила меня за палец. Разумеется, в шутку. Папа смастерил для неё настоящую кроватку, и моя кукла не спит больше в крышке от швейной машинки. Мама сшила ей простынку и одеяльце. А я сшила своей любимице красивую ночную рубашечку, много фартучков и платье. Мирабэль так радуется, когда получает обновку! Мы играем с ней целыми днями, не играем только, когда я помогаю папе в саду.

Всякий раз, заслышав на дороге стук колёс, я бросаюсь к калитке посмотреть, не едет ли к нам опять тот странный маленький старичок. Я очень хочу поблагодарить его за свою красивую-прекрасивую куклу. Но он почему-то больше не едет.

Хотите взглянуть на мою куклу? На мою прекрасную, милую Мирабэль? Приходите ко мне в гости, и вы увидите её. Идите только всё время прямо, по узкой просёлочной дороге, и она сама приведёт вас к нашему дому. Мы с Мирабэль будем ждать вас у калитки. Честное слово!

Однажды ночью в мае…

День рождения Лены был в мае, как раз когда цветут яблони. Сад напоминал океан яблоневого цвета. Да это и понятно: ведь Лена жила на берегу Яблоневой Бухты. Обычно в Ленин день рождения из города приезжали тёти, чтобы поздравить её. Они дружно всплёскивали руками и восхищенно ахали:

— О, как чудесно у вас здесь!

Лена видела, что маме приятно это слышать.

В тот день, когда Лене исполнилось шесть лет, к ним в гости приехала тётя Эбба. Лена встретила её на трамвайной остановке и пригласила выпить кофе прямо в цветущем саду. Тётя Эбба тоже всплеснула руками и воскликнула:

— О, как чудесно у вас здесь!

И тут она вспомнила, что ещё не вручила Лене подарок, подготовленный ко дню её рождения. Тоненький беленький носовой платочек, украшенный мережками и кружевами. Это был очаровательнейший платочек, какой Лена когда-либо видела, и она ему очень обрадовалась. Конечно, не так,