Татьяна Семенова - Монсегюр. В огне инквизиции

Высокий поморщился. Ясно было, что он не верит ни единому слову этого молодого нахала. Однако спросил:

— А откуда вы узнали, что это за прибор и как им пользоваться? Ведь этот предмет мог быть чем угодно. Бомбой, например.

— Конечно, — быстро согласился Оболенский. — Эта вещичка вполне могла оказаться бомбой. Мир так жесток. — Он театрально покачал головой. — Но ведь в сумке был ещё дневник. Мы, разумеется, прочитали его и всё поняли. Ну и, конечно, нам захотелось опробовать машину времени.

Высокий стал расхаживать взад и вперёд. Стук его каблуков разносился по всему гроту, и в полной тишине это выглядело несколько зловеще. Наконец он резко остановился и, повернувшись к ребятам, спросил:

— Что ещё было в сумке, кроме дневника?

— Что вы имеете в виду? — удивлённо поднял брови Ваня.

— Я говорю о документах. Бумаги, диск, флешка?

— Да нет, никаких документов не было. Только прибор, дневник и засохший бутерброд, — наивно произнёс Оболенский.

Коротышка, казалось, сдерживался из последних сил. Его лицо стало красным, и он выкрикнул:

— Хватит ерунду молоть!

— Да ничего это не ерунда, — возмутился Ваня. — Как было, так и рассказал.

— Да что ты их слушаешь! — обратился коротышка к своему приятелю. — Забираем прибор, отдаём девчонку, и делу конец. Захотели попутешествовать во времени — пусть получают. Нечего совать свой нос куда не следует.

— Не забывай, — оборвал его высокий, — мы должны не только изъять прибор, но и выяснить, что они знают о секретной лаборатории и исследованиях.

— А какой в этом смысл теперь? — спросил коротышка. — Они же останутся здесь. Дорога в наш мир для них уже закрыта.

Высокий пропустил его слова мимо ушей. Он пристально посмотрел на ребят и спросил:

— Вы рассказывали кому-нибудь о «Фаэтоне»? И где дневник, который вы нашли?

— Знаете что, — вспылил Ваня, — нам надоело отвечать на ваши вопросы. Мы, по-моему, не в суде.

Похитители даже опешили от такой наглости. В их глазах загорелся недобрый огонёк. Саша всё понял и быстро перехватил инициативу.

— Да ладно, Вань, — произнёс он, — давай им всё расскажем. Но только раз уж мы всё равно остаёмся здесь, то позвольте хотя бы узнать, кто вы такие.

Лицо первого «вельможи» смягчилось. Он ухмыльнулся и снисходительно произнёс:

— Что ж, удовлетворю ваше любопытство. Вы, дорогие путешественники во времени, ненароком прикоснулись к тайне, которая вас совершенно не касается. Если, конечно, вы не врёте, что нашли «Фаэтон». Прибор изобрели в сверхсекретной лаборатории, занимающейся проблемами Времени. Один из наших сотрудников, скажем прямо, талантливый генетик, но весьма неуравновешенный человек, сбежал, прихватив с собой вот этот экспериментальный прибор, который вы держите в руках. Он оставил записку, что собирается уничтожить прибор. Странно, не правда ли?

— Что странно? — не понял Саша.

— Его наивность, это раз. Уничтожить открытие, которое уже сделано — бессмысленная затея. И два — считать нас за идиотов, поверивших в его миссию «спасения человечества». Вы представляете себе опасность, которой он подверг весь мир?

— Весь мир? — вытаращил глаза Иван. — Это как?

— А так. «Фаэтон» свободно ходит по рукам. Этот факт вы не можете отрицать. — Он сделал многозначительную паузу. — Представьте себе, что будет, если такой прибор начнут штамповать и запускать в серию? Вы осознаёте масштаб бедствий, ожидающих человечество, если каждый желающий — например, такие как вы — сможет отправиться в свою прошлую жизнь?

— Да, — согласился Саша, — мы думали об этом. Свободные путешественники могли бы менять историю по своему усмотрению… И вообще, такого натворить.

— Ну вот, — одобрительно произнёс высокий, — вы всё понимаете. То, что машина времени не должна гулять по чужим рукам, это ясно как божий день.

— А нам кажется, — заметил Ваня, — что она вообще не должна гулять ни по чьим рукам. Это опасная игрушка даже для таких серьёзных дядей, как вы.

— Помолчи, молокосос, — вставил коротышка. — Не тебе это решать.

— Позвольте, я закончу свою мысль, — со всей серьёзностью произнёс Оболенский. — Я считаю, что вмешиваться в историю не должен никто. Даже если перед учёными стоит благородная, на ваш взгляд, цель. Правда, в голову мне не приходит ничего благородного, что могло бы оправдать эти путешествия во времени. Могу предположить, какую цель на самом деле вы преследовали, создавая такую опасную машину.

— Ну-ка, изложите-ка вашу концепцию, — сказал высокий. — Что за цель у нас, по-вашему?

— Политическая власть. Вы можете изменять расстановки сил между государствами. Ну, например, спровоцировать войну между двумя сильными государствами, которые в настоящий момент угрожают благополучию третьей державы. Или убрать какого-нибудь опасного политика. Да мало ли как можно влиять на будущее. Только хочу заметить, что любые действия могут вызвать цепную реакцию, а результат не оправдает ожиданий.

— Вы отчасти правы, молодой человек, — произнёс высокий. — Ход ваших мыслей мне нравится. Вы максималист, и поэтому вам кажется, что в историю можно вмешиваться только грубо, кого-то убивая или сталкивая лбами. Но есть более прозаические вещи, ради которых можно это делать.

— Например? — спросил Ваня.

— Например, предотвратить распространение такого опасного заболевания, как СПИД, или не дать возможности изобрести атомную бомбу. В конце концов, попытаться сохранить экологию, которая, как вы знаете, в нашем мире находится в плачевном состоянии.

— Не надо оправдывать вмешательство в историю благородными целями. Эту тему мы проходили в десятом классе по литературе. Это очень похоже на Раскольникова из «Преступления и наказания», возомнившего себя Наполеоном и посчитавшего, что он имеет право решать, кому нужно жить, а кому — нет. Он тоже захотел изменить мир, но ему для начала нужно было убить ни в чём не повинную старуху. Не думаю, что тех, кто будет владеть машиной времени, не постигнет соблазн вмешаться в историю с другими целями, не такими благородными, о которых вы сейчас говорите.

— А вы философ, юноша, — усмехнувшись, сказал высокий. — Ваша компания мне начинает нравиться. Даже жаль оставлять вас здесь.

— Так в чём же дело? Не оставляйте.

— Как говорят наши друзья французы, á la guerre comme á la guerre — на войне как на войне, мой друг, — скривился в усмешке похититель.

— Простите, что вмешиваюсь, — подал голос Саша, — но позвольте узнать, что стало с генетиком, который сбежал с «Фаэтоном»?

— На розыски этого сумасшедшего мы бросили все свои силы и в итоге выследили его, но наши люди, к сожалению, перестарались. Они преследовали его машину на трассе, дорога была скользкая, и генетик, вероятно, не справился с управлением. Машина слетела с дороги, бензобак загорелся и произошёл взрыв. Всё сгорело, вместе с водителем. Остался открытым вопрос: что стало с «Фаэтоном»? Уничтожил его генетик или прибор сгорел в машине? Мы предполагали что-то третье. И, как выяснилось, были правы.

— Как же вы узнали, что мы воспользовались машиной времени? — спросил Ваня.

— Есть специальный прибор, который улавливает волны, сгенерированные машиной времени. Своего рода радар. Его наши специалисты сделали сразу после похищения «Фаэтона».

— А-а… понятно, — протянул Саша. — Я так и думал. Короче, запеленговали нас.

— К сожалению, если бы мы в своё время поставили какой-нибудь «маячок» на «Фаэтон», то… Сами понимаете. Проблемы не возникло бы. А так жди, пока какой-нибудь умелец включит прибор. Но, как говорится, знал бы, где упасть — соломку подстелил.

— А как вы определили эпоху, куда нас отправила машина времени? — спросил Саша и сам же попробовал на него ответить. — Радар уловил частоты волн, сгенерированных «Фаэтоном». Так? А потом вы эти параметры ввели в свою машину времени и оказались в той же эпохе и в том же месте, что и мы.

Высокий мужчина хмыкнул и удовлетворённо кивнул.

— Да, мне эта компания нравится всё больше и больше. Вы совершенно правы. К сожалению, выловить мы вас могли только в прошлом. Поэтому и последовали за вами. Здесь найти вас было нетрудно. Но захватить — гораздо сложнее.

— А откуда вы знаете язык этой эпохи? Вы что, полиглоты?

— Вы думаете, мы только раз побывали в прошлом? — всё больше увлекаясь разговором, усмехнулся мужчина. — Мы работаем над шкалой времени. Посылая испытуемого в его прошлую жизнь, мы тщательно записываем набор волн, которые генерирует машина времени. Возвращаясь, объект докладывает, в какой эпохе и в какой стране он был. Все данные мы вводим в компьютер, формируя базу данных. Это касается, в том числе, и языков. Нам, конечно, предстоит ещё много работы, в шкале времени ещё много пробелов, но они со временем заполнятся. Ко всему прочему, зная основную тенденцию изменения волновых параметров, можно на компьютере составить программу, которая автоматически заполнит пробелы в шкале. Что касается вас, то это была самая простая задача.