Рыцарь сновидений - Андрей Васильевич Саломатов

клювом, удивленно спросил фламинго.— В стране Розовых Снов делами не принято заниматься. У нас здесь лакомятся, смотрят мультики, в общем, развлекаются кто как может.

— Понимаете, я где-то здесь потерял ключи от квартиры,— пояснил Андрей.— Может, ваша Фея сумеет по­мочь мне?

— Помочь-то она, конечно, может,— ответила голенастая птица.— Но к ней еще надо попасть. Неделю назад один мальчишка тоже потерял у нас портфель. И ладно бы что-нибудь путное в этом портфеле лежало, а то ведь — несколько тетрадок да дневник. В тетради страшно заглядывать, а от дневника перья на голове дыбом встают: одни двойки да кляксы. Вот и лежит этот портфель у Феи, ждет хозяина. А двоечник не торопится его забирать. Небось и сейчас где-нибудь фруктовое мороженое лопает. Знаешь, розовое такое?

— Знаю,— ответил Андрей и проглотил слюну.

— А ты, извини, рыцарь или как?

— Нет, не рыцарь,— ответил Андрей.— Но, если надо, я могу... Только я не знаю, какой можно совершить подвиг в стране, где все только развлекаются.

— Об этом можешь не беспокоиться,— махнул крылом фламинго.— У нас здесь все предусмотрено. Вот сейчас ты пойдешь по Дороге Чуда. Еще она называется Путь Птиц. По ней ты доберешься до города, и там на главной площади стоит человек. Он тебя всему научит и все объяснит. Знаешь, скольких он уже в рыцари вывел? Не сосчитать. Рыцарь на рыцаре сидит и рыцарем погоняет.

— Спасибо,— поблагодарил Андрей словоохотливую птицу. Он миновал глыбу розового мрамора, вышел на Дорогу Чуда и, вспомнив о своем обещании, спросил: — А вы случайно не знаете, где найти Книгу Судеб?

— Книгу? — От удивления фламинго даже раскрыл клюв.— Нет, не знаю. Я не читаю книг. В стране Розовых Снов вообще никто не читает. Здесь, дорогой мой, удовольствия получают, а не ерундой занимаются. Хотя...— фламинго поднял ногу и в задумчивости когтями поскреб розовую грудь,— возможно, у Феи страны Розовых Снов найдется несколько книжек с добрыми сказками.

— Сказки мне не нужны,— сказал Андрей.— До свидания, я пошел.

— Иди, иди, читатель,— зевнув, ответил фламинго. Он уже зашел за глыбу мрамора, но неожиданно вернулся и удивленно окликнул Андрея: — Ты что же, так до самого города пешком и потопаешь? Возьми хотя бы вон ту собаку, она тебя мигом довезет.

Андрей обернулся и увидел большого дворового пса, очень похожего на Пирата, который жил на школьном дворе. Тот сидел склонив голову набок и, очевидно, ожидал приказаний, но Андрей почему-то сразу вспомнил о лошади. Едва он о ней подумал, как его сильно подбросило вверх, и он увидел под собой старую знакомую. Кобыла повернула голову назад, скосила большой печальный глаз на седока и со вздохом сказала:

— Опять ты? Ты ведь меня от мешка с овсом оторвал.

— Я только подумал...— начал оправдываться Андрей.

— Думать надо в школе на уроке, а не здесь. Ну скажи на милость, зачем тебе во сне лошадь, когда ты можешь куда угодно добраться на любой палке или хоть на этой розовой цапле, которой все равно нечего делать?

— От цапли слышу,— снова вынырнул из-за глыбы мрамора фламинго.— Я в млекопитающих тоже не очень разбираюсь, но никогда не позволю себе назвать лошадь — ослом, а осла — крокодилом. А насчет «нечего делать», я, между прочим, нахожусь на службе.

— Извините,— виновато проговорила лошадь.— Ошибочка вышла.

— В зоопарк надо почаще ходить, тогда и ошибочек не будет,— на прощание проворчал фламинго.

— Зоопарка мне только не хватало,— заявила кобыла и обратилась к своему наезднику: — Куда тебе, горе луковое?

— В город Розовых Снов, на главную площадь,— ответил Андрей.— Но если вам некогда, я сам долечу.

— Да уж ладно, сиди, коль вызвал.— Лошадь оттолкнулась от земли и гигантскими прыжками понеслась по Дороге Чуда, туда, где на горизонте виднелись розовые крыши домов.

— И что тебя потащило в эти розовые сны? — не унималась кобыла.— Там кормят одними пирожными с розовым кремом. А мне жирное нельзя.

— Я...— хотел было ответить Андрей, но кобыле, похоже, его ответ был не нужен.

— Я — старая заслуженная лошадь, восемь лет ходила под седлом, пять — в упряжке, должна во сне возить какого-то мальчишку развлекаться. Уму непостижимо. Нет, надо срочно просыпаться от этого кошмара. И конюх куда-то запропастился. Небось сам спит, старый хрыч, и пряники во сне трескает. А я здесь как проклятая.

— Я все-таки лучше сам,— нагнувшись к уху кобылы, сказал Андрей. Он хотел было оттолкнуться от животного и взлететь, но тут лошадь крикнула:

— Сидеть! Сейчас я выполню свой лошадиный долг, а потом можешь идти на все четыре стороны.

— А что, есть такой долг — лошадиный? — удивился Андрей.

— А ты думал, что у лошади долг коровий? — вопросом на вопрос ответила кобыла.

— Я вообще об этом никогда не думал,— сказал Анд­рей.

— Счастливый человек,— в очередной раз оттолкнувшись от земли, проговорила лошадь.— Всю жизнь завидовала тем, кто не думает о долге. Тысячу раз говорила себе: плюнь, живи, как тебе нравится. Не получается. Как увижу телегу, сама в хомут лезу. Ругаюсь, но лезу. Характер такой.

— А хотите, я в Книге Судеб посмотрю, сколько вам еще телегу возить? — участливо спросил Андрей.

— Не надо. Судьба рабочей лошади всем известна: работа до гробовой доски. Так что не трудись.— Кобыла опустилась на площадь, выложенную плитами из розового мрамора и сказала: — Слезай, приехали. Весь сон на тебя угробила.

— Простите, я больше никогда не буду о вас вспоминать,— спрыгнув вниз, сказал Андрей, но кобыла растворилась в воздухе до того, как он закончил фразу.

Оставшись один, Андрей огляделся вокруг. Город по­разил его разнообразием розовых оттенков. Все дома вокруг площади были построены исключительно из розовой яшмы. Кругом были разбиты цветники с розовыми флоксами и не менее розовыми розами. Фонтан посреди площади так же был сделан из розового камня, а посредине в вычурных позах стояли голенькие розовые младенцы из розового кварца и пускали изо рта розовые струи.

Розовым было и далекое прозрачное небо, фонари и даже вода в реке, которая протекала в нескольких шагах от площади.

У фонтана, вокруг огромной обглоданной кости то ли мамонта, то ли динозавра лежали несколько толстых бездомных собак. Зажмурившись, они с наслаждением грызли общую кость и даже повизгивали от удовольствия.