Прочь из чёрной дыры - Лукас Ольга

А потом…

— Сюда нельзя! Здесь детская площадка! — кричит Варя.

— Джерик! Джерик, стой! — зовёт и свистит какая-то тётка.

А Джерик уже летит через площадку, прямо на меня.

Тело сжимается, готовясь к перегрузкам. Чёрная дыра ждёт меня, ничего с этим не поделаешь. Честное слово, лучше бы меня забросило куда-нибудь на Луну.

…Выхожу на поляну, заросшую папоротниками. У меня в руке корзинка. Я смотрю на неё и обещаю себе запомнить, когда и где её уронила.

Августовское утро, тёплое и ленивое, ещё не знает, что оно будет безвозвратно испорчено. Одна минута или две — у меня есть возможность увидеть мгновения той жизни, которая ушла навсегда.

Под ногой хрустит трухлявое дерево. Остаются позади «медвежий турник» и моё наивное глупое желание. Я одновременно и знаю, и не знаю, что будет дальше. Я словно робот, в голове которого сидит малюсенький человечек и передвигает рычаги, отдавая команды моему телу.

И снова появляется он, очень медленно, откуда-то из другой вселенной.

— Замри! — кричит отец. — Не шевелись!

Я стою и не шевелюсь, и успеваю запомнить, что пока ещё держу корзинку в руках. А потом человечек в моей голове двигает рычаг, я прыгаю на пень, и всё повторяется…

Корзинка падает в папоротники, и почему я кричу, а по щекам моим льются слёзы?

Мне снова не хватает воздуха: начинается перемещение из чёрной дыры прошлого в беспросветное настоящее, в котором я упустила свой единственный шанс.

Моего возвращения никогда не замечают. Не встречают с цветами, не размахивают плакатами «Вика, мы по тебе скучали».

Я дышу, нормально дышу, восстанавливая силы после перегрузки. Космонавтов хоть готовят, на центрифуге крутят, а меня без всякой подготовки — шарах. Думаете, я привыкла к тому, что меня швыряет туда-сюда? А вы бы привыкли, если бы вам на голову время от времени без предупреждения падал мешок со свежим навозом? Небольшой такой мешочек, не очень тяжёлый и совсем не твёрдый. Тёпленький даже. Но неприятно будет всякий раз, правда? Неожиданно и даже обидно. Вот так же и мне сейчас.

Я стою в узком проезде между школой и соседним зданием. Налево пойдёшь — на площадку вернёшься. Направо пойдёшь — на улице окажешься. Прямо пойдёшь — убьёшь себя об стену. А что, вариант.

Но могло быть и хуже. Если бы из чёрной дыры я вывалилась в центр площадки. И, может, даже забрызгала грязью чьи-то белейшие кроссовки. После такого позора моей семье пришлось бы переезжать в другой город и скрываться под чужой фамилией.

Я спокойно могу пойти обратно и досмотреть, как тренят старшеклассники, но вместо этого поворачиваю направо и шагаю домой. Говорят, нет смысла возвращаться туда, где ты был счастлив. Даже если на самом деле не был, а просто воображал, что счастье есть.

По пути домой я мысленно отмечаю крестиком ещё одно опасное место на карте района.

Объект: спортивная площадка за школой.

Меры предосторожности: не ходить туда.

Необходимость бывать там: веление сердца.

Есть ли там, где спрятаться: есть, горка.

Надо только прийти заранее и занять на ней место — тогда я буду в безопасности. Забраться можно даже на крышу горки: старшие девчонки вряд ли туда полезут, а зрителям можно сидеть и стоять где угодно, если они не мешают спортсменам.

Но меня, наверное, больше не позовут. Все решат, что я сбежала, не дождавшись окончания тренировки. Может, мне мама велела вернуться домой вовремя?

Прошлое отнимает у меня настоящее, отхватывает самые вкусные куски!

Размышляя так, я подхожу к нашему подъезду, который недавно тоже был нанесён на карту опасных мест. Перечисляю про себя меры предосторожности. Открыть дверь и прислушаться — не лает ли кто на лестнице.

Если нет, поскорее вызвать опасный скрипучий лифт, продолжая держать ситуацию под контролем: не щёлкнет ли дверной замок на седьмом этаже, не раздастся ли лай? При этом следить за входной дверью в подъезд: я не знаю, дома старуха или на прогулке со своим страшилищем, она может как выйти из своей квартиры на седьмом этаже, так и войти в подъезд с улицы.

Если увижу, что она заходит, надо забыть про лифт и бежать вверх по ступенькам, быстро бежать, ведь лифт уже на подходе и старуха поедет на нём.

По утрам проще: по лаю на лестнице я определяю, когда бабка с чудовищем выходит на прогулку. Обычно я выбегаю из дома сразу после них. Для этого приходится ставить будильник на двадцать минут раньше, поэтому теперь я раньше прихожу в школу. Но если я задерживаюсь или бабка выходит слишком рано — я придумываю себе дома занятия, вспоминаю про забытую тетрадку или нахожу на одежде пятно и бегу переодеваться. Переодеваюсь и прислушиваюсь.

Как только на седьмом этаже звякает лифт, я уже стою в прихожей. Старуха захлопывает дверь своей квартиры — я выбегаю на лестницу и несусь в школу, чтобы не опоздать к первому уроку.

Когда подъезд стал опасной зоной, я вычислила все возможные пути отступления и бегства, и теперь готова к любому повороту событий. Уверяю, вы сделали бы точно так же, чтобы не проваливаться в чёрную дыру два раза в день, утром и вечером.

Но нельзя просто взять и войти в подъезд с улицы, несмотря на все мои гениальные стратегии выживания. Я стою снаружи возле двери, не решаясь её открыть: вдруг старуха с чудовищем притаились за ней и меня поджидают? Но тут на седьмом этаже распахивается форточка. Я слышу лай: бабка решила проветрить квартиру. Значит, у меня в запасе не меньше пятнадцати минут, поскольку она никогда не выходит из дома, не закрыв все окна на защёлки, а двери — на замки.

Спокойно, как королева, я поднимаюсь по лестнице и не боюсь совершенно никого. Переодеваюсь в домашнее, ложусь на диван, включаю музыку — родители всё же оплатили мне подписку — и отправляюсь в путешествие по океану мечты. Туда, где рядом со мной мой Краш. Где мы идём, вдвоём укрывшись его курткой, и вместе встречаем на набережной рассвет.

Да, ничего оригинального. Можно подумать, вы мечтаете более заковыристо. А даже если и так — мечтайте как хотите, а мне оставьте моё. У меня теперь, кроме мечтаний, ничего и не осталось. Вот бы однажды вместо чёрной дыры провалиться в мечту. Ха, не с моим везением.

ГЛАВА 5. НА СЕГОДНЯ ХВАТИТ АДА

Но в этом мире ведь и помечтать спокойно не дадут. Мы с Крашем и без того слишком долго идём к набережной, потому что то и дело поправляем куртку: чтоб она красиво лежала и на его плечах, и на моих. В итоге я плюю на правдоподобие и растягиваю эту воображаемую куртку так, что носить её теперь нельзя. Только накидывать красиво на плечи высокому парню и среднего роста девушке, которые идут на набережную, встречать рассвет. А что, идея для дизайнеров. Для Парижской недели моды. Я могла бы быть невысокой моделью, а длинных парней у них много. Надо не забыть и написать в какой-нибудь самый модный дом.

Я снова отвлекаюсь от романтики, мы с Крашем всё никак не можем пройти эти несчастные десять шагов и оказаться на набережной. А когда до неё добираемся, на всю квартиру начинает трезвонить мой телефон.

Мечты разрушены, мой герой, замотавшись в куртку с рукавами разного размера, убегает прочь, а солнце, решив, что с него хватит, так и не восходит.

Выключаю музыку, принимаю звонок, думая, что это Варя и её подруги решили разобраться со мной по всей строгости школьных понятий. Но слышу голос Ли:

— Напомни, какая у тебя квартира. Я внизу.

Называю номер и бегу к дверям. Пищит домофон. Отца дома ещё нет, но я по привычке поскорее снимаю трубку: он не любит, когда домофон гудит слишком долго.

Мама испуганно выглядывает из кухни.

— Всё в порядке? Как у него настроение? — она решила, что отец пришёл с работы раньше обычного.