Приключения робота Гоши - Андрей Васильевич Саломатов

эффектно выглядишь. Боюсь, что тебе не дадут ни хлеба, ни сахара.

— Это мы ещё посмотрим, — заносчиво ответил робот.

Уже в дверях он обернулся и спросил:

— Павел Петрович, можно я буду пользоваться вашей фамилией?

Папа удивлённо пожал плечами и ответил:

— Пожалуйста. Только не очень пользуйся. Она ведь у нас одна.

Я решил составить компанию Гоше и отправился вместе с ним. Когда мы вошли в магазин, одна из продавщиц увидела Гошу и выронила из рук батон колбасы.

— Ой, смотрите, смотрите, что за чучело! — громко сказала она.

А другая продавщица от удивления завернула покупателю гирю вместо масла.

После этого Гоша, ни слова не говоря, взял книгу жалоб и написал в ней: «Продавщица колбасного отдела оскорбляла человеческое достоинство робота». Он поставил число и подписался: «Иванов Гоша».

Купив хлеб и сахар, робот убрал покупки в портфель и важно проговорил:

— Ты ступай домой, а мне ещё нужно зайти в одно место. Не беспокойтесь, я скоро буду.

Домой Гоша вернулся поздним вечером. Мне пришлось сходить ещё раз в магазин за покупками, потому что у нас на ужин не было хлеба. А папа разозлился и сказал, что заберёт у Гоши портфель: ещё возомнит себя главой семьи. Но мы с мамой уговорили папу этого не делать.

— Пусть ходит с портфелем, — сказала мама. — У него так мало радостей в жизни. В конце концов, поважничает и бросит.

А через несколько дней все роботы нашего двора начали ходить одетыми. Кто в кепке, кто в шапке-ушанке, а один даже появился на улице с тросточкой и в очках от солнца. Гоша после этого пришёл домой и попросил у папы его новую фетровую шляпу. Шляпу он, конечно, не получил, но папа предложил Гоше тюбетейку, которую несколько лет назад привёз из Узбекистана. Гоша отказался от подарка. Тогда я принёс ему свою старую зимнюю шапку, а мама — женскую панамку.

Выбирал Гоша недолго и согласился на панамку. Она всё же больше была похожа на шляпу.

— А ещё что-нибудь из одежды можно? — спросил Гоша, напяливая на голову панаму.

— А что «что-нибудь»? — спросила мама.

— Ну, что-нибудь эдакое, — ответил Гоша. — Чего ни у кого нет. А то ведь это я придумал носить одежду, а робот из четвёртой квартиры перещеголял меня — с тросточкой ходит.

— Может, валенки возьмёшь? — неуверенно спросил папа.

Пока Гоша думал, брать или не брать валенки, мама предложила ему:

— А ты, Гошенька, ходи по двору на лыжах.

— Сейчас же лето, — обиделся Гоша.

— Зато ты будешь один такой. Тебе же «эдакое» надо, — сказала мама.

Это заманчивое предложение робот обдумывал весь вечер. А утром ему было не до лыж. От частого умывания у Гоши что-то заржавело внутри, и он совершенно потерял голос. Пришлось ему хрипеть и хрюкать до папиного возвращения с работы.

С тех пор Гоша перестал умываться, а потом он вернул маме халат. И только мою клетчатую кепку и солдатский ремень Гоша носит до сих пор да иногда берёт с собой портфель. Вид при этом у него оч-чень внушительный.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ГОШИ

Как-то в воскресенье мы с Гошей решили покататься на моём новом спортивном велосипеде. Я быстро объехал три раза вокруг дома и отдал велосипед Гоше. А он предложил мне сесть на багажник.

— Давай, — говорит, — я тебя покатаю. — И действительно, покатал…

Мы успели проехать метров десять, а потом Гоша вильнул рулём и на всей скорости врезался в толстое дерево. Я отделался двумя синяками на коленках и ободранными локтями, а Гоша разбил себе левый фотоэлемент и изрядно помял физиономию.

После аварии велосипед пришлось отдать в ремонтную мастерскую. Гоша же нацепил на разбитый фотоэлемент чёрную повязку и целыми днями ходил распевал известную пиратскую песню: «Пятнадцать человек на сундук мертвеца, йо-хо-хо, и бутылка рому…» Соседские роботы страшно завидовали Гоше. Один из них даже собственноручно, вернее, собственноманипуляторно разбил себе фотоэлемент камнем. И всё равно — вся слава досталась Гоше, а незадачливому соседскому роботу сильно влетело.

А Гоша так вжился в роль пирата, что начал уговаривать меня заняться поисками настоящего пиратского клада. Гоша уверял меня, что сундук с драгоценностями находится во дворе под клумбой. А когда я спросил его, почему именно под клумбой, он заговорщицким голосом ответил:

— А для чего, ты думаешь, посреди двора разбили клумбу? Ясное дело — клад там.

В общем, Гоша убедил меня своим железным аргументом, и ночью мы потихоньку выбрались из дома. Я нёс лопату, а Гоша — пиратскую карту, которую сам же накануне и нарисовал.

Спускаясь по лестнице, я спросил его:

— Гоша, а зачем тебе карта? Мы же и так знаем, где зарыт сундук.

— Во всём должен быть пиратский порядок, — сурово ответил Гоша. — Раз положено иметь карту, значит, она должна быть.

Клад мы так и не откопали. Лопату я нёс на плече и в темноте случайно заехал Гоше по второму фотоэлементу. Здесь уж нам не до клада было. Гоша так завопил, что в соседнем доме в половине окон зажёгся свет.

— Я ничего не вижу! Осёл! Ты разбил мне последний фотоэлемент!

Я страшно перепугался и предложил Гоше пойти домой. А он не на шутку разошёлся, начал громко и жалобно стонать.

— Всё! — страдальчески воскликнул Гоша. — Теперь меня точно сдадут в металлолом! Кому нужен слепой, беззащитный робот?

— Да нет, Гошенька, — попытался я его успокоить. — Мы починим тебя. Вот увидишь, всё будет в порядке. Тебе поставят такие фотоэлементы, что ты невооружённым глазом будешь видеть на Луне лунатиков.

— Не надо меня успокаивать! — закричал Гоша. — Я знаю, это конец!

В общем, шуму было много. Да ещё на лестничной площадке Гоша сослепу зацепился ногой за ступеньку и кувырком покатился вниз. Он так громко катился, что из всех квартир начали выглядывать заспанные соседи. Пришлось нам с папой и мамой чуть ли не на себе нести Гошу домой.

От падения голова у него совсем расплющилась, один манипулятор был неестественно вывернут, и всё же Гоша мужественно перебирал ногами и даже пытался что-то говорить.

На следующий день мы отвезли Гошу в ближайшую ремонтную мастерскую. Целую неделю я ждал его возвращения, и наконец Гошу привезли.

У Гоши оказалась совершенно новая полированная голова с зелёными фотоэлементами и маленькими слуховыми отверстиями, куда нельзя было засунуть даже мой палец. Правда, когда папа расплатился, и грузчики