Титус, наследник Сан-Маринский - Ольга Александровна Власова

К столам Титуса и его гостей-феодалов немедленно принесли тазы, кувшины и полотенца, предложив вымыть руки пахнущей мятой водой. Зажурчало красное вино, наполняя тягучей струей бездонный кубок наследника Сан-Маринского.

– Ваша светлость, позвольте представить вам гостей…

Лицо Мюллера выглядело чересчур напыщенно, будто он в самом деле воображал себя дирижером всего происходящего. «Фальшивишь, мой друг, безбожно переигрываешь!» – едва не выпалил с хохотом Титус. В голове весело шумело от только что выпитого вина.

– Конечно же, позволяю, Мюллер, – сказал он вслух. – Вот только у меня чувство, что я с ними уже хорошо знаком…

Тут Титус не удержался и самодовольно хохотнул, похлопав по карману, где лежало Волшебное перо.

– Это как вам будет угодно, сир, – невозмутимо ответил Мюллер. – Однако традиция есть традиция.

Вслед за тем, наклонившись к Титусову уху, едва слышно прошептал наследнику:

– На вашем месте, сир, я бы вел себя поосторожнее и не распространялся особо о своих секретах. Тем более что это не только ваш секрет.

Титус, отнюдь не ожидавший от Мюллера подобного выговора, подвис, а слуга, не дав ему опомниться, провозгласил, перекрикивая адский шум:

– Кавалер Хартманн…

Из-за соседнего стола поднялся загорелый рыцарь среднего роста с холодными голубыми глазами и такой же холодной белозубой улыбкой.

«Как они умудряются сохранять тут зубы без зубных щеток? – подумал Титус, милостиво улыбнувшись вассалу. – Ах да, он же только вчера родился. Видимо, я так написал в рукописи…»

Ночью, воодушевленный грозой и вином, Титус, помимо раскрытия замысла Архивариуса, пришел к другому гениальному заключению – в тот самый момент, когда бутылка с остатками вина, выскользнув из рук, через секунду перестала существовать, превратившись в тысячу осколков. Чтобы заполнить рукопись правдоподобными характерами, совсем не обязательно размножать до бесконечности собственно наследника Сан-Маринского. Можно пойти иным путем. Разбить себя, как он только что разбил эту бутылку. Ведь любой из нас – будто солнечный свет, вроде бы однородный, но легко превращающийся в спектрографе в набор разноцветных линий. В нем, Титусе, тоже прячется бездна оригинальных характеров. Надо лишь присмотреться, занырнуть в себя поглубже. И вуаля – вот они, вокруг, будто толпа прохожих на улице, снуют туда-сюда. Твои страхи, желания, переживания, воспоминания и мечты. Такие не уживающиеся друг с другом, будто принадлежат двум-трем десяткам разных людей. Но, дорогой, все это ты. Строго говоря, нет никакого Титуса – есть сумма составляющих его персонажей. Их можно вылавливать для рукописи по отдельности, можно скрещивать, подобно тому, как художник, смешивая краски, получает совсем иной оттенок… Так, с использованием нехитрых приемов бытового психоанализа, и явились на свет пятеро его вассалов.

Хартманн был типаж, который Титус не единожды пытался взрастить в себе – впрочем, безуспешно. Железный человек, начисто лишенный эмоций и невероятно эффективный в достижении поставленных целей. Уже даже не человек, пусть еще не машина.

– Сеньор Москито!

Хитрая, непонятно что выражающая физиономия. Круглые очки в железной оправе. Гладкие манеры и отличного покроя костюм. Работая в прошлой жизни в турфирме, Титус отправлял на Багамы миллионера-нефтяника с похожей скучной внешностью. Неожиданно они разговорились. Миллионер рассказал невероятную историю – то ли вымышленную, то ли и вправду настоящую. Его еще пятилетним ребенком похитили у родителей и отвезли куда-то в Азию, где пытались вырастить из белого мальчишки профессионального убийцу. Тщательно изучив за десять лет это ремесло, он, видимо в качестве выпускного экзамена, перебил всех своих похитителей, забрал кучу денег и драгоценностей и вернулся на родину.

– Граф Разлуцкий!

Разлуцкий? Ах да! В прошлой жизни наследник обожал Достоевского. Потому, наверное, и захотелось, чтобы при дворе появился персонаж с загадочной русской душой… Что ж, добро пожаловать в герцогство Сан-Маринское. Климат у нас точно гостеприимнее, чем в Петербурге… Цепкий взгляд, плотно сжатый, молчаливый рот. Парень, кажется, в самом деле получился себе на уме. Надо будет прописать в рукописи, над какими вечными проблемами он размышляет…

– Счастливый Барон!

Обладатель этого чудесного имени поднялся из кресла при помощи слуги. Было заметно, что он не лишен некоторых достоинств, но в данный момент точно определить их представлялось делом крайне затруднительным, так как Счастливый Барон был изрядно пьян. Сторонний наблюдатель мог бы отметить лишь его длинный горбатый нос.

– В… ф… впечатлен, – пробормотал он тем не менее. – В… фпечатлен вашим замком. Особенно винными погребами.

Титус сначала хотел рассмеяться, но потом обиделся. Приехал к своему сеньору и напился как свинья. Будь я настоящим феодалом, ты бы уже лежал на соломе где-нибудь в погребах. Причем не винных.

– Очень польщен, – сухо ответил ему наследник. – Надеюсь, вы будете в состоянии оценить также и местную кухню.

Возможно, к раздражению по поводу столь беспардонного поведения примешивалось также что-то личное. Счастливый барон подозрительно походил на босса Титуса в туристическом бюро – безобидного и бесполезного сибарита, устраивавшего с сотрудниками регулярные попойки в офисе и по кругу, чисто из спортивного интереса, спавшего с сотрудницами.

– Большой Феодал! – продолжил тем временем Мюллер. Потом коротко и тихо добавил: – С супругой.

– Мы уже успели познакомиться, – едко прокомментировал Титус, припоминая, что Большой Феодал, кажется, явился как антипод собственной Титусовой лени и прокрастинации. – У нашего гостя есть несколько уникальных достоинств – например, читать по лицам. По моему лицу он прочитал, что я заправляю в замке стряпней и заготовкой провианта.

Большой Феодал лишь угодливо хихикнул в ответ. В поле зрения попала также его супруга – худая невысокая дама с короткой мальчишеской стрижкой и своевольным лицом. Она сделала поклон с таким видом, словно Титус только что одолжил у нее сотню золотых санмаринов.

«Н-да, – поморщился Титус, – женские характеры у меня выходят из рук вон плохо… Поправим по ходу дела. Испытания и трудности смягчают гордый нрав… А мне пора наконец дать отсчет истории этого мира, который зачем-то придумал Архивариус».

Наследник Сан-Маринский медленно встал со своего трона, решительно выдохнул воздух и приподнял тяжеленный кубок. За ним внимательно наблюдали, включая Мюллера, двойника и жену Большого Феодала, восемь пар глаз. Впрочем, Счастливый Барон свои глаза вскоре закрыл.

– Друзья! – доверительно сообщил Титус обладателям этих восьми пар глаз. – Да-да, именно друзья… (в этом месте Мюллер неодобрительно хрюкнул). Мы собрались здесь не просто так – выпить, закусить и послушать ужасную музыку…

– Да, нас ожидает также рыцарский турнир… – неуверенно вставил Счастливый Барон, опрокидывая в себя с закрытыми глазами очередную порцию вина.

– Совершенно верно! – ухмыльнулся Титус. – Турнир – отличная завязка для сюжета. То есть для начала истории Союза прибрежных городов!

Счастливый Барон наморщил лоб. Открыл один глаз.

– Истории? Почему же, позвольте узнать, она начнется именно сейчас? Я живу на свете уже… – тут он