Продавец приключений - Георгий Михайлович Садовников

class="p1">И всё-таки одна из игрушек бросилась на помощь уродцу. Это был ёлочный кит, не забывший, что Отважун спас ему жизнь.

– Остановись! – крикнул киту благородный уродец. – Всё равно ты не сможешь помочь, хоть ты и кит. Только погибнешь раньше меня. Но если хочешь сделать доброе дело, найди стюардессу и передай, что я до последней минуты буду помнить её.

– Я обязательно передам! – ответил кит, потрясённый великодушием уродца. – И буду считать, что ты ещё раз спас мне жизнь!

К моему возвращению дела уродца стали плохи. Краска на нём размокла так, что опоздай я ещё на минуту, и нашего Отважуна не узнал бы даже его фабричный мастер.

– Сейчас же прекратите это безобразие! – крикнул я лжемарсианину. – И вовсе вы не марсианин! Обычный землянин, бракованная игрушка – вот вы кто на самом деле!

– Это ещё что за шутки? – нахмурился лжемарсианин.

– Я не шучу, – сказал я серьёзно.

– Ну да, – не поверил лжемарсианин.

– Я не шучу, – повторил я ещё серьёзней.

– Ну да, – не поверил лжемарсианин.

– Это истинная правда!

Такое известие потрясло лжемарсианина.

– Как же так? – залепетал он. – Почему же тогда меня выставили на витрине?

Я передал ему то, что услышал на фабрике. Объяснил, как ошиблись продавцы, приняв его за марсианина.

Пока он переживал эту горькую весть, я сказал уродцу, чтобы он вылезал на сушу.

– Да-да, вылезай. Извини, пожалуйста, я же не знал, что я не марсианин, – добавил немного пришедший в себя лжемарсианин.

Игрушки поняли, что всё кончилось хорошо, и разошлись по своим делам, а мы остались втроём.

– Что ж, пойду поищу себе место на полках, – уныло сказал бывший марсианин. – Может, кто-нибудь потеснится, пустит рядом с собой.

– Подождите, – сказал я ему.

Я вспомнил, что будет с этой игрушкой, когда с фабрики придёт настоящее письмо.

– Ну и пусть, – сказал бывший марсианин. – Мне теперь всё равно. Кому нужна бракованная игрушка!

– А ты докажи, что мастер не зря потратил время и силы. Что хоть он и ошибся, но всё равно ты такой же весёлый и добрый, как самые красивые и дорогие куклы! – воскликнул уродец.

Потускневшие было от горя краски бывшего марсианина вновь стали яркими.

– Ах, как мне хочется доказать это! – сказал он горячо. – Но я уже не успею. В понедельник придёт письмо, и ты слышал сам, что меня впереди ожидает!

Я предложил ему убежать. Но игрушки покачали головой. Оказывается, они не имеют права. Что бы было, если бы игрушки запросто бегали по улицам и дворам.

– Есть выход! – сказал я, вспомнив, как лжемарсианин похитил стюардессу с помощью сторожа.

Уродец и лжемарсианин наклонились ко мне, и я открыл им свой только что родившийся замысел. Обсудив его хорошенько, мы решили не тратить время зря и отправились в директорский кабинет.

Сторож спал сладким сном. Ему снилась любимая внучка, а это ещё больше увеличивало наши шансы на успех. Мы с уродцем стали на страже, а лжемарсианин забрался на стол, взял авторучку директора и написал на календаре текст, придуманный нами по дороге.

Я и сейчас дословно помню его: «Не забудь заплатить за две игрушки, что ты выбрал для внучки и положил в карман.

«.

Потом мы сидели в углу кабинета и переговаривались тихонько. Когда за окном посветлело, уродец и лжемарсианин забрались в боковые карманы на пиджаке сторожа и помахали оттуда ладошками: мол, всё в порядке, друг! А сторож тут же шевельнулся, потрогал во сне карманы руками и пробормотал удовлетворённо:

– Всё в порядке.

Удостоверившись, что всё идёт по плану, я вылез на улицу и побежал в наш дом.

Отставной юнга вставал очень рано. Ещё на лестнице было слышно, как он ходит по своей квартире, напевая старинные морские песни. Я опасался, что он не услышит меня, и изо всей силы застучал чемоданчиком в дверь.

Старый морской волк открыл дверь, окинул лестничную площадку орлиным взором, заметил меня внизу под ногами и, не сказав ни слова, впустил в квартиру.

Я попросил его посмотреть на меня через бинокль, только теперь через увеличивающие окуляры.

Моряк молча снял со стены свой первоклассный бинокль и начал смотреть на меня через увеличивающую оптику.

– Всё в порядке? – спросил я. – Теперь я кажусь вам нормальным?

Моряк кивнул, опустил бинокль и, по-прежнему ни о чём не расспрашивая, отнёс его на место.

– Спасибо, – сказал я, осматривая себя перед высоким зеркалом и лишний раз убеждаясь в том, что ко мне вернулся мой прежний рост.

– Пожалуйста, – невозмутимо ответил старый юнга.

И я как ни в чём не бывало отправился в свою жилищную контору, прямо к началу рабочего дня. После работы я узнал адрес сторожа и отправился к нему домой.

Сторож сразу узнал меня и сказал:

– У нас всё в порядке. Всё работает, ничто не протекает. Но всё равно проходите, коль пришли. У нас сегодня праздник, – и широко распахнул передо мной дверь.

Из глубины квартиры донёсся радостный детский смех.

– Сюда, – сказал старик и открыл дверь в комнату.

Я вошёл и тотчас увидел своих маленьких друзей. Уродец сидел на тахте рядышком со своей стюардессой. И лица обоих были очень счастливые. А лжемарсианин смешил внучку сторожа, скатываясь со спины толстого добродушного бегемота.

В общем, эта игрушка оказалась совсем не плохим парнем, подумал я, и, не скажи ей, что она марсианин, она бы никогда и никому не причинила зла.

Друзья, конечно, узнали меня, да только не подали вида. Потому что нельзя им, игрушкам, разговаривать с людьми. Иначе какие же они будут игрушки? Ведь без игрушек людям нельзя. Кажется, так говорила стюардесса.

– Ну, я пойду, коль у вас всё в порядке, – сказал я сторожу.

Так закончилась история с тремя игрушками…

– А ты, Катя, значит, вот где? Ну что ж, судя по всему, ты попала в добрые руки, – сказал слесарь-водопроводчик, обращаясь к кукле.

Её хозяйка вдруг смутилась, порывисто прижала куклу к себе и сказала шёпотом:

– Катя, извини меня, пожалуйста. Я хотела оторвать тебе голову.

Глава двенадцатая,

в которой рассказывается о нашем военном походе и его последствиях

– Знаешь, что я сейчас придумала? – спросила Зоя, прожевав откушенный кусочек бутерброда.

– Нет, – ответил я, говоря чистейшую правду.

Мы стояли возле окна на лестничной площадке между вторым и третьим этажом и смотрели на улицу. Там, напротив нашего дома, остановилось такси, украшенное разноцветными лентами. Из машины вылезли жених и невеста и ещё какие-то весёлые молодые люди. Жених поднял невесту на руки и внёс в дом. Молодые люди и просто остановившиеся прохожие захлопали в ладоши.

– Вот что, когда я стану взрослой, я, пожалуй, выйду замуж за тебя, – задумчиво сказала Зоя.

– Правда? – обрадовавшись, спросил я.

– Ага, – сказала Зоя.

– А почему за меня? Что, Феликс и Яша лучше? – спросил я обиженно.

– Ага, – опять сказала Зоя. – У них есть характер. А у тебя нет. Я буду этим пользоваться, и ты будешь покупать варенья, сколько захочу.

– Зоя, я и так буду покупать тебе варенье, хоть всю жизнь. Сколько хочешь! Только не выходи замуж за меня, ладно? А то мне всегда достаётся больше всех, – попросил я. – Лучше выйди за Яшу. Помнишь, он не дал тебе лишнюю марку?

Моё напоминание подействовало на Зою, она задумалась, но что произошло у неё в голове, я так и не узнал в этот день. И видимо, теперь мне придётся ждать до тех пор, пока Зоя не станет взрослой, и нам тогда будет известно, на ком же из нас она остановила выбор.

А сегодня ей помешал отчаянный топот, донёсшийся с первого этажа, а вскоре перед нами появился сам Яша, собственной персоной. Я даже с ужасом подумал, что мой приятель научился читать мысли на расстоянии и вот теперь прибежал, чтобы осудить меня за предательство.

Но если и Яша научился проникать в чужие мысли, то всё равно сейчас он был поглощён совершенно другим занятием.

– Ребята, там Великий Реалист зовёт. Говорит, покажет что-то интересное! – крикнул Яша, переводя дыхание.

В таких случаях нас не приходилось звать дважды, мы с Зоей переглянулись и, разом забыв про наш разговор, помчались вместе с Яшей во двор.

Вениамин стоял посреди двора и почему-то прикрывал ладонью один глаз.

– Я нашёл их! Вот они, – с гордостью доложил Яша.

– Молодец, Селёдка, – промурлыкал Вениамин. – Подождём, сейчас вернётся четвёртый рекрут.

– А где Феликс? Он же был здесь? – удивился Яша.

– Сейчас будет ваш Феликс, – почему-то