Леонид Саксон - Аксель, Кри и Белая Маска

— Не смотрите туда! — возмутился человечек. — Вы же не враг сам себе, надеюсь? ТАМ, — он презрительно махнул рукой, — с вас сдерут пятьдесят евро, а ещё до этого вы простоите час в очереди под палящим солнцем, с багажом и усталыми голодными детьми. Видите очередь, сеньор? И наконец вам придётся долго объяснять тупице-шофёру, куда ехать, если только вы не в «Трамунтану» или не в «Гранд-отель». Куда вам нужно?

Аксель видел, что отец колеблется. Очередь и впрямь выглядела впечатляюще, и хотя солнце было не таким уж палящим, — его смягчал свежий морской бриз, — но все и правда устали…

— В частный пансион «Мирамар», — осторожно сказал Детлеф.

— К старухе Аделите?! — завопил «таксиста». — Мадонна! Она угостит нас таким «эспрессо», что вы почувствуете себя заново родившимся. Она мне как вторая мать! Позвольте вам помочь…

— Стоп, стоп, — сказал Детлеф, сопротивляясь из последних сил. — А сколько вы с нас возьмёте?

— Нисколько!! — гаркнул «таксиста» так, что заглушил на секунду рёв садящегося невдалеке «Боинга». — Чтобы я брал деньги с людей, которых ждёт моя мать? Да что я, чудовище? Двадцать…нет, пятнадцать евро, чтоб только бензин окупить, и «эспрессо», какого вы ещё не видели в своей жизни, а детям «пало» и спелые фрукты. Вперёд, сеньоры!

После этого сопротивляться было уже просто невозможно, хотя Аксель и Кри не знали, что такое «пало», а сам Детлеф всю жизнь предпочитал любому напитку чай. Сыграло роль и то, что «таксиста» действительно знал, как зовут его вторую мать, и был совершенно не похож на злоумышленника.

Человечек рысцой затрусил мимо очереди на стоянке такси (надо сказать, очередь эта достаточно быстро двигалась), и Детлеф с Акселем, оглянувшись на терминал, заметили новых «ловцов», которые вились вокруг выхода и перехватывали туристов. Последнее даже успокоило двух мужчин — большого и маленького — в их тревоге за безопасность Кри: все эти юркие типы, конечно, знают друг друга, а раз так, маловероятно, что среди них окажется чужак.

Багаж был с быстротой молнии запихан в старенький, салатного цвета «ситроен», после чего торжествующий водитель лихо вывел машину на шоссе. Тут только Аксель по-настоящему вдохнул благодатный воздух острова, который был, наверное, не хуже «пало» и спелых фруктов. Чем он пах? Чуть подгнившим персиком? Морем? Какими-то незнакомыми субтропическими цветами? Этого мальчик так и не смог решить, но вдыхал его жадно, полной грудью, чувствуя, что по телу разливается ленивая истома и забываются все старые волнения и печали, а новых в этом райском месте просто не может быть…Вот из-за каменистой обочины, покрытой вечнозелёным кустарником, блеснула морская ширь, и дети, наверное, не удивились бы, если б «таксиста», крутанув руль вправо, повёз их дальше прямо по волнам. Но в море они не угодили, а помчались вдоль белого песчаного пляжа, отделённого от шоссе великолепными пальмами вышиной с трёхэтажный дом.

Когда дорога, утопая в хвойной зелени, пошла в гору и Детлеф увидел, как уверенно их шофёр мчит по «серпантину», он совсем успокоился. Видно, и на него расхваленный в рекламных проспектах воздух Сан Антонио начал оказывать своё действие.

— А у вас не так уж жарко, — заметил он, подставляя незагорелое лицо свежему ветру.

— Эмбат, — ответил «таксиста», ухмыльнувшись.

— Что?

— Эмбат. Морской бриз, сеньор. Отдыхай вы где-нибудь на Коста Брава или на Коста Дорада, вы бы при таком солнышке давно задохнулись, но у нас…Вы правильно поступили, приехав сюда, — добавил он.

— Долго нам ещё? — спросил Детлеф несколько минут спустя, налюбовавшись придорожными зарослями мирта и можжевельника. Не будет же, в самом деле, их новый друг везти почти бесплатно — тем более, что, судя по письму из пансиона, тот находится лишь в пятнадцати минутах езды от аэропорта.

— Мы почти на месте, — заверил «таксиста», выполняя очередной крутой вираж. — И оно такое тихое, спокойное, видно, вам кто-то из здешних рассказал о нём…А какая там природа! Какие сосны! Вы будете просто в шоке!

Так оно в действительности и вышло. Несколько секунд спустя «ситроен» поравнялся со скалистым утёсом у изгиба шоссе — утёсом, на вершине которого уходила в слепящее голубое небо исполинская сосна. Аксель, прищурив ресницы, залюбовался ею, — и потому только он успел понять, что произошло, когда эта горная красавица, словно подкошенная взмахом невидимого топора, подскочила вверх со своего пьедестала, махнула колючими ветвями и рухнула с утёса точно на их автомобиль.

— А-А-А!!! — разодрал уши пассажиров истошный вопль погибающего водителя. Зелёная туча хвои и веток накрыла «ситроен», и огромный острый сук устремился в глаза оцепеневшему Акселю, который еле успел втянуть голову в окошко. Смерть пронеслась в миллиметре от его расширенных в ужасе зрачков, а затем зрение заволокла тьма с алыми концентрическими кругами. В этой почти кромешной тьме машина рванулась вперёд и, пробив своей тяжестью сплетение тонких веток, выскочила из-под сосновой кроны на свет и воздух.

И, заскрежетав, остановилась.

— Св…вятой Игнасио… — простонал белый, как снег, водитель, откинувшись на сидение. — Святая Евлалия!! И все двенадцать апостолов, которым я недостоин целовать их кровавые язвы!!! — Голос его набирал силу с каждым перечислением. — Сам Господь укрыл мой «ситроен», и моих бедных пассажиров, и меня, грешного, и я не знаю, сколько свечей я зажгу сегодня в соборе — наверное, тоже двенадцать, а святой троице отдельно…И…

— У вас нет воды? — резко прервал его Детлеф, перегнувшись на заднее сиденье. — Моей дочери плохо!

Действительно, Кри тяжело дышала, открыв рот и глядя в одну точку. Аксель в страхе сжал её руку, но она молча затрясла головой, и мальчик, словно обжёгшись, разжал пальцы. Кри всё так же молча закрыла глаза, потом открыла их и слабо выдавила:

— Вс-сё…в-в порядке…

Вода — даже странно! — тут же у водителя нашлась, и была она ледяная, словно из холодильника, может быть, потому, что бутылка валялась где-то на дне машины. Детлеф Реннер влажным платком обтёр Кри лицо, вынес её на руках из кабины и усадил на обочину дороги, в тени оливкового дерева. Через пару минут напряжённого ожидания она слабо улыбнулась и дала понять, что может двигаться сама. Тем временем «таксиста» осторожно приблизился к сосне, наискось перечеркнувшей дорогу от обочины до обочины, и боязливо осмотрел её шевелящиеся под ветерком мохнатые корни — будто лапы гигантского паука, упустившего добычу.

— Сука! — завопил он вдруг, облегчённо вздохнув и пиная ствол носком поношенного башмака. (Аксель и Детлеф подскочили). — Иха де пута! Что, прикончила нас? Раздавила мой кусок хлеба, а? Пойдёшь теперь на дрова, гнилая стерва…

Но тут за поворотом послышалась отдалённая полицейская сирена, и водитель встрепенулся, явно не сказав ещё очень многого.

— О, нам пора, сеньоры…Не знаю, куда я в суматохе засунул лицензию сегодня утром, так что поехали!

Детлеф поспешно отнёс Кри назад в кабину, а Аксель побежал к передней дверце. Взгляд его скользнул по старенькому, неказистому, но заботливо вымытому «ситроену», по дороге и скалистым утёсам, и что-то странное померещилось мальчику в этой картине. Перед его глазами отчего-то вновь возникла морда Шворка, парящего у иллюминатора, а затем — отпечаток собачьей лапы на борту самолёта и глазеющая толпа…Но как именно связано воспоминание о Шворке с тем, что находилось перед его глазами сейчас, Аксель не мог понять — да и времени раздумывать не было. Машина взревела и рванулась с места, успев свернуть за поворот секундой раньше, чем из-за отдалённого горного склона показался полицейский автомобиль.

— Часто здесь такое бывает? — спросил Аксель через пару минут, постепенно приходя в себя.

— Иногда, — ответил «таксиста», отдуваясь. — Горы есть горы…Но чтобы такая махина… вижу впервые! Нам повезло, что мы проскочили, в объезд мы потратили бы ещё минут сорок…

— А то и всю оставшуюся жизнь, — закончил Детлеф, криво усмехаясь. Не успел он договорить, как «ситроен» резко затормозил и замер у дорожной развилки.

— Что ещё? — тревожно спросил Детлеф. — Мотор заглох?

— Нет. Приехали, — улыбнулся водитель и, выпорхнув из-за руля, принялся жизнерадостно выгружать багаж на дорогу.

— Но…

— Нам с вами придётся тридцать или сорок метров пройти пешком, сеньоры. Здесь реликтовые сосны — я не говорил? — рубка леса запрещена, и прямо к пансиону на машине не подъедешь. Единственное неудобство этого места…Зато какая природа!

Действительно, воздух был напоён таким ароматом сосновой хвои и бальзамических смол, что ничего подобного приезжие мюнхенцы, пожалуй, никогда не вдыхали. А водитель, подхватив два баула, уже устремился в чащу, напоминая озабоченного жука в клетчатой рубашке и потёртых джинсах. Следом за ним, по какому-то молчаливому уговору с отцом, шёл Аксель, в правой руке сжимая увесистый, подвернувшийся под ноги сук, а в левой неся свой чемоданчик. И сзади без поклажи следовал Детлеф Реннер, ведя за руку чуть порозовевшую Кри, которая жадно вдыхала лесной воздух. «Если это ловушка, и нас сюда заманили, — мелькнуло в голове у Акселя, — всё произойдёт сейчас!»