Корни ненависти - Эва Гарсиа Саэнс де Уртури

Кивнув, я помчался в кузницу, где уже вовсю кипела работа и пылали печи, отчего внутри было чертовски жарко.

– Вот, держи, брат. – Лира в присутствии свидетелей вручила мне доспехи: шлем, подшлемник и металлический нагрудник. Затем она поманила меня в укромный уголок, где нас не могли услышать. – Нам следовало бы забыть обо всем, выйти из города и разыскать Йеннего. Пусть короли сражаются за крепости и границы, а мы должны сражаться за свой род.

– Мы с Аликс хотим этого больше всех, Лира. Но… Аликс вернулась с пустыми руками. Ни Нагорно, ни Гуннар, ни ты не нашли никаких следов в городе. Ты понимаешь, что это значит.

Я обнял сестру, ища поддержки. Я устал после бессонной ночи, устал от поисков и от мыслей о предстоящей битве. Только в присутствии Лиры я мог ослабить бдительность и почувствовал себя немного лучше.

– Я готова нарушить приказ наместника и получить стрелу в спину. Если скажешь, я возьму лошадь Нагорно и поеду искать, – заявила она.

– Я не позволю тебе в одиночку отправиться за город. Это слишком опасно: во всех селениях и крепостях хозяйничает вражеская армия. Ты рискуешь не вернуться.

В это мгновение колокольный звон возвестил о наступлении комендантского часа. Один, два, три колокола… Некоторые звучали прямо над нами, другие чуть в отдалении. Солдаты Чипиа закрывали все ворота Вильи-де-Сусо и Новой Виктории.

Лира вернулась к подмастерьям, а я вышел на улицу, оставив на полу доспехи, которые сделала для меня сестра. Улицы были запружены телегами с фруктами, дровами и поросятами. Жители предместья ножовщиков, покинув свои жилища, несли косы, серпы и маленьких детей.

Аликс направляла прибывающий в город людской поток.

– Идите в крепость! В крепость и в церковь! – кричала она.

Посреди царящего вокруг переполоха я столкнулся с Оннекой, которая выходила со двора. При виде меня она вздрогнула и несколько смутилась.

– Что тут происходит? – нервно спросила она.

– Готовимся к приходу вражеской армии. Кто-нибудь присматривает за бабушкой Лусией?

– Боюсь, из-за всей этой суматохи о ней забыли, – ответила Оннека.

– Я отнесу ее в церковь к остальным, – сказал я и поспешил к дому старухи.

* * *

– Бабушка, я пришел, чтобы отнести вас в церковь.

– Лучше я останусь здесь, вдруг Йеннего вернется. Не хочу, чтобы он испугался, обнаружив дом пустым, – ответила она, глядя в окно.

– Вам не о чем беспокоиться. Йеннего сообразительнее нас. Он догадается, что нужно искать в церкви, – заверил я. – Пойдемте.

Бабушка позволила мне усадить ее на горбушку и отнести в церковь. Оставив ее на ступеньках возле алтаря, я побежал обратно в кузницу за доспехами и направился домой. Там надел металлический нагрудник поверх кожаного, а на него – кольчугу с длинными рукавами и тунику, украшенную гербом Вела: горная кошка на лазурном фоне с девизом нашей семьи – «Вела всегда на страже»[69]. Затем надел кольчужный подшлемник, чтобы прикрыть шею и плечи, и наконец – шлем, несмотря на жару в тот злополучный день.

* * *

Вражеская армия прибыла с юга, однако, приблизившись к городу, обогнула его и поднялась по склону к Северным воротам, перейдя по мостам через оба рва. Наместник, алькальд, Нагорно и я взошли на дозорную галерею. К воротам приблизился солдат с белым флагом и остановился у подножия стены в нескольких варах под нами.

– Король Альфонсо Восьмой желает переговоров! Вы готовы соблюдать перемирие и опустить оружие?

– Готовы! – ответил Чипиа.

По его сигналу лучники, целящие в авангард, опустили луки.

– Их четыре сотни, – подсчитал наместник. – Нас в городе меньше трехсот. Однако нам нечего бояться, ибо я не вижу осадных орудий, а без них неприятелю не войти. У нас есть преимущество, и король об этом знает.

«Тогда пусть все поскорее закончится, и я продолжу искать сына», – едва не вырвалось у меня.

Нужно было продержаться всего день до прибытия подкрепления из Наварры, и вся наша семья сможет возобновить поиски Йеннего. Или, по меньшей мере, узнать, что с ним стало, и обрести покой.

– Солдаты выглядят отдохнувшими. Туники чистые, неокровавленные, – заметил я вслух. – Они еще не участвовали в битве, не теряли соратников. Они жаждут сражения и поэтому особенно опасны.

– Еще бы им не разгорячиться: уже столько городов взяли одними переговорами, – вмешался Нагорно.

Вперед выступила группа всадников: один во главе, на великолепном белом жеребце, двое других следом.

Король Альфонсо был видным мужчиной, с мускулистыми, как у лучника, плечами. Он снял шлем, явив на обозрение лысину; единственной растительностью на голове были длинные усы на квадратном лице. Крючковатый нос имел слегка приплюснутую форму, возможно, в результате полученного в бою удара. Альфонсо носил титул короля с трехлетнего возраста и вел себя соответственно, выказывая легкое пренебрежение и непринужденность манер.

– Я не ищу кровавых завоеваний, – внушительно заявил он. – Я пришел вернуть оговоренное в одна тысяча сто семьдесят четвертом году от Рождества Христова. Эти земли принадлежали мне по праву, однако в те времена я был всего лишь юнцом, неспособным противостоять опытному дипломату в лице моего дяди, короля Санчо Мудрого. Теперь я мужчина и требую, чтобы вы сдали город, открыли ворота и впустили меня. Я намерен уважать ваши фуэро и налоговые привилегии. В отличие от наваррцев, обещаю не захватывать крепости и не опустошать поместья графов и местных сеньоров. Я не буду навязывать вам наместников, которые не принадлежат к числу горожан и ваших семейств…

– Прежде чем вы продолжите сеять смуту в наших рядах, сир, – вмешался Чипиа, – вынужден сообщить, что Виктория не сдастся, согласно повелению вашего кузена.

– Полагаю, вы его наместник. А рядом с вами – сеньоры этого города. – Он приветствовал нас легким наклоном головы.

– Граф Вела и граф де Маэсту! – крикнул я с ответным кивком.

– Граф Вела, я слышал в придорожных тавернах печальную историю о вашем сыне и наследнике. Жаль, что ворота закрыты; наверное, вам не терпится поискать ребенка снаружи… Сдайте город, и вы сможете уйти. Я не буду вас останавливать.

Нагорно хотел поднять арбалет, однако я незаметно удержал его руку. С такого расстояния я тоже мог поразить Альфонсо стрелой. Но слишком многое было поставлено на карту… Вместо этого я ответил:

– Вы – король, и поэтому я рассчитываю на ваше благородство. Мне трудно поверить, что вы стали бы играть жизнью ребенка, пусть даже