Черное солнце - Джеймс Твайнинг

— Ага, — коротко ответил Христенко, — можете запирать. Спасибо.

Он поднялся по лестнице на нулевой этаж, а затем — на второй, в отдел реставрации. В главном цехе реставрационной мастерской в этот час, по обыкновению, было темно и пусто, и он знал об этом. Тут и там были расставлены и разложены натянутые на подрамники и находящиеся на том или ином этапе реставрации полотна, накрытые на ночь белым полотном. Особо ценные экземпляры, однако, полагалось помещать в специальное хранилище-сейф в дальнем углу комнаты.

Он достал из кармана мобильный телефон и нажал зеленую кнопку. Спустя несколько секунд он услышал ответ.

— Да?

Христенко узнал голос англичанина.

— Я нашел.

— Прекрасно. — В голосе собеседника промелькнуло удивление. Наверное, не ожидали, что все произойдет так быстро, подумал Христенко.

— Ну, и что дальше? — спросил он неуверенно. — Как мне получить мои деньги?

— Принесите нам фотографии, как договорились. Когда мы убедимся, что это та самая картина, вы передадите ее нам, тогда и получите, что вам обещано.

Несколько секунд Христенко обдумывал услышанное.

— А как я узнаю, что эта сумма при вас? — поинтересовался он наконец.

— Вы что, не доверяете нам, Борис? — шутливым тоном спросил англичанин.

— Не больше, чем вы мне.

— Ну и слава Богу. — В голосе собеседника послышалось нетерпение. — Когда вы принесете нам фотографии, мы предъявим вам деньги, а когда вы явитесь с картиной, мы их вам вручим.

— Хорошо. Встретимся в половине десятого вечера. Сенатская площадь. У Медного всадника.

Христенко отключил телефон и, кладя его перед собой на стол, не смог сразу разжать пальцы, а лишь сделав над собой усилие, рывком отдернул руку. Он почувствовал, что ужасно вспотел, ладони у него были мокрые, а во рту, наоборот, пересохло.

«Ну все, теперь никуда не денешься», — подумал ом.

Глава 67

Сенатская площадь, Санкт-Петербург

9 января, 21.26

Как обычно, на площадке у пьедестала Медного всадника, монумента Петра Великого, воздвигнутого французским скульптором Этьеном Фальконе в 1782 году, толпился народ. Туристы и местные по очереди фотографировались; вздыбленный конь и его имперский всадник, казалось, застыли, вмерзли в марево неяркой, исходившей от земли подсветки, сверкающие передние копыта угрожающе нависли над головами, а огромная черная тень распласталась на ясном ночном небосводе.

Том переговаривался с Арчи по дуплексной связи, микрофон был пришпилен к его воротнику, а крошечный наушник из прозрачного пластика был незаметен для окружающих. Это было довольно нелепо, учитывая, что находились они друг от друга всего в нескольких сотнях футов, но сейчас Том уразумел, что совет Тернбула не появляться ни в чьей компании, чтобы не спугнуть и без того издерганного Христенко, был разумным и верным.

— Ну как, тебе получше? — спросил Арчи.

— Ага, — солгал Том. Хотя болеутоляющие средства и помогали, но когда он застегивал на верхнюю пуговицу пальто, его плечо пронзила резкая боль, от которой он едва не взвыл.

— Черт, холодрыга несусветная. — Том услышал, как у Арчи стучат от холода зубы.

— Надеюсь, долго нам здесь мерзнуть не придется. Кстати, а где все остальные?

— Сам я в северной части площади. Тернбул — на противоположном конце.

Том огляделся, приметил вдалеке Арчи, затем отвернулся.

— Я тебя вижу. А что люди Витюши?

— Они наготове, на случай если понадобятся… это может произойти очень скоро. Внимание: появился Христенко.

— Понял, переходим на основную частоту — Том нажал на кнопку приемника у себя в кармане. — Виктор, Доми, Христенко на подходе.

— Объект движется мимо Адмиралтейства, — подтвердил Арчи. — Вскоре повернет за угол.

— Может, и картина при нем? — спросил Том.

— В руках у него ничего нет. Должно быть, он не захватил ее, как, собственно, и предполагалось.

— Отменным конспиратором стал старина Христенко, — отозвался эхом в ушах у Тома голос Тернбула.

— Пожалуй, мне стоит взять его к себе на работу, — хихикнула Витюша.

— Внимание: он сейчас появится в зоне вашей видимости, — торопливо проговорил Арчи.

В ту же секунду Христенко обогнул угол здания Адмиралтейства и медленно, осторожно начал переходить площадь. Через каждые несколько шагов он бросал опасливые взгляды через плечо.

— Господи, у него такой вид, будто он только что стрелял в царя, — пробормотал Арчи, следуя по пятам за Христенко на расстоянии не более двадцати футов.

Вероятно, он внезапно заметил Тома, потому что как-то неловко взмахнул рукой, но тут же торопливо опустил ее, как будто поняв, что ему не следует привлекать к себе внимание. Том ответил ему едва заметным кивком.

А потом они приблизились друг к другу и под грозным взором Медного всадника пожали друг другу руки.

— Вы принесли мои деньги? — Христенко явно нервничал, глаза его были вытаращены и полны ужаса.

— Сначала покажите мне картину, — твердо сказал Том.

Христенко порылся в кармане, вытащил цифровую фотокамеру, которую одолжил ему Том, и вернул ее хозяину. Том просмотрел на экранчике снимки и кивнул:

— Это она.

— А мои деньги?

— Они здесь.

Том сунул ему в руки потрепанную сумку, которую где-то откопала Витюша. Сумка была достаточно вместительной и прочной, но потертой и старой, чтобы не бросаться в глаза Христенко расстегнул молнию и заглянул внутрь.

— Я должен сосчитать, — произнес он неуверенно.

— Все на месте.

Напряженное, бледное лицо Христенко расплылось в некоем подобии улыбки.

— Ну ладно, ладно. Можно произвести обмен.

— А где картина?

— Она там, в здании. Я схожу за ней, вынесу, и мы с вами встретимся…

Неожиданно раздалась отрывистая команда, и четыре человека, которые только что фотографировали друг друга на фоне памятника, с диким воплем бросились к ним, не дав Христенко договорить, в их руках невесть откуда появились пистолеты. Христенко сдался мгновенно, дрожа от страха и вскинув руки над головой, он отшвырнул сумку с деньгами в сторону, и она так и осталась лежать на снегу.

Но нападавшие полностью проигнорировали его, пробежав мимо и набросившись на Арчи, они сбили его с ног, повалили и прижали к земле. Одновременно пять милицейских машин вылетели на площадь с прилегающих улиц, оглушительно воя сиренами и разбрасывая по черному ночному небу сине-фиолетовые огни.

— Что, черт возьми, происходит? — заорал Том в микрофон, пытаясь перекричать вой сирен и крики людей. Кольцо зевак моментально сомкнулось вокруг Арчи, лишив Тома возможности видеть то, что с ним происходило. Вооруженные милиционеры как горох посыпались из прибывших машин, с воплями и руганью оттесняя толпу. Том сделал глубокий вдох, чтобы совладать с приступом ярости. — Это твои люди, Виктор?

— Нет, — услышал он ее голос в наушнике; похоже, она была удивлена и раздосадована не меньше, чем он.

Том повернулся к Христенко. Тот,