Книга Авроры. Свет как тьма - Кейси Эшли Доуз

Воздух, что оказался между его пальцев, начинает странным образом белеть. Пока не становится дотошно белым – таким, что глазам смотреть больно.

После чего темнеет, обретая осязаемо вязкий цвет, словно жижа в болоте. Или мазута. Словно цвет самой сконцентрируемой в нем энергии Света и Тьмы.

– Именно что – были – уточняю я – до появления отца.

Имф беззаботно отмахивается:

– О, все еще не поздно исправить.

И раскидывает руки в стороны, позволяя той сосредоточенной внутри сгустившейся энергии высвободиться.

Прямо на меня.

Она ринулась вперед мощной ультразвуковой волной, разрезая воздух будто огромная невидимая стрела.

Я ставлю блокировку – но это все равно, что картонкой стараться остановить цунами.

Нечто заковывает меня в невидимые цепи и парализует – после чего начинает сдавливать все сильнее и сильнее, будто выкачивая

(ветер все кружит и кружит, пока не начинает смыкаться около меня. кольцо начинает сужаться и я начинаю ощущать острую нехватку кислорода)

весь кислород из моего организма.

Смотрю вперед – руки Имфа все еще направлены раскрытыми ладонями на меня.

Теперь у него от напряжения их начинает бить мелкая дрожь.

Как и меня в предсмертных конвульсиях.

Я хватаюсь за горло, пытаюсь прорваться сквозь этот барьер – но не понимаю, как это сделать.

Он прав – я раньше не сталкивалась с этим приемом, и не представляю, как из него выбраться. Словно смертельный захват, в котором я застряла.

И когда мелкие черные точки в глазах начинают сливаться воедино с тем, чтобы унести меня во тьму, чей-то силовой удар заставляет Имфа отлететь ярдов на пять назад.

Он с грохотом падает на землю и заходится в диком кашле. Но его воздействие прерывается и я жадно хватаю ртом воздух, после чего оборачиваюсь посмотреть на своего спасителя.

И с удивлением вижу за своей спиной маму.

-4-

Она тут же подбегает ко мне и помогает встать, вместе с тем озабоченно оглядывая:

– Все в порядке?

– Насколько это возможно – хрипло отвечаю я.

Мама убеждается, что я быстро регенерируюсь, и оборачивается к Имфу. Он пытается встать, но ноги его держат с трудом.

Однако, он принимает попытку вновь и вновь, не собираясь так просто сдаваться.

Даже успешно сдерживает стоны – словно это падение ему совершенно ничего не стоило. Так, утренняя разминка.

– Остановись, Имф.

В голосе мамы я слышу и жесткость, и жалость. Вижу, что ей нестерпимо хочется подойти и помочь ему так же, как она помогла мне. Но она сдерживает себя до того момента, пока не убедится – что он не собирается продолжать свое.

В ответ он лишь устало усмехается, но усмешка быстро переходит в болезненный хрип, в результате которого он вновь хватается за грудь и падает на пол.

Но тут же, не беря паузы, вновь делает следующую попытку.

Мама делает шаг вперед, к нему. Голос ее спокоен, но тверд и уверен:

– Я видела, какой ценой нам досталось Равновесие, Имф. И как было до него. Я все это видела своими глазами. И я не позволю тебе все разрушить. Пусть даже ты и мой сын.

Наконец, ему с трудом удается подняться.

– Да – небрежно вытерев кровь с губы тыльной стороной ладони, он усмехнулся ей – кажется, это же тебе говорила и бабушка тогда, не так ли?

(пусть ты и моя внучка, я не позволю тебе сделать это. никогда!)

Мама цепенеет, услышав это. Ее лицо приобретает отстраненное выражение, будто бы она не ожидала такой осведомленности от Имфа и вообще не ожидала вспомнить того, о чем он напомнил.

Наконец, она моргает и глубоко вздыхает:

– Но я не собираюсь тебя убивать ради этого. Лишь остановить.

Он вновь пытается рассмеяться. Насильно, натянуто, фальшиво. Но вновь выходит лишь хрип, отдающийся ему болью в ране:

– Так не получится. Мы с тобой похожи намного больше, чем ты думаешь, мам.

Имф скучающе обводит взглядом пространство:

– А где отец? Так бы вся семейка собралась в сборе, как на Рождество. Или он еще занят? Ну ладно, начнем без него.

Я не верю глазам.

Только что валявшийся на земле, не в силах даже подняться и глубоко вдохнуть – он теперь разводит руки, собираясь напасть вновь.

Только теперь уже на маму.

–5-

Кажется, мама до последнего думает, что он этого не сделает. Потому что ничего не предпринимает.

И когда поток той же вязкой энергии устремляется на нее – то без труда заковывает в тот же, лишенный кислорода, кокон.

– Перестань!

Моя рука уже восстановилась и я образовываю силовой шар в пространстве.

Видя это, Имф одной рукой продолжает удерживать кокон матери, а второй направляет импульс на меня.

Я его отражаю, но теряю время.

Вернув вторую руку на место, Имф напрягает все мышцы. Я вижу, как он краснеет, а следом белеет от усердий. Как начинают у него трястись все до единого пальцы. Руки от снования до конца, ноги и торс.

Он становится словно тонкой веткой, оказавшийся на сильном ветру.

От такого перенапряжения вновь покрывается испариной, но зато и кокон увеличивается в силе. Он сжимается буквально в мгновение ока, вместо медленного процесса.

А следом просто напросто разрывается.

Словно мыльный пузырь.

– Агрх… – Имф хватается за горло и падает на колени, изо всех сил стараясь вновь не повалится всем телом на землю.

Мне становится его жалко. Чтобы он не делал – он мой брат, и сейчас он на последнем издыхании.

Хотя, так казалось и прошлый раз. А потом он напал.

Потому я оборачиваюсь к маме. Она делает несколько глубоких вдохов, восстанавливая дыхание – но в целом даже не выглядит напуганной или растерянной, как я.

– Что это было? – изумленно шепчу я.

– Я умею отражать такие фокусы – ровно отвечает она, тут же без помощи поднявшись на ноги – я тоже знала одного Верховного Серафима, которая любила промышлять подобным.

Я жду, что теперь-то уж она точно нападет на Имфа – но вместо этого мама молча смотрит, как он поднимается. С трудом, едва дыша, вытирая кровь не только с губы, но теперь и с носа. Кажется, у него и бровь рассечена..

Он закашливается и сплевывает сгустком крови.

После чего, тяжело дыша, поднимает голову и упрямо смотрит на нас.

– Я же сказал – говорит он устало – так не получится. Я не приму вашу правду, а вы не хотите принимать мою. Тебе придется меня убить, если