День чёрной собаки - Вадим Юрьевич Панов

двое, примерно моего возраста. Мы все боялись Принца, никогда к нему не приближались и обходили его будку по большому кругу, не играли рядом и никогда его не дразнили. Иногда на него смотрели – издалека, а он смотрел на нас. Не лаял, не рычал, но мы всё равно его боялись. Принц… я не знаю, как объяснить… он был таким, что его нельзя было не бояться, понимаешь?

Девушка посмотрела Феликсу в глаза.

– Кажется, понимаю.

– Хорошо. – Кри глубоко вздохнула, и Вербин понял, что она переходит к самой неприятной части истории. – В последний день они много выпили: папа, дядя Коля и дед Егор. Не напились в стельку, но приняли изрядно. Застолье получилось весёлым, в хорошем смысле слова, стол поставили на улице, под яблонями, мы бегали по саду, взрослые смеялись, шутили… Потом мужчины зачем-то пошли во двор, я увязалась за ними, и пока дед Егор был в сарае, дядя Коля подошёл к будке… остановился в полушаге от места, куда мог дотянуться Принц, наклонился и принялся его дразнить. Глупо себя повёл. Мне было восемь, но я понимала, что дядя Коля ведёт себя как дурак, и очень испугалась. Сразу испугалась. Папа попытался его образумить, но дядя Коля только смеялся и отмахивался. А потом… потом Принц резко бросился на дядю Колю. Он не мог его достать – длины цепи не хватало, но бросился и движением заставил дядю Колю испугаться. Он потерял равновесие, упал, и Принц его достал: цапнул за ногу и дёрнул на себя, подтаскивая ближе. Принц был очень умным, дед Егор предупреждал… – Глоток остывшего чая. А перед глазами – дальний лесной хутор и яростный чёрный пёс, добравшийся до глупого человека. – Они закричали: папа и дядя Коля, дед Егор выскочил, сразу понял, что к чему, подбежал, стал оттаскивать Принца, и тот, обо всём позабывший, его укусил. И сразу… – Криденс судорожно передохнула. – Я видела… и помню всё очень точно, до мелочей. Принц был в бешенстве, сильно ярился, но как только цапнул деда – мгновенно остановился. Опомнился. Понял, что будет, и заскулил. Папа оттащил дядю Колю, а дед Егор ушёл в дом. – Судорожный вздох стал последним проявлением эмоций, дальше девушка рассказывала ровным, немного отрешённым голосом: – Папа не знал, что будет. И женщины не знали. Они прибежали, стали хлопотать вокруг дяди Коли, тоже ушли в дом – перевязывать, чем-то смазывать… Они не знали. А я знала. И осталась. И Принц знал. Я уверена, что он знал. Он сел около будки и опустил голову. Потом из дома вышел дед Егор и застрелил его.

– Собака не должна кусать хозяина, – очень тихо сказал Вербин.

– Таков закон, – подтвердила Криденс.

Феликс потянулся и поцеловал девушку в лоб. Она поставила кружку на тумбочку, взяла лицо Вербина в ладони и посмотрела в глаза.

– Два следующих месяца мне снились кошмары. Потом воспоминания перестали быть яркими. Потом я выросла. Но и в детстве, и теперь я иногда вижу чёрную собаку. Большую чёрную собаку. На улице, в доме, в подъезде, однажды – прямо в «Небесах»… Это случается очень редко… Я вижу чёрную собаку – и после этого обязательно происходит какое-нибудь несчастье.

* * *

– И больше машину Брызгуна не видели? – спросил Феликс, заканчивая разговор.

– Не видели, – подтвердил оперативник, которому Шиповник поручил изучить перемещения Брызгуна в прошлый понедельник.

– Спасибо. – Вербин отключился и рассказал сидящему за рулём Колыванову: – В понедельник Брызгун сел в машину около семи вечера, сначала покрутился по городу, после чего выехал из Москвы по Варшавскому шоссе.

– Которое переходит в Симферопольское?

– Именно.

– И направился в «Сухари»?

– Да.

– И больше не выезжал?

– Если судить по камерам фиксации – нет, а точно скоро узнаем.

– Совсем скоро. – Колыванов посмотрел на спидометр, потом – на навигатор и усмехнулся. – В «Сухарях» его логово?

– Девяносто процентов, что так.

Дёргать бухгалтера не стали – у полицейских был свой и весьма быстрый способ узнать адреса принадлежащей Брызгуну недвижимости, причём интересовали их загородные дома, а не квартиры. Анзоров пожелал отправиться на Рублёвское шоссе – кто бы сомневался! – и попросил Шиповника составить ему компанию. А оперативников отправили на Оку, приказав не тормозить, чтобы оказаться в доме до наступления сумерек. И они не тормозили. И не потому, что получили приказ, а в силу охватившего нетерпения – они догадывались, что едут в правильное место. И вопрос Колыванов задал не потому, что действительно хотел услышать ответ, а в силу того же нетерпения.

Охота вышла на финишную прямую.

– Брызгун был в машине один?

– Наши камеры пассажира не заметили.

– У него было время подхватить кого-то по дороге?

– Времени у него было более чем достаточно, – подтвердил Вербин. – А учитывая, что Кровосос неплохо ориентируется в городских камерах, он мог присоединиться к Брызгуну незаметно для нас.

И отправиться в «Сухари» с тем, кто, по их мнению, являлся Дракулой.

– Брызгун уже мёртв? – помолчав, спросил Колыванов. И опять – зная ответ.

– По моей версии – да, – сказал Феликс.

– Но это означает, что мы продолжим поиск убийцы.

Разве Кровососу это нужно?

– Кровосос не хочет попадаться, – медленно, словно ещё не задумывался об этом, произнёс Вербин. – И если он сделает Дракулой Брызгуна, у нас есть два возможных финала. Первый: Кровосос гордо сообщит обществу, что оставил нас в дураках, и исчезнет. Второй: он кого-то подставит. Но тогда получится, что Кровосос изначально хотел расправиться не только с Брызгуном, а ещё с тем, кого он представит убийцей. И это обстоятельство точно выведет нас на него.

– Но будут ли у нас доказательства?

– Не хочу об этом говорить.

– То есть доказательств не будет?

– Не будет.

– И что?

Вербин дёрнул плечом:

– Мы работаем, ищем и узнаём правду. Когда узнаем – решаем, что делать.

– А что мы можем решить?

Ответа на этот вопрос у Феликса не было. Да и не могло быть никакого другого ответа, кроме высказанного в первом предложении: они ищут доказательства и узнают правду. И всё.

И всё.

– Ты не предполагал, что Кровососом может оказаться человек, которому Брызгун помог избежать наказания, – продолжил Гена. – Допустим, Брызгун шантажировал приятеля так же, как Шмыга шантажировала самого Брызгуна. Чем не мотив?

– Любопытно и достойно проработки, – поразмыслив, согласился Вербин. – Но мне кажется, что первое ДТП было случайностью.

– А Брызгун убил намеренно?

– Не доказано, – резковато отозвался Феликс. – Мы не знаем этого наверняка.

– Но давай предположим. – Гена кашлянул. – Примем факт, что Брызгун намеренно убил тех ребят. Зачем?

– Мы говорили об этом, – напомнил Вербин. – Новые ощущения. Брызгун захотел пережить то, что пережил его приятель: стать убийцей и уйти от ответственности.

– Принимается. Но я вот о чём подумал: если у Брызгуна и Кровососа есть общая неприятная тайна, то она может быть и обидой, и убийством. Вдруг Брызгун захотел не новые ощущения испытать, а старые вспомнить?

– Оживить потускневшие воспоминания? – задумчиво протянул Феликс. – Но личное дело Брызгуна абсолютно чистое, он даже на покупке кокаина ни разу не попадался, хотя, как слил Марк Анатольевич, его употреблял.

– Будь у Брызгуна криминал в прошлом, мы бы сейчас не так с тобой разговаривали, – усмехнулся Гена. – А версия о совершённом в прошлом убийстве, ответственности за которое им удалось избежать, объясняет жестокость Кровососа – у него есть опыт.

– И при этом у него наверняка абсолютно чистое личное дело.

– Да, – жёстко ответил Колыванов. И добавил: – Кажется, приехали.

И остановил автомобиль у закрытых ворот, чуть прижавшись вправо, к будке охранника, который расслабленно сидел на выставленном в тенёк стуле, а увидев, что машина останавливается, вздохнул и поднялся. Впрочем, двигаться ему не пришлось: полицейские вышли сами – размяться – и заодно показали документы.

– Нужно проехать.

– К кому?

– Мы не обязаны отвечать, – буркнул Колыванов.

– Можете не отвечать, но я всё равно увижу: тут повсюду камеры.

– Отличная новость, – оценил Вербин. – Пишете или только наблюдаете?

– Записываем неделю.

– Ну, хоть что-то. Как вас зовут?

Охранник несколько мгновений смотрел на полицейского, раздумывая, есть ли у него право не отвечать, решил не обострять разговор, несмотря на довольно небрежную реплику Колыванова, и ответил:

– Называйте дядей Васей – меня здесь все так зовут.

– Очень приятно, меня зовут Феликс Вербин, старший оперуполномоченный по особо важным делам.

– Угу, я видел.

– Покажете, как проехать к дому Платона Брызгуна?

– Режиссёра?

Вопрос не имел смысла – вряд ли в посёлке жил ещё один Платон Брызгун, однако Феликс ответил с прежним дружелюбием:

– Да.

– Сразу поворачиваете налево, по улице до конца и направо. Второй дом слева, примыкает к лесу.

Колыванов хотел вернуться за руль, однако Феликс жестом показал напарнику не торопиться и продолжил расспросы:

– У вас ведь тут река?

– Ока.

– Где?

– По центральной улице прямо, до Т-образного перекрёстка, а дальше хоть направо, хоть налево. Там все дома к берегу выходят.

– Получается, Брызгун живёт далеко от воды, – прикинул