Зверь - Мола Кармен

— Я тоже не хочу ничего об этом знать. Моя дочь стала жертвой Зверя, и мне ее никто не вернет. К тому же Зверь уже мертв, все закончилось.

— Тогда откуда взялся труп Хуаны? Зверь не умер, и вы это отлично знаете!

Лицо актрисы помрачнело, она отвернулась к окну, постоянно двигая руками: то откидывала прядь волос, то терла щеку, то нервно сплетала и расплетала пальцы… Эти признаки душевной неуравновешенности не ускользнули от зоркого взгляда Лусии. Доносо собрал осколки кувшина и сложил на полку.

— Послушай, детка: для меня Зверь умер. И мы не сможем остановить убийства.

Лусия вдруг с горечью поняла, насколько она одинока. Никто не хотел разделить с ней ее беду. Все шарахались от нее, как от зараженного холерой.

— И ты, лучший друг Диего, не хочешь отомстить за то, что они с ним сделали? Так поступают только трусы.

В глазу Доносо вспыхнула вся злоба мира:

— Диего сам виноват! Кто его просил совать нос в дело Зверя? Вообразил себя следователем! Даже отнес доктору Альбану пузырек с кровью, который мы нашли в кармане Марсиаля. Как будто наука может разгадать эту загадку! Слишком много у него было гонора! — Доносо вздохнул: — Он собирался разоблачить тайное общество, связанное с перстнем… Но знаешь, что с Диего было не так? Дело не в Звере. Дело в нем самом: он не хотел мириться с тем, что был всего лишь обычным репортером, которому едва хватает денег, чтобы платить за квартиру. Это дело оказалось ему не по зубам. Что касается меня… Я обыкновенный гвардеец и отлично знаю свое место, а потому не совершу такой ошибки, как Диего. Я хочу жить. Впрочем, тебе этого не понять, ты еще соплячка.

Лусия молча стерпела оскорбление. Гриси по-прежнему смотрела в окно, подергивая головой, как птица. Взывать к ней было бесполезно. Что-то громко звякнуло, и Лусия вздрогнула: Доносо бросил на стол какой-то предмет.

— Это ключ от квартиры Диего. Через две недели я приду, чтобы рассчитаться с хозяйкой. Надеюсь, к тому времени тебя там уже не будет.

Лусии очень хотелось отказаться от жалкой помощи, которую ей предлагал Доносо. Но здравый смысл пересилил гордость. Она взяла ключ и ушла, громко хлопнув дверью.

50

____

Омовения продолжались. А вот странный ритуал, который совершал перед девочками Зверь и о котором они рассказали Кларе, больше не совершался. Великан больше не приходил в подвал, зато раз в день сюда спускались три человека в глубоко надвинутых капюшонах. Один из них — Повар, как прозвали его девочки, — приносил котелок с тушеной картошкой и овощами. После еды их заставляли раздеться и по очереди выводили из клеток. В центре восьмиугольного подвала Повар заставлял каждую по очереди погружаться в воду, а два его подручных бросали в лохань ароматические травы. Какая именно пахла сильнее всего, девочки не могли понять, но ее запах перекрывал зловоние, царившее в подвале.

Теперь они знали, что ждет их после купания. С фонарем в руке Повар осматривал каждую девочку, выискивая признаки менструации. Если их не было, пленницу возвращали на место, мокрую и дрожащую от холода — несмотря на то, что было лето, камни подземелья оставались холодными как лед.

Каждый раз, когда эти трое спускались по винтовой лестнице, девочки забивались в углы клеток; времена фантазий давно прошли. Они уже не надеялись, что наверху их ждет что-то хорошее. Прежде чем Хуану увели, она успела рассказать, что они попали в лапы Зверя и тех, кого выведут из подземелья, зверски убьют.

От новенькой они не стали скрывать правду. После того как увели Хуану, в подвале появилась девочка по имени Мириам. Ей было двенадцать лет, она жила с родителями в трущобах на Французской дороге, рядом с улицей Камино-де-ла-Куэрда. У нее были большие глаза, красивые маленькие руки и темные кудрявые волосы. Она сидела в клетке, как испуганная кошка, — настороженная и безмолвная.

Фатима была глуха к протестам других пленниц:

— Пусть лучше знает, что ее ждет, вместо того чтобы верить в чудеса, как целую вечность верили мы.

И она рассказала новенькой, для чего их загоняют в воду, зачем так внимательно разглядывают потом и чем все для них кончится в тот день, когда они станут девушками.

Мириам молчала целый день, а потом сказала:

— Зверь похитил Мануэлу. Ее так и не нашли. Она жила там же, где я, на Камино-де-ла-Куэрда. Мать ищет ее до сих пор…

— Маленькая такая? Она пробыла здесь всего несколько дней, ее увели почти сразу, — вспомнила Фатима.

В подземелье снова наступила тишина. Мануэла, Берта, Хуана и другие девочки, которых забрали наверх. Трупы некоторых из них были найдены, других так и не обнаружили. Их расчлененные тела гнили где-нибудь на дне оврага или на помойке.

Дверь отворилась, близилось начало ритуала. Клара видела, как Мириам, дрожа, забилась в угол.

— А где поймали тебя? — спросила она шепотом.

— В сточных трубах под городской стеной. Я каждый день туда лазила, искала что-нибудь съедобное.

То, что выбрасывают одни, вполне годится для других, подумала Клара. Это относилось не только к объедкам из богатых домов, которые рано или поздно попадали в сточные трубы, но и к тому, что выбрасывали контрабандисты. Те зарабатывали неплохие деньги и часто устраивали трапезы под землей, дожидаясь, пока гвардейцы перестанут следить за выходами на поверхность. Они оставляли много объедков, которые потом и подбирали нищие.

Повар раздал девочкам миски с тушеными овощами. Фатима первой вышла в центр восьмиугольника, чтобы погрузиться в воду. Мириам тихо плакала, пытаясь подавить всхлипы, но рано или поздно рыдания должны были непременно вырваться наружу. Повар терпеть не мог, когда что-нибудь нарушало ритуал, и Клара испугалась, что он выместит злобу на Мириам.

— Ты никогда не видела потаенный город?

— Какой еще потаенный город?

Клара знала, что это выдумки, как и другие истории, которые перед сном рассказывала ей сестра, но она смогла завладеть вниманием Мириам и отвлечь ее от мыслей о том, что с ней будет. Приглушенным голосом, чтобы не слышали тюремщики в капюшонах, она рассказала соседке, как очень давно, больше трехсот лет назад, католические короли выгнали из Испании иудеев. Но ушли не все. Некоторые спрятались в подземельях Мадрида.

— И триста лет не выходили?

— Выходили, конечно. И выходят каждую ночь через особые лазы, о которых известно только им. А на рассвете снова прячутся под землю.

— Это они нас сюда затащили? Они и Зверь?

— Нет, подземные жители никому не причиняют зла. Наоборот, они помогают тем, кто нуждается в помощи. Разве не бывало, что ты легла спать голодная, а утром у родителей нашлась еда? Это потому, что ночью в ваш дом заходили подземные люди.

Клара продолжала рассказывать выдуманную Лусией историю о потаенном городе. В этом чудесном месте много всяких сокровищ, особенно хлеба, пирожных и фруктов; каждые несколько дней его обитатели замуровывают старые выходы и выкапывают новые, чтобы никто не нашел к ним дорогу. Там, внизу, звучит музыка, день и ночь играют музыканты…

Повар открыл клетку Мириам и потребовал, чтобы она разделась. Мириам задрожала, по ее щекам потекли слезы. Поддерживаемая двумя тюремщиками, она вошла в воду. Девочка погрузилась в нее с головой, и запах лавра усилился. В подземелье стало очень тихо. Клара нагишом ждала своей очереди; она будет следующей, если только Мириам, как и Хуана, не выйдет из лохани со следами крови на ногах.

— Не трогайте меня!

Мириам начала брыкаться, когда тюремщики попытались вытащить ее из лохани. Она била ладонями по воде, брызги разлетались во все стороны. Двое в капюшонах разозлились, грубо схватили ее и выволокли из лохани. Пощечина Повара заставила девочку замолчать. Ноги у нее подогнулись, и тюремщикам пришлось подхватить ее под мышки, чтобы она не упала. Повар уже поднял фонарь и собрался осмотреть ее ноги.

— Оставьте ее в покое! Не трогайте!

Клара вцепилась в решетку и закричала, не помня себя. Повар поставил фонарь на пол, отпер клетку Клары и ударом в челюсть сбил девочку с ног. Скорчившись на полу, Клара старалась защититься от ударов в живот. Повар схватил ее за волосы и легко поднял вверх. Она подумала, что он размозжит ей голову о стену, но он просто разжал руки. Клара, хрипя, упала на пол.