Ли Чайлд - Ловушка

Высокий седовласый мужчина едва заметно кивнул почетному караулу, подав тем самым сигнал. Старший офицер отдал тихий приказ, и шестерка солдат выстроилась в две колонны по трое. Они парадным шагом двинулись вперед, повернули направо и встали по трое с каждой стороны первого гроба. После короткой паузы они наклонились и единым плавным движением подняли гроб на уровень плеч. Командир отдал новую команду, и солдаты медленным парадным шагом двинулись к выходу из ангара, неся гроб на поднятых руках. Тишину нарушали лишь звук шагов и шум двигателей.

Оказавшись на бетонной площадке, они описали плавный полукруг и остановились напротив трапа. Затем медленно зашагали по самой его середине, осторожно нащупывая ногами ребристые ступеньки, и скрылись внутри самолета. Пилот их уже ждал. Это была женщина, капитан Военно-воздушного флота США, в безупречной тропической форме. Команда по стойке «смирно» замерла рядом — второй пилот, бортинженер, штурман и радист. Напротив расположились старший по погрузочно-разгрузочным работам и его люди, одетые в зеленую форму. Они стояли лицом к лицу двумя шеренгами, почетный караул медленно двигался между ними к грузовому отсеку. Там они опустились на колени и поставили гроб на полку, прикрепленную к борту самолета. Четверо встали, отошли на шаг и опустили головы. Двое других задвинули гроб на место. Вперед выступил старший по погрузке и закрепил гроб резиновыми ремнями. Потом он вернулся к остальным, и солдаты надолго застыли, отдавая честь.

На погрузку семи гробов ушел час. Все это время люди внутри ангара стояли молча, но вместе с седьмым гробом вышли на бетонную площадку перед ангаром. Они медленно шагали за гробом и остановились у основания трапа. Их окутывал влажный жаркий воздух. Почетный караул спустился по трапу, выполнив свой долг. Высокий седой американец отдал им честь, пожал руки троим вьетнамским офицерам и кивнул женщине-американке. Никто не произнес ни единого слова. Он закинул за плечо сумку и легко взбежал по трапу. Тихо загудел механизм, и трап поднялся. Двигатели зашумели громче, огромный самолет начал двигаться. Сделав левый поворот, самолет скрылся за ангаром. Шум двигателей стал слабеть. Потом звук резко изменился, и оставшиеся у ангара увидели, как транспортный самолет мчится по взлетной полосе, быстро увеличивая скорость. Он взлетел и начал стремительно набирать высоту, лег на крыло и исчез из виду. Остался лишь треугольник мигающих огней и клубы черного дыма с сильным запахом керосина, плывущие в неподвижном вечернем воздухе.

Во внезапно установившейся тишине почетный караул рассеялся. Американка пожала руки трем вьетнамцам и направилась к своему автомобилю. Вьетнамские офицеры зашагали в противоположную сторону, к своей машине, японскому седану, перекрашенному в темно-зеленый цвет. Женщина села за руль, мужчины устроились сзади. До центра Ханоя они доехали довольно быстро. Женщина припарковала машину возле невысокого бетонного здания песочного цвета. Мужчины молча вышли и направились к двери без надписи. Женщина заперла машину и обогнула здание, чтобы войти в него с другой стороны. Она поднялась по лестнице и вошла в свой кабинет. На столе лежала толстая раскрытая книга. Женщина аккуратным почерком записала, что груз отправлен, закрыла книгу и отнесла в шкаф, стоящий рядом с дверью. Заперла шкаф и выглянула в коридор. Вернувшись к столу, она сняла трубку и позвонила человеку, который находился в Нью-Йорке, на расстоянии в одиннадцать тысяч миль.

Мэрилин разбудила Шерил, да и Честер стал смотреть чуть более осмысленно, когда коренастый мужчина вошел в ванную с тремя чашками кофе. В одной руке он держал две чашки, в другой еще одну, прикидывая, куда бы их поставить. После некоторых колебаний он оставил чашки на узкой полочке под зеркалом. Молча повернулся и вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Мэрилин пришлось брать по одной кружке двумя руками, поскольку она боялась расплескать горячий напиток. Она присела на корточки, вручила первую чашку Шерил и помогла ей сделать глоток. Потом вернулась за чашкой для Честера. Он молча взял кофе из ее рук, но смотрел так, словно не понимал, что это такое. Мэрилин взяла третью чашку и сделала несколько жадных глотков. Кофе оказался хорошим. Сливки и сахар должны были помочь восстановить силы.

— Где сертификаты акций? — шепотом спросила она у Честера.

Честер безжизненно посмотрел на нее.

— В моем банке, в сейфе.

Мэрилин кивнула. Только теперь она сообразила, что не знает, как называется и где находится банк Честера. И что такое сертификаты акций.

— Сколько их там?

Он пожал плечами.

— Изначально была тысяча акций. Триста штук я использовал, чтобы получить заем. Мне пришлось временно передать их кредитору.

— И теперь они у Хоби?

Честер кивнул.

— Он выкупил долг. Скорее всего, сегодня он получит эти триста акций. Они им больше не нужны. Еще девяносто штук я передал Хоби в качестве залога. Они в банке. Наверное, очень скоро придется их отдать.

— Как должна происходить передача сертификатов?

Честер устало пожал плечами.

— Я переписываю акции на его имя, он их забирает и регистрирует на фондовой бирже. Как только Хоби получит пятьсот одну акцию, он станет владельцем контрольного пакета.

— Где находится твой банк?

Честер сделал первый глоток кофе.

— В трех кварталах отсюда. Пять минут пешком. Потом пять минут до фондовой биржи. Десять минут от начала и до конца — и мы останемся без единого пенни и без крыши над головой.

Он поставил чашку на пол и вновь уставился в пустоту. Шерил выглядела совершенно апатичной. Она не стала пить кофе. Ее кожа была влажной. Возможно, у нее сотрясение мозга или какие-то другие травмы. Может быть, шок. Мэрилин не знала, поскольку у нее не было никакого опыта в подобных делах. Нос Шерил выглядел ужасно — он почернел и распух. Под глазами появились синяки. Высохшие губы потрескались — ей всю ночь пришлось дышать ртом.

— Попробуй выпить кофе, — предложила ей Мэрилин. — Тебе станет лучше.

Она присела рядом с Шерил на корточки и поднесла чашку к ее губам. Шерил сделала глоток, и немного горячей жидкости выплеснулось на подбородок. Она сделала еще глоток и взглянула на Мэрилин со странным выражением в глазах. Мэрилин не поняла, что она хочет сказать, но улыбнулась, стараясь подбодрить подругу.

— Мы отвезем тебя в больницу, — прошептала Мэрилин.

Шерил закрыла глаза и кивнула, словно почувствовала облегчение. Мэрилин опустилась рядом с ней на колени и взяла ее за руку, размышляя о том, как выполнить данное обещание.

— Ты собираешься оставить его себе? — спросила Джоди.

Она говорила о «линкольне». Ричер уже успел обдумать эту проблему, пока они торчали в пробке возле моста Трайборо.

— Может быть.

Машина была практически новой. Двигатель работал почти бесшумно. Снаружи черный металлик, внутри коричневая мягкая кожа, на спидометре всего четыреста миль. В салоне пахло новой кожей и пластиком. Огромные удобные сиденья, множество консолей с креплениями для выпивки, несколько маленьких колпаков — очевидно, за ними имелись тайники.

— Замечательный автомобиль, — заметила Джоди.

— В сравнении с чем? — улыбаясь, спросил Ричер. — С той маленькой игрушкой, на которой ездишь ты?

— Да, моя машина намного меньше.

— Но и ты намного меньше меня.

Джоди помолчала.

— Она принадлежала Раттеру. Она грязная, — сказала Джоди.

Пробка рассосалась, и они поехали дальше, но вскоре им пришлось снова остановиться на мосту через реку Харлем. Здания Среднего Манхэттена остались далеко слева, теперь их скрывала дымка, словно смутное обещание праздника.

— Это всего лишь инструмент, — возразил Ричер. — А у инструментов нет памяти.

— Я его ненавижу. Мне кажется, я еще никогда не испытывала такой ненависти, — призналась Джоди.

Он кивнул.

— Я понимаю. Все то время, что мы там находились, я думал о Хоби, одиноко живущих в своем маленьком домике, видел их глаза. Страшно посылать на войну единственного сына. И Раттеру, принесшему в их жизнь ложь и жестокий обман, нет прощения. Ведь это могли быть и мои родители. А он провернул свою аферу пятнадцать раз. Мне следовало сильнее его наказать.

— Главное, чтобы он не повторял своих подлостей, — сказала Джоди.

Ричер тряхнул головой.

— Список возможных жертв постоянно уменьшается. Осталось совсем немного родителей, ничего не знающих о судьбе своих сыновей. К тому же большинство из них не поверят Раттеру.

Они перебрались через мост и двинулись на юг по Второй авеню. Шестьдесят кварталов проехали очень быстро.

— Теперь уже очевидно, что нас преследовал не Раттер, — негромко проговорила Джоди. — Он явно не знал, кто мы такие.