Война и любовь - Сергей Павлович Бакшеев

мог узнать Хворого и прийти в больницу.

— Вот шо, друг Миша. Бывший друг. Он же Заступ, он же Наследник или еще кто. Приходи в отделение и пиши чистосердечное. Начни с Бориса Войтенко и Настены. Как ты их в бане порешил.

— Ты шо несешь, Олег!

— Правду! У тебя нашли автомат, из которого Бориса убили. И в нашей больничке тебя у палаты Хвороста видели. А в Анапском госпитале нет! Там твой Кречет лечился. И тоже помер, а ты деньги за его смерть получил!

— То была воля Кречета. Я командира похоронил.

— Где?

— Село Уват.

— Украина? Оттуда к нам через кордон прошмыгнул.

— Свою страну надо знать, майор!

Штанько отключил связь. Его распирала обида. Оксану потерял. Повсюду засветился, шансов оправдаться нет даже там, где невиновен. Нужно срочно покидать город. Но прежде попрощаться с мамой и забрать нужные вещи.

Михаил проехал мимо своего дома. Обратил внимание, что окна в маминой квартире светятся сразу в двух комнатах. Для старой женщины с ее привычкой экономить на коммуналке это было странно.

Он оставил машину на другой улице. Прошел к подъезду, ничего подозрительного не заметил. Стараясь не шуметь, открыл дверь в квартиру своим ключом. Вошел бесшумно. Заметил чужую куртку на вешалке. Засада? Если так, то действует недотепа.

Штанько коротко звякнул в дверной звонок, тут же прикрыл входную дверь и юркнул в туалет. Сквозь щель он наблюдал, как в коридор, шаркая тапками, прошла мать. За женщиной крался лейтенант Колесников. За спиной полицейский прятал пистолет и шепотом заверял старушку:

— Миша мне обрадуется.

Улучшив момент, Штанько выскочил в коридор, обхватил полицейского сгибом локтя за шею, пережал сонную артерию, унял сопротивление и опустил на пол обмякшее тело.

Изумленная мать ахнула:

— Ох! А он болтал, шо твой друг.

— Так я по-дружески, мама.

Штанько вынул магазин из ПМ полицейского, ловко выщелкал патроны в ладонь, сунул себе в карман. Пустой пистолет положил под руку Колесникова и объяснил матери:

— Шоб глупостей не наделал.

Михаил метнулся по квартире и быстро собрал рюкзак, с которым не так давно вернулся в родной город. Отключил телефон, вытащил и разломал симку. Оставил матери медаль «За взятие Соледара» и деньги.

— Мне надо уехать, мама. Звонить пока не смогу, но обязательно вернусь.

— Миша, ты на войну?

— А где зараз мир? Ты это… спи лучше в ванной.

У старой женщины выступили слезы. Михаил на миг обнял мать, затем взвалил на плечо рюкзак и прошел к двери мимо начавшего ворочаться Колесникова. Мать крестила сына вслед и нашептывала молитву.

Сев в машину, Штанько задумался. Он снова Заступ в окружении противников. Матерый опер Мешков уже дал установку на его розыск. В сторону областного центра на дурачка не проскочить. Конечно, у него есть пистолет-пулемет, но это на крайний случай. Остается лес и граница. Укромные лесные стежки его пока не подводили.

Вот только с внедорожником придется расстаться. Жалеть нечего, машина не его. «Кореец» вернется к хозяину.

Глава 53

Несмотря на поздний час все трое оперативников во главе с майором Мешковым находились в отделе. Щелкнул вскипевший чайник. Капитан Петрук налил кипяток в кружку начальника отдела. Мешков насыпал две ложки растворимого кофе, помешал попробовал, добавил еще одну, а от сахара отказался.

Два трупа за день — об отдыхе можно забыть. Первому сломали шею, второго изрезали ножом. Есть подозреваемый — Михаил Штанько, он же Заступ, а возможно и украинский агент Наследник. Убийство Павла Хвороста Штанько не признает, а про Аркадия Наумова сознался. Да и глупо отрицать, пальчики Штанько идентифицированы на ноже, орудии убийства, и оконной раме, через которую он убежал. Поэтому сам позвонил, подстелил соломки на случай поимки, тогда напомнит о чистосердечном.

Однако Штанько это не поможет. Его автомат у экспертов, и скоро будут доказательства его причастности к двойному убийству Бориса Войтенко и Настены Жабровец. В любом случае бандиту светит пожизненное.

Лейтенант Колесников вымучил рапорт с объяснением, как умудрился упустить Михаила Штанько в его квартире, и подал лист начальнику.

Мешков пробежал глазами текст и поморщился:

— Игорь, ты не первый год в органах. Как можно было так лопухнуться?

— Он из засады, удушающим приемом.

— Из туалета, голыми руками. А у тебя ствол! Скажи спасибо, шо он твой табельный себе не присвоил.

Лейтенант сжал кулаки и насупился:

— Я найду гада. Если у него кольцо Настены, я его сам, своими руками…

— Угомонись! Уже ищут. — Майор постучал пальцем по фотографии Штанько. — Фото преступника и все данные я разослал. Марку, номер машины знаем. Росгвардия дежурит на блокпостах. Наши патрульные по адресам. Должны задержать.

Колесников оправдывался:

— Кто-то позвонил в дверь, когда Штанько в туалете прятался. Не иначе его напарник.

— Напарник?

Мешков вспомнил разговор с бывшим другом по телефону. Тот ляпнул про какого-то усатого светловолосого парня. К чему? Решил на подельника вину переложить? Чем черт не шутит.

Майор позвонил в больницу в хирургическое отделение, где задушили Хвороста. Представился и спросил:

— Вспомните, пожалуйста, заходил к пациенту Хворосту рослый парень с усами подковой?

Олег выслушал ответ, поблагодарил и положил трубку. Посмотрел на фотографию школьного друга:

— Ну шо, Заступ, опять ты сбрехал. Не было в больничке усатого. Пощады не жди!

Мешков отпустил сотрудников по домам, а сам остался ночевать в отделе. Разумеется его тянуло к Наташе. Но любимая женщина окружила заботой еще не поправившуюся пятилетнюю Софию, спала с девочкой в одной комнате и говорила, что его присутствие пока неуместно. К тому же майор был уверен, что облава на Штанько вот-вот даст результат, и рассчитывал сам участвовать в задержании. Однако ночью его не потревожили.

Ранним утром проснувшийся майор, разминая затекшие плечи, спустился к дежурному. Увидел клюющего носом капитана Гамаюна и гаркнул в окошко:

— Рота, подъем!

Гамаюн вскочил, осоловело вращая глазами. Испуганно сфокусировался на Мешкове. Тот спросил:

— Мишку Штанько где-нибудь видели, задержали?

Дежурный для верности покопался в бумагах:

— Росгвардия нашла корейский кроссовер, на котором ездил Штанько.

— Где?

— Бросил на окраине города с ключами.

— А сам?

— Про Штанько ничего, — пожал плечами дежурный.

Мешков умылся в служебном туалете, оскалил зубы перед зеркалом — чистить нечем, и так сойдет. Он вернулся в отдел, распахнул окно и включил чайник. Под шум закипающей воды вспомнил, как Штанько упомянул последнюю волю командира Кречета. В каком селе прошли похороны?

Глоток осточертевшего растворимого кофе и свежий воздух взбодрили память. Мешков набрал в поисковике село Уват. Есть такое в Тюменской области. От Анапы не ближний путь. Олег покосился на фотографию бывшего