Черное Сердце (ЛП) - Уэзерли Анна-Лу

«Да, хочу. Я всегда хотел быть отцом».

«Твоя девушка хотела их, Рейчел, хотела ли она детей?»

Я собираюсь заговорить, но осознание на долю секунды лишает меня дара речи, за которым быстро следует молниеносный ледяной озноб. Ты очень красивый мужчина, Дэниел Райли. Я уверен, что никогда не называл ей своей фамилии.

«Да, «говорю я, — на самом деле она была почти на третьем месяце беременности, когда умерла».

Затем она перестает есть, аккуратно кладет нож и вилку на тарелку и смотрит мне в глаза. «О, Дэниел, мне так жаль.» Ее голова склонена набок, когда она говорит, и это звучит так искренне, что на краткий миг я почти забываю, с кем говорю. Она удерживает мой взгляд. — Ты не оставишь меня на минутку? Мне действительно нужно в туалет. Извини… — говорит она, поднимаясь из-за стола, — женские штучки.

Я прихожу в себя, и мой взгляд сразу же устремляется к выходу. Ванные комнаты находятся сбоку от ресторана. Здесь оживленно, полно пар, молодых семей и групп, наслаждающихся ужином. Атмосфера оживленная, прерываемая болтовней и громким звоном столовых приборов, официанты приходят и уходят с шипением, дымящиеся тарелки полны свежего мяса и рыбы. В мои намерения никогда не входило арестовывать ее на виду у публики. Я не планировал сцену. Полагаю, только тайную вечерю.

«Конечно, без проблем». Я улыбаюсь, пытаясь скрыть панику, которая разрастается внутри меня, растет, как свежий хлеб на столе. Я доливаю в ее бокал, наблюдая, как она берет свою сумочку-тоут Кейт Спейд.

«Ты все еще будешь здесь, когда я вернусь, правда, Дэниел? Ты больше не исчезнешь от меня?»

Я наблюдаю за ней, пока она идет в ванную, не оглядываясь на меня. Как только она скрывается из виду, я достаю телефон из кармана, и он тут же жужжит у меня в руке.

«Босс? Босс, что, черт возьми, происходит?»

«Слушай меня внимательно, Дэвис, «мой голос низкий, почти неслышный, — мне нужно, чтобы ты был в полной боевой готовности в поисках подозреваемой. Она может попытаться сбежать.

Я почти вижу замешательство на лице Дэвис» когда она слушает мои инструкции.

«Подозреваемая… Вы с ней сейчас, босс?»

Я подзываю официанта.

«Она только что вышла в туалет. Я думаю, она, возможно, ударила меня. Прикрой этот выход, слышишь меня, Дэвис, прикрой его».

«Да, босс»… И еще, босс, только что поступило сообщение от Дилейни. Очевидно, был сделан звонок от представителя общественности по поводу сегодняшнего инцидента в парке в Бекенхеме. Я думаю, это может быть связано. Она утверждает, что там была женщина, выдававшая себя за мать ребенка, и что, когда ей бросили вызов, женщина стала враждебной. У нас есть христианское имя матери — Маджента, но пока нет удостоверения личности, босс.»

Мои кишки скручены узлом, как армейская штурмовая сеть.

«Найди адрес матери и немедленно отправь туда бригаду», — говорю я. Официант вертится поблизости, пытаясь поймать мой взгляд. «Ребенка звали Джордж?»

«Да, босс, это так»… откуда вы это знаете?»

«Есть все основания полагать, что ребенок может быть в опасности. Сделай это сейчас, Дэвис».

«Команда работает над этим, босс».

«Хорошо. Но ты оставайся на месте, Дэвис, слышишь меня. Не двигайся с места. Тебе хорошо виден вход в ресторан?»

«Да, босс, идеально».

«Пусть так и будет. Подозреваемый одет в фиолетовое платье-сорочку и парик цвета платиновой блондинки. Вмешивайтесь в любого, кто подходит под это описание и пытается покинуть ресторан. О, Дэвис, не вызывай сюда подкрепление, пока я тебе не разрешу. Я сам приведу ее. Я вешаю трубку. Она была в ванной несколько минут; кажется, что прошли часы.

— Вам что-нибудь принести, сэр? Официант любезно смотрит на меня.

«Извини, «говорю я, убирая телефон в карман.

Он кивает мне, и я подозреваю, что он думает о том, какой я самовлюбленный придурок из среднего класса, поэтому я показываю ему свой значок — по крайней мере, тогда у меня есть оправдание.

— Возможно, мне придется быстро покинуть ресторан, — объясняю я. — дела в полиции.

Он снова кивает, ничуть не удивленный. В конце концов, это Лондон. Я думаю, он, вероятно, видел более странные вещи. «Я понимаю, сэр».

«Послушайте, не могли бы вы сказать мне, есть ли в дамской комнате какие-нибудь окна, какие-нибудь выходы или способы…»

Но потом я вижу, как она возвращается из ванной. Она идет ко мне, но больше не улыбается.

«Не имеет значения, где ты находишься в мире, к дамам всегда есть очередь, «она закатывает глаза. — там было три человека. Я имею в виду, такой большой ресторан, как этот, и всего две кабинки, серьезно! Она садится сама.

«Послушай, — быстро говорю я, — как насчет того, чтобы нам выбраться отсюда, закончить это где-нибудь в другом месте, где… будет более уединенно?»

Она наклоняет голову набок и бросает на меня почти насмешливый взгляд, прежде чем ответить: «Знаете, детектив Райли, я думала, вы никогда не спросите».

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ

Я зачитываю ее права и официально арестовываю ее по подозрению в убийстве Найджела Бакстера и Карен Уокер. Она сидит неподвижно, пока я тихо говорю ей эти слова через обеденный стол. Я спрашиваю ее, хочет ли она что-нибудь сказать, и объясняю, что все, что она скажет, может быть записано и использовано в качестве доказательства против нее.

«Можно мне допить свой напиток?» — спрашивает она, и я отвечаю ей, что она не может, что мы должны уйти прямо сейчас. Она говорит мне, что не будет устраивать сцен, но ее глаза изменились, как будто из них исчез свет. «Ты собираешься надеть на меня наручники? Потому что, если это так, то это не совсем тот сценарий, который я себе представлял.»

«Ребекка, ты можешь сказать мне, где Джордж? С ним что-нибудь случилось?» Спрашиваю я, уводя ее из ресторана.

«Дэниел, пожалуйста, возьми меня за руку», — просит она, когда мы проходим мимо ничего не подозревающих посетителей. — «Веди себя так, как будто мы настоящая пара».

Я игнорирую ее просьбу, и все же сводит с ума — по — настоящему охуенная вещь — то, что на самом деле я действительно этого хочу.

Дэвис надевает на нее наручники, но я не могу смотреть, как она уводит ее. Я чувствую на себе взгляд Ребекки, подобный лазерам, пока иду к своей машине. И я должен чувствовать восторг, ты знаешь, я должен чувствовать триумф. Я должен чувствовать что-то. В этот момент я понимаю, что что-то внутри меня изменилось, что я больше не тот человек, которым был когда-то. Правда в том, что я думаю, что я не был тем человеком с тех пор, как умерла Рейчел. И я чувствую себя потерянным, мое чувство цели и идентичности разрушено. Тот порыв, который я всегда испытывал, когда производился арест по такому крупному делу, как это, на этот раз отсутствует. Раньше я думал, что это имеет значение, что Я изменил ситуацию, меняя результаты и контролируя ситуации, не давая плохим парням совершать плохие поступки и убирая тех, кто их совершал. Раньше это приводило меня в восторг. Защищать, служить и все такое. Полагаю, это дало мне ощущение силы, заставило меня чувствовать себя лучше. Но я не чувствую себя хорошо. Не в этот раз. Два человека мертвы и, возможно, третий: ребенок. А женщина под стражей, которую я знал как Флоренс, молодую и красивую, с трепетной улыбкой, которая заставила меня снова почувствовать надежду, пусть и ненадолго, — это Златовласка, патологическая лгунья, опасная психопатка, травмированная детством, настолько жестоким и отвратительным, что я изо всех сил стараюсь не испытывать к ней сочувствия, несмотря на ее отвратительные преступления.

Хуже того, я чувствую, что Ребекка Харпер знает, что я тоже это чувствую, каким-то образом у нее, кажется, есть врожденный, почти первобытный инстинкт, который позволяет ей проникать прямо в мою душу, открывая ей доступ ко всем частям меня, до которых другим не удавалось добраться в два раза быстрее, если вообще удавалось. Тот факт, что ее способностями, похоже, движет сила зла, делает их не менее впечатляющими, и я не могу перестать думать, кем бы она могла стать, если бы использовала такие дары для общего блага, для улучшения себя и своей жизни.