Усадьба Сфинкса - Константин Александрович Образцов

времени подключиться, так сказать, в случае инцидента. Именно поэтому, как вы можете заметить, важным пунктом договора является эксклюзивность: в течение всего времени его действия вы занимаетесь исключительно делами нашей компании. Всякая иная деятельность, прямо или косвенно связанная с судебно-медицинскими исследованиями, полностью исключена.

Алина задумчиво посмотрела на старомодную визитную карточку с логотипом в виде стилизованного изображения Египетского моста, и уточнила:

– Что имеется в виду под деятельностью, косвенно связанной?

Безбородко замялся.

– Это… скажем, инициативное проведение разнообразных экспертиз… или поиск оснований для проведения таковых… или… ну, одним словом, вы понимаете.

На некоторое время наступило молчание.

– Что ж, – сказала Алина, – большое спасибо, что нашли время для личной встречи, Алексей Владимирович. Я передам договор в работу нашим юристам, если у них не возникнет корректировок или замечаний, мои сотрудники свяжутся с вашими для решения процедурных вопросов.

– Нашим юристам? – переспросила Зоя, когда тучный Безбородко и его почти невидимый спутник покинули офис.

– Убери пока все, что они принесли, в сейф под ключ, я потом решу, что с этим делать, – сказала Алина. – Самые странные переговоры из всех, что мне приходилось вести.

– Но деньги очень хорошие, – вздохнула Зоя.

– И это только усиливает странность происходящего. Не говоря уже о том, что я понятия не имею, откуда взялась заявка в ЕИС.

«Уже началось, да?» – вспомнила она слова Чекана.

«Совершенно сумасшедшая баба».

– Типичный патриархальный сексист твой Чекан, – заявила Зоя, когда Алина за обедом рассказала ей про встречи со следователем Мартовским и бывшим своим ухажером. Но тревожность передалась и ей, так что, когда, возвращаясь в офис, они увидели слоняющегося у дверей незнакомца, Зоя решительно выступила вперед и воинственно окликнула его:

– Молодой человек! Потеряли тут что-то?!

Тот обернулся. Он и в самом деле был очень молод, едва ли старше двадцати пяти лет, невысок, в классическом бежевом тренче, с коричневым кожаным портфелем и зонтиком-тростью в руках; аккуратно постриженные черные волосы разделял косой пробор, на лице с ярко выраженными восточными чертами поблескивали стекла очков без оправы с золотистыми заушниками. Молодой человек обернулся, посмотрел на Зою, потом перевел взгляд на Алину, сверкнул белозубой улыбкой и произнес:

– Добрый день! Простите, я не уверен, что это нужный мне адрес, здесь нет вывески… Я ищу Алину Сергеевну Назарову.

В речи чуть слышался среднеазиатский акцент. Зоя насупилась.

– Вывеска скоро будет, – пообещала она. – А вы кто, позвольте спросить?

Молодой человек с любопытством окинул ее взглядом, чуть нагнув голову.

– А вы?

Алина почувствовала, как в кармане пальто вздрогнул смартфон. Она взглянула на экран: там высветилось имя абонента «Семен Опер».

«Привет, посылаю к тебе своего человека. Хочу, чтобы рядом с тобой был кто-то с удостоверением и оружием. Береги себя!»

– Зоя, все в порядке, – сказала она. – Это ко мне.

Они вошли в офис. Под бежевым тренчем у молодого человека оказался коричневый костюм из тонкой шерстяной ткани и голубая рубашка. Он сел за стол, поставил рядом портфель и представился:

– Меня направил к вам Семен Валерьевич Чекан, я прохожу у него стажировку в качестве оперуполномоченного уголовного розыска. Мое имя Адахамжон Угли Хожиакбор Абдурахимов.

У него за спиной Зоя закатила глаза и картинно воздела руки.

Как оказалось, Адахамжон Абдурахимов летом окончил с красным дипломом Университет МВД и там же поступил в аспирантуру.

– Я планирую писать диссертацию по практическому использованию технологий больших данных в оперативно-розыскной работе и следственных действиях. Собственно, этой темой я занимаюсь уже три года.

Однако каждый курсант Университета МВД после окончания обучения обязан поступить на службу, вне зависимости от научных интересов и собственных карьерных планов. Адахамжон имел звание лейтенанта полиции, в каковом качестве и попал на стажировку в районный отдел уголовного розыска.

– Семен Валерьевич сообщил, что у вас есть собственное видение в отношении нескольких тяжких преступлений, совершенных в последнее время. Он высказал уверенность, что мне будет интересно и небесполезно оказать вам посильное содействие, и, будем честны, недвусмысленно дал понять, что от этого зависит успех моей стажировки.

Алина улыбнулась.

– Давно работаете с Семеном Валерьевичем?

– Две недели.

– А вы к нам, позвольте узнать, откуда приехали? – сварливо поинтересовалась Зоя.

– С улицы Академика Павлова, – любезно ответил Адахамжон. – Я там живу.

– А родились где?

– В Санкт-Петербурге. А вы?

– Представьте себе, я тоже.

Алина достаточно долго работала в системе, чтобы понять ситуацию: Адахамжона было сложно представить допрашивающим с пристрастием насильника, надругавшегося в парадной над несовершеннолетней девушкой и вырвавшего у нее из ушей серьги, или заламывающего руки залитому собственной и чужой кровью убийце, в алкогольном психозе перерезавшему собутыльников, или даже ведущим переговоры с диаспорами своих соплеменников, не желающих выдавать участников поножовщины со смертельным исходом. А еще она хорошо знала Чекана и буквально чувствовала, какую тоску на него должны были нагонять новеллы про большие данные.

– Семен Валерьевич просил передать, – продолжал Адахамжон, – что ему тоже не удалось установить принадлежность регистрационного номера автомобиля, о котором вы говорили. Я предпринял попытку прояснить ситуацию своими методами, но пришел только к двум выводам: во-первых, автомобиль с такими знаками действительно существует, он неоднократно появлялся на камерах городской системы видеонаблюдения; во-вторых, номера эти, вероятнее всего, ведомственные, но для того, чтобы выяснить, к какому именно ведомству они относятся, моих возможностей и уровня доступа к информации недостаточно.

– А какой у вас уровень доступа? – полюбопытствовала Алина.

– У меня оформлена вторая форма, достаточная для работы с совершенно секретными сведениями. Мне посодействовал мой научный руководитель, это необходимо для исследовательской деятельности в рамках подготовки диссертации.

Алина переглянулась с Зоей. Та пожала плечами.

Адахамжон извлек из портфеля тонкий серебристый ноутбук, открыл и поставил перед собой, словно студент-отличник на лекции или молодой ответственный яппи на важном совещании. На столе появились распечатанные документы с сероватыми фотографиями и яркими линиями маркеров и чашки с кофе. Алина излагала историю в хронологической последовательности, от появления Катерины Ивановны Белопольской до получения от перепуганной Леры копий заключений судебно-медицинского исследования тел несчастной Ирины Прозоровой и двух ее юных подруг. Адахамжон внимательно слушал, время от времени что-то спрашивал и печатал, легко и бесшумно касаясь клавиш; в стеклах очков отражались зеленоватые блики.

– Это действительно очень интересный кейс, – признал он. – Я съезжу завтра в Архив ГУВД на Фонтанке, посмотрим, что можно сделать. Постараюсь вернуться с обратной связью не позже среды. Спасибо за кофе.

Алина и сама не могла перестать думать, что за мрачная тайна объединяет смерти трех молодых девушек, погибших июльской ночью в комнате общежития, и двойное убийство, совершенное под покровом дождливого сумрака в