Один пропал: Скоро станет больше (ЛП) - Хантер Кайли

Не глядя, я поняла, что Оливия стоит прямо за мной. Не из-за каких-то экстрасенсорных способностей, а по уникальному стуку ее туфель, когда она шла быстрыми короткими шагами, и по запаху лосьона с маслом какао, которым подруга пользовалась с тех пор, как мы были подростками.

Бернадетт нахмурилась, но отступила назад, чтобы пропустить нас. Я вошла в дом с фальшивой стороны, и направилась к потайной панели в комнате.

— Расскажешь хоть одной душе, девочка, и я съем твои легкие на ужин, — пригрозила Бернадетт Оливии.

— Что ж, весьма занятная мысль, — промурлыкала Оливия, следуя за мной в другую часть дома. — Святые угодники, — пробормотала Оливия у меня за спиной. — Просто потрясающе.

— Закрой свой рот, девочка, — бросила Бернадетт Оливии. Пройдя мимо нас, она направилась в главную комнату. — Не вежливо так глазеть.

— Разве не в этом суть? — весело спросила Оливия. — Я имею в виду, зачем прятать что-то такое невероятное, если не хочешь, чтобы люди удивленно таращились.

— В этом есть смысл, — согласилась я, переходя в дальний конец комнаты и ставя коробку на стол. Я достала «Леджер» и положила его с краю. — А насчет того, что я привела сюда Оливию, неужели думаешь, что после твоей смерти я буду держать это место в секрете от нее?

— Мальчикам здесь понравится, — восхищенно прошептала Оливия, глядя в окно на болота. — Черт, я могла бы даже сюда переехать. Классное место.

— В этом доме разрешено находиться только членам семьи, — огрызнулась Бернадетт.

— Оливия — семья. Она была рядом со мной, в отличие от тебя. Или ты забыла, что бросила меня после смерти мамы?

Бернадетт повернулась ко мне спиной, но я поняла, что она снова нервничает. Покручивая кольцо на руке, она прохаживалась по другой стороне комнаты.

— Не бери в голову, — посоветовала я ей, садясь за стол. — Миссис Полсон и мать Оливии помогали мне расти. Они сделали все возможное, чтобы помочь и с Фрэнсисом.

Бернадетт резко повернулась ко мне, сузив глаза.

— Вчера ты упомянула своего отца. Что ты имела в виду?

— Э-э, Фрэнсис, — приподняв бровь, пояснила я. — Ну, знаешь, парня, за которого мама вышла замуж и родила от него двоих детей?

— Да, да, — огрызнулась Бернадетт. — Я знаю, кто такой Фрэнсис. Но ты сказала, что они помогали с ним. А на днях твоя вредная подруга, — она указала на Оливию, — сказала, что ты заботишься о своем отце, даже если он причиняет тебе боль. О чем она говорила?

— О, боже, — засмеялась Оливия. — Она не знает?

— Сюрприз, сюрприз, — ответила я, глядя на Оливию. — Бернадетт никогда не переживала обо мне настолько, чтобы знать.

Я отвернулась от Бернадетт, перелистывая страницы «Леджера». На первых нескольких листах я нашла семейное древо. И хотя мне хотелось его изучить, я решила вернуться к нему позже. Я перевернула еще одну страницу.

Внезапно передо мной появилась рука Бернадетт, захлопывающая книгу.

— Дитя, не игнорируй меня. Объясни ситуацию со своим отцом.

Я вздрогнула, не слыша, как она пересекла комнату. Я подняла голову и увидела гнев в ее глазах.

Туфли Оливии зацокали по деревянному полу, когда она направилась к нам.

— Фрэнсис потерял рассудок примерно через две недели после смерти мамы Давины. У него случился какой-то срыв. С тех пор он превратился в безумного шляпника.

— Что с ним не так? — спросила Бернадетт.

— Никто не знает, — ответила я, снова открывая книгу. — У врачей есть теории, но они только предполагают.

— Мне нужно его увидеть, — заявила Бернадетт, снова начиная вышагивать.

— Не получится. — Я встала и повернулась к ней, приподняв майку, чтобы показать синяк на животе. — Вот на что он способен. — Опустив край, я потянула горловину майки вниз, чтобы она увидела синяк под ключицей. — И это. — Затем вытянула одну руку в сторону, чтобы показать поблекшие синяки, затем другую. — И это тоже его рук дело. Он опасен.

— А это? — спросила Бернадетт, указывая на потемневший синяк на моей икре.

— Не-а, — усмехнулась я, глядя на синяк, — это не Фрэнсис. Меня сбила машина во вторник вечером.

— Как экстрасенс может попасть под машину? — фыркнула Бернадетт.

— Поскольку никто не учил меня быть экстрасенсом, это оказалось чертовски просто. Я выбежала на дорогу, машина затормозила, бампер встретился с ногой.

Бернадетт обошла стол и села на одну из длинных скамеек.

— С какой стати ты выбежала на дорогу?

— Я убиралась в церкви, когда кто-то отключил электричество. Кто бы это ни был, он играл со мной, пытаясь и преуспевая в запугивании. Когда я оказалась на улице, то была в панике и ничего не соображала. Я бросилась на дорогу, не глядя.

— Кто был внутри церкви? — спросила Бернадетт, утратив свой гнев.

— Не знаю, но если бы мне пришлось гадать... — Я позволила словам повиснуть в воздухе.

— Это был он? В церкви?

— Думаю, да. Но я могу ошибаться.

— Ты что-то почувствовала? Поняла, что это он?

— Я слишком испугалась, чтобы что-то почувствовать. Но он посмеивался. По крайней мере, только так я могу описать его, точнее его смех. Злобный смех. Зловещий.

— Ты слышала этот смех раньше? — быстро спросила Бернадетт.

— Да. Когда видела Райну. В клетке.

Бернадетт снова встала, и задумалась.

— Мне не нравится, что он играл с тобой. Это плохой знак. Я держала дистанцию, чтобы он сосредоточился на мне. Но что-то изменилось.

— Он забрал Тауни, — сообщила Оливия. — И каким-то образом, еще до того, как Давина призналась в этом, знал, что у нее было видение о Тауни.

Бернадетт слышала Оливию, но делала вид, что ее не существует, так как говорила только со мной.

— Но ты не знала эту девочку? До того как ее похитили?

— Нет, — ответила я. — Я знала о семье, но, насколько мне известно, никогда не разговаривала с Тауни.

— Любопытно. Расскажи мне об этом видении.

Оливия уловила мое огорчение и села на скамейку напротив Бернадетт. Она рассказала о моих видениях, посвящая Бернадетт в то, что я видела. Когда она добралась до конца пересказа, то сделала паузу.

— Подожди... — Оливия повернулась ко мне лицом. На ее лбу появились морщины от беспокойства. — Ты ведь никогда его не видела? Ты видела Тауни, но не его.

Я вспомнила все видения и кивнула.

— Иногда я видела его руку, но он всегда был в перчатках. То же самое с видениями о Райне. Я могла видеть ее, но не его.

Оливия посмотрела на Бернадетт, которая перестала вышагивать.

— Я права? — спросила Оливия.

Впервые в жизни я увидела страх, написанный на лице Бернадетт.

— Думаю, да, — ответила Бернадетт, быстро пройдя к угловой лестнице. Не сказав больше ни слова, она исчезла наверху.

— Что я упускаю? — спросила Оливию.

Оливия протянула руку и взяла меня за плечо.

— У тебя не было видений Райны или Тауни. Ты видела то, что видел он, то, что он делал. Ты видела его глазами.

Я задохнулась, когда снова воспроизвела картинки в своей голове. Оливия права. Это его глазами я видела девушек. Я видела только то, что он хотел показать.

— Меня сейчас стошнит.

— Нет, нет, нет.., — заявила Оливия, усаживая меня в крайнее кресло, и заставляя положить голову между коленями. — Вдыхай медленно. Расслабься. — Она поглаживала мою спину круговыми движениями. — Мы разберемся с этим. Все будет хорошо.

— Как ты можешь так говорить? — спросила я между тяжелыми вдохами. — Он играет со мной.

— Все гораздо хуже, — заявила Бернадетт, вновь появившись на первом этаже.

Я подняла голову, и увидела, что она несет банки на кухню. Оливия снова опустила мою голову. Я еще раз медленно вздохнула, пытаясь успокоиться.

— У него с тобой связь, — буркнула Бернадетт, когда на кухне раздался грохот. — Когда произошло первое видение?

— Впервые я начала видеть Райну в клетке в своих снах. Вскоре после того, как она исчезла.

— Твоя мать знала? — уточнила Бернадетт.

— Наверняка. Я просыпалась с криком, но она никогда не спрашивала меня о снах.