Любовь в смертельной прогрессии - Наталья Фёдоровна Худякова

была, набросила на голову капюшон. Дождь шел потому что…

— О, Господи… — Алина закрыла ладонями лицо и начала тихо смеяться. — Лешка, я не завидую твоей жене. Будущей. Ты ее изведешь ревностью.

— А ты враньем. Своего будущего мужа.

Алина села рядом со мной на диван и уткнулась мне носом в шею.

— Племянник мой дорогой, да мало ли желтых ветровок в мире? А тем более, в этом городе. Я не от кутюр одеваюсь, а так, где придется. Ну не была я в городе. Клянусь тебе. Скажи, как мне тебе это доказать?

Я был сбит с толку. Похоже, у меня действительно начинается паранойя. Не иначе.

— А тогда скажи, кто у тебя в гостях был? — вкрадчиво прошептал я.

Алина дала мне легкий подзатыльник.

— Обормот! У меня сыщик был твой. Никита Романович. Разговор наш подходил к концу, когда ты позвонил. Вот я и сказала, что дома буду через пятнадцать минут. То есть, освобожусь. Извини, что так вышло.

Наступила моя очередь удивиться.

— Подмазов? Ну дает, чувак…

— Ну что ты за человек, Леша? — воскликнула в сердцах тетушка. — Можно подумать, это я его наняла. И поговорить со мной — тоже моя инициатива. Ну что не так?

Я пожал плечами, с усердием протер глаза и с улыбкой глянул на Алину.

— Да ладно, не бери в голову. Просто та женщина так была похожа на тебя, что я… ну не знаю… и волосы и эта куртка. Короче, запутался я, Алина. Всякие мысли в голову лезут, не верю уже никому. Еще эта серая машина…

Я забрался на диван с ногами, подложил под голову небольшую диванную подушку и улегся.

Алина суетливо достала из комода легкий плед и набросила мне на ноги.

— Лешенька, ты действительно замотался. Поживи у меня. Я очень тебя прошу, мне так будет спокойнее. Так можно с ума сойти, на самом деле. Я ведь тоже извожу себя всякими мыслями, поверь. Ночами кручусь в постели, мысли одна страшней другой в голову лезут.

Алина, скрестив на груди руки, стояла надо мной, как доктор около больного. Ну и пусть. Я не против сейчас побыть слабым и несчастным. Тут же нахлынули даже не воспоминания, а ощущения из детства, когда они жили вдвоем. Все было тогда как-то резче — и радостные моменты и дни, наполненные острым чувством недоумения и обиды на судьбу. А сейчас нет того четкого разделения на светлое и темное. У пресловутого Форда очень противный цвет, кстати, — вдруг подумалось мне. Очень характерный для моего нынешнего состояния: будто плаваю я в каком-то желе серого цвета, ни утонуть в нем, ни выплыть не получается.

— Алин, может и правда, не тащиться уже сегодня домой, а переночевать у тебя, если не возражаешь. Ладно? — я посмотрел на нее взглядом преданного пса.

— Ну вот, совсем другой разговор, — обрадовалась она. — Так, может, я ужином займусь?

Я вскочил с дивана.

— Давай! А я тебе помогу. Как раньше. Я же тебе всегда помогал.

Алина рассмеялась.

— Хитрец.

Раскусила! Я решил пойти на кухню, понять, что такое она хотела скрыть от меня.

— Почему сразу хитрец, — возразил я и потрусил за ней следом. — Можно подумать, что я никогда не помогал тебе.

— Помогал, помогал, не отказываюсь.

В раковине стояли чашки, тарелки, вилки. Я посмотрел на Алину и недоуменно поднял брови.

— Всего то? Тоже мне секрет.

— Так никакого секрета и не было. Ну не могла же я разговаривать с человеком у себя дома и не предложить ему чашку чаю. Как ты думаешь? — она открыла воду и начала мыть посуду.

— Я? — скорчив задумчивую физиономию, я почесал затылок. — Ну, я бы отказался встречаться с ним у себя дома. Наглец старый.

— Леш, ты чего? — ее брови взметнулись высоко вверх. — Какой же он старый? На два года всего старше меня. Значит, я, по-твоему, совсем дряхлая старуха??

О-па! Ляпнул так ляпнул. Моя Алина всегда для меня была молодой и красивой. Я как-то не задумывался о ее годах. А Подмазов…

— На два года? Ты не шутишь? — решил я выкручиваться любыми способами из ситуации. — Ну никогда бы не подумал, ей-богу! Когда я приходил к нему в контору, он показался мне древним, пыльным фолиантом из хранилища. Сравнить его и тебя — это…

— Глупости! — Алина вспыхнула. — Интересный, умный человек, очень начитанный, кстати.

Она явно разозлилась на меня. Что-то я опять не то сморозил.

— Хотя, знаешь, последний раз мы встречались с ним в кафешке, так он меня откровенно удивил.

Алина с демонстративным усердием вытирала тарелки и внимательно смотрела на меня. Как на двоечника, который заврался о причинах невыученного урока.

— И чем же он тебя поразил?

— Так этим, своим видом, — я жестом изобразил в воздухе непонятную фигуру. — Выглядел, короче, весьма и весьма.

— Ну хватит, — она убрала посуду в шкаф и присела на стул. — Ты мне лучше объясни, что именно тебя так раздражает в этом человеке. Ты его нанял для розыска, ты ему доверил, можно сказать, самое дорогое — свою жизнь. И тут вдруг — древний фолиант. Я тебя не пойму.

— Брось ты, — отмахнулся я, — ничего меня в твоем Подмазове не раздражает.

— Не в моем, а в твоем, — она выставила палец в мою сторону. — Это раз. Именно ты нанял его для разгадывания этого кроссворда. А потом, если тебе интересно, то я сама решила поговорить с ним у меня дома, чтобы не идти куда-то там к нему в контору. Он любезно согласился. Это два. В конце концов, человек пытается нам помочь. Или у тебя уже другое мнение на этот счет? Тогда разорви с ним свой контракт или что там у вас.

— Да я не знаю, правда. — Я сел напротив Алины. — Вот не могу я понять этого человека и все. То он кажется мне заинтересованным в работе, то, впечатление такое, что ему глубоко наплевать, что там происходит вокруг меня. Как будто мысли его витают далеко от моих проблем.

— У меня другое мнение сложилось, — мягко возразила Алина. — Он просто пытается немного охладить твой пыл. Возможно, поэтому у него бывает иногда такой отрешенный взгляд что ли.

— Вот-вот, — подхватил я, — именно так, ему, похоже, все фиолетово.

— Опять ты за свое! — не на шутку рассердилась Алина. — Да не фиолетово. Но он боится,