Ли Чайлд - Ловушка

Официантка принесла гамбургер. Кусок мяса оказался вполне приличным, но не шел ни в какое сравнение с гигантским бифштексом, изображенным на фотографии в меню. Салат плавал в соусе из белого уксуса в гофрированной бумажной чашке, кольца лука были распухшими и совершенно одинаковыми, похожими на маленькие коричневые автомобильные шины. Сыр нарезали так тонко, что он стал прозрачным, но вкус у него был как у сыра.

Фотография, сделанная после торжественного парада по случаю выпуска из Ракера, оказалась не слишком удачной. Она была нечеткой, а глаза Виктора прятались в тени козырька. Он стоял в напряженной позе, расправив плечи. Гордился своими успехами или стеснялся матери? Трудно сказать. В конце концов, взглянув повнимательнее на губы Виктора, Ричер решил, что все-таки он гордился собой. Губы были плотно сжаты, а уголки слегка опущены — так бывает, когда человек пытается сдержать счастливую улыбку. Иными словами, фотография молодого человека на пике своей жизни и карьеры. Все цели достигнуты, все мечты реализованы. Две недели спустя он покинул родину. Ричер принялся перебирать письма, пытаясь отыскать записку из Мобила, написанную перед отплытием корабля и отправленную клерком компании из Алабамы. Серьезные фразы, страница с четвертью. Эмоции под жестким контролем. Ничего конструктивного.

Ричер заплатил за еду и оставил девушке два доллара чаевых за то, что она такая жизнерадостная. Написала бы она домой страницу с четвертью пустых, ничего не говорящих фраз перед тем, как отплыть на войну? Нет, конечно. Но с другой стороны, она бы не отплыла на войну. Вертолет Виктора сбили лет за семь до того, как она появилась на свет, а Вьетнам стал для нее предметом мучений на уроках истории в седьмом классе.

Ричер решил, что ехать на Уолл-стрит еще рано, ведь Джоди сказала, что закончит в семь. Значит, ему нужно было как-то убить по крайней мере два часа. Он сел в «таурус» и включил кондиционер на полную мощность, чтобы разогнать горячий воздух. Затем разложил карту, полученную в «Херце», на жесткой кожаной папке и проложил маршрут из Брайтона. Он мог выбрать 9-е шоссе на юг до Бэр-Маунтин-паркуэй, дальше на восток до Таконик, потом на юг до Спрейн, который выведет его на Бронкс-Ривер-паркуэй и в Ботанический сад, где Ричер никогда не был и очень хотел побывать.

Мэрилин сумела поесть только в начале четвертого. Прежде чем отпустить уборщиков, она проверила их работу и обнаружила, что они потрудились на славу. Они почистили ковер паром, но не потому, что он был грязным, а чтобы расправить те места, где его смяли ножки тяжелого жертвенника. Пар пропитал шерстяные волокна, и после тщательной обработки пылесосом никто никогда не узнает, что здесь что-то стояло.

Мэрилин приняла душ и вытерла плитки в кабинке кухонным полотенцем, чтобы они были сухими и блестящими. Затем расчесала волосы и оставила их сохнуть на воздухе. Она знала, что влажность, характерная для июня, сделает их слегка вьющимися на концах. После этого она надела любимое платье Честера, темно-розовое, шелковое и такое облегающее, что лучше всего оно выглядело без нижнего белья. Оно доходило до колена и старательно подчеркивало все, что нужно и где нужно. Казалось, платье сшито специально для нее; впрочем, так оно и было, только Честер этого не знал. Он считал, что ей просто повезло, и Мэрилин его не разубеждала, вовсе не из-за денег, а потому, что ей казалось, ну… скажем, немного неприличным признаваться, что она сшила на заказ такое сексуальное платье.

По правде говоря, оно оказывало весьма специфическое воздействие на Честера, и Мэрилин использовала его в качестве стимулятора всякий раз, когда считала, что он заслужил награду. Или его требовалось от чего-то отвлечь. А сегодня возникла как раз такая ситуация. Он вернется домой и увидит свой дом, подготовленный к продаже, и жену, взявшую все заботы об этом на себя. Иными словами, вечер обещал быть трудным, и Мэрилин была готова использовать все возможности, пусть даже и неприличные, чтобы его пережить.

Она выбрала туфли на каблуке от Гуччи под цвет платья — в них ее ноги казались длинными. Затем спустилась на кухню, съела ланч, состоявший из яблока и сыра с низким процентом жирности, потом снова поднялась наверх, почистила зубы и задумалась о том, стоит ли накраситься. Впрочем, с платьем на голое тело и с распущенными волосами косметика не сочеталась, но Мэрилин была готова признать, что, пожалуй, это не пройдет, и потому приступила к серьезному ритуалу, чтобы в конечном итоге выглядеть так, будто на ее лице нет ни грамма ничего искусственного.

На это ушло двадцать минут, затем она привела в порядок ногти на руках и ногах, решив, что это важно, поскольку, скорее всего, ей придется довольно быстро сбросить туфли. В качестве завершающего штриха она воспользовалась своей любимой туалетной водой, но так, чтобы ее аромат не был слишком сильным. И тут зазвонил телефон.

— Мэрилин! — Это была Шерил. — Шесть часов на рынке, и уже удача!

— Правда? Кто? И как это получилось?

— Представляешь? Первый день, мы еще даже не успели внести твой дом в каталоги. Какой-то мужчина переезжает сюда со своей семьей. Решил поездить по вашему району, чтобы на него взглянуть, и увидел твое объявление. И сразу же приехал к нам уточнить детали. Ты готова? Я могу привезти его прямо сейчас?

— Ого, прямо сейчас? Уже? Быстро. Да, я готова. А кто он, Шерил? Как ты думаешь, это серьезный покупатель?

— Абсолютно, и он здесь пробудет всего один день. Ему нужно возвращаться на запад сегодня вечером.

— Хорошо, привози. Я буду ждать.

Неожиданно Мэрилин сообразила, что, не отдавая себе отчета, уже отрепетировала про себя, как это будет происходить. Она проделала все быстро и совершенно не волновалась. Повесила трубку и помчалась вниз, на кухню, чтобы включить духовку. Взяла из банки ложку кофейных зерен, положила на блюдце и поставила на среднюю полку. Затем закрыла дверцу духовки и включила воду в раковине, бросила кожуру от яблока в устройство для переработки отходов, а тарелку убрала в посудомоечную машину. Вытерла раковину бумажным полотенцем, отошла на шаг, положив руки на бедра, и окинула кухню придирчивым взглядом. Подошла к окну и открыла жалюзи так, чтобы свет падал на пол.

— Идеально, — похвалила она саму себя.

Затем она помчалась наверх и начала снова осматривать дом. Заглядывала в каждую комнату, проверяла, поправляла цветы, сдвигала жалюзи и шторы, взбивала подушки. Повсюду включила свет. Она где-то читала, что включать свет, когда покупатель уже пришел, нельзя — это будет означать, что в вашем доме темно. Лучше пусть свет горит с самого начала, показывая, что вы рады его видеть.

После этого Мэрилин помчалась вниз. В общей комнате полностью открыла шторы, чтобы в окно был виден бассейн. В кабинете включила настольные лампы и почти до конца задвинула шторы, чтобы в комнате царил уютный полумрак. Затем бросилась в гостиную. Проклятье, столик Честера, который стоял рядом с его любимым креслом, остался на своем месте. Как она могла это пропустить? Мэрилин схватила его обеими руками и поспешила в подвал. И тут она услышала, как подъехала машина Шерил. Мэрилин открыла дверь подвала, сбежала вниз по лестнице, швырнула столик и снова взлетела наверх. Закрыла дверь и метнулась в ванную. Поправила полотенце, пригладила волосы и взглянула на себя в зеркало. Господи! Она же в своем любимом шелковом платье, под которым ничего нет. Оно так ее облегает… Что подумает несчастный покупатель?

В дверь позвонили, и Мэрилин замерла на месте. Успеет ли она переодеться? Нет, конечно. Они стоят перед дверью и звонят в звонок. Пиджак или еще что-нибудь? Снова зазвонили в дверь. Мэрилин сделала глубокий вдох и чуть пошевелила бедрами, чтобы расправить ткань, а потом прошла по коридору, сделала еще один вдох и открыла дверь.

На пороге стояла Шерил, широко улыбаясь. Но взгляд Мэрилин устремился на покупателя. Высокий мужчина лет пятидесяти или пятидесяти пяти, седой, в темном костюме, стоял чуть боком и разглядывал растения, украшавшие подъездную дорогу. Она взглянула на его ботинки, потому что Честер любил говорить, что богатство и воспитание видны по ногам. Эти выглядели очень даже неплохо. Солидные полуботинки, начищенные до зеркального блеска. Она улыбнулась. Неужели у нее все получилось? Неужели удастся продать дом за шесть часов? Вот это удача. Она с заговорщическим видом улыбнулась Шерил и повернулась к мужчине.

— Заходите, — весело сказала она и протянула руку.

Мужчина отвернулся от сада и посмотрел прямо на нее, открыто и нагло. Мэрилин почувствовала себя обнаженной под его взглядом. Впрочем, она действительно была почти обнажена. Неожиданно она сообразила, что уставилась на него, не в силах отвести взгляда, потому что он был ужасно обожжен. Одна сторона его головы представляла собой множество розовых блестящих шрамов. Мэрилин продолжала вежливо улыбаться и не убрала руку. Он замер на мгновение, а потом протянул ей свою руку, только это была совсем не рука, а сверкающий металлический крюк. Не искусственная рука или сложный протез, а отвратительного вида крюк, сделанный из сияющей стали.