Усадьба Сфинкса - Константин Александрович Образцов

всего, – сообщила Алина и села. – Ты садись, садись, Эдик.

Эдип оставил попытки улыбаться и сел, как-то неловко и боком. Алина заметила, что он похудел, даже полные губы как будто стянулись и побледнели, а в толстых сальных кудрях добавилось седины.

– Чем обязан?

Алина открыла портфель и достала оттуда копию заключения экспертизы.

– Твоих кистей работа?

Эдип вытер пальцы о галстук и взял документы.

– Так… – он пробежал взглядом страницы. Алина внимательно наблюдала. – Ну, заверяющая подпись моя, но собственно предварительный осмотр и исследование делал, как ты можешь заметить, не я.

– Заметила. И давно Лера Беляева стала экспертом?

– Примерно полгода как. Она на стажировке сейчас. Не все же ей ассистентом быть, правда? У нее и образование соответствующее. Дорогу молодым! – он неловко рассмеялся, махнул куда-то рукой, покачнулся в кресле и с трудом удержал равновесие.

– А как так вышло, что эксперт-стажер одна оказалась на месте двойного убийства?

– Была дежурной, вот и все.

– Допустим. И вскрытие тел по делу об убийстве двух и более лиц тоже проводила одна?

– Грешен, – сокрушенно развел руками Эдип. – Привык доверять людям. Да и Беляева, знаешь ли, не новичок, столько лет училась, можно сказать, у лучших… у лучшей… Это исключительно для того, чтобы она могла развиваться, училась сама принимать решения…

– И подписывалась на заключении об ответственности за дачу ложных показаний тоже сама, да? А ошибки, если что, можно на неопытность списать. Жизнь, я вижу, кое-чему тебя научила.

Эдип насупился.

– Так, а в чем, собственно, дело? К чему весь этот, с позволения сказать, напор?

– Как ты знаешь, Эдик, у меня теперь свой центр судебно-медицинских экспертиз… Ты ведь знаешь?

Он кивнул.

– Ко мне обратилась женщина, крайне раздосадованная тем, что некий следователь Мартовский воспользовался состоянием родителей этого мальчика… – Алина показала на лежащие на столе листы, – Вадима, и прекратил дело в связи со смертью подозреваемого, основываясь, в том числе, на результатах твоей…

– …не моей!

– …твоей экспертизы. Я взялась за рецензирование и обнаружила некоторые, мягко скажем, огрехи.

– Предположим, и что с того? Пиши рецензию, передавай своей клиентке, пусть составляют ходатайство о выведении экспертизы из материалов дела, сами или через адвоката… Ты же знаешь процедуру. Зачем ко мне-то пришла?

– Дать тебе шанс, – веско ответила Алина. – Не первый раз, заметь. И чтобы задать несколько вопросов.

Она замолчала, пристально глядя Эдипу в глаза. Он с трудом отвел взгляд и принялся старательно смахивать со стола крошки риса.

– Например, мне странно, что с шеи убитой не были сняты отпечатки пальцев. Кровоподтеки на месте сдавливания ярко выраженные, само сдавливание производилось со значительной силой: подъязычная кость сломана, хрящи гортани тоже, следовательно, контакт пальцев убийцы с кожей на шее жертвы был очень плотный. Тела обнаружены довольно быстро, не более чем через шесть часов после смерти, в ранней стадии трупного окоченения, в помещении с низкой температурой воздуха…

– Там окно было приоткрыто, – кивнул Эдип.

– Да, и Лера это учла при определении времени смерти, она молодец. И вот поэтому я удивляюсь, как на хорошо сохранившемся теле при таких условиях не нашли отпечатков?

– Ну, ты же знаешь, такое случается, – пожал плечами Эдип. – Беляева утверждает, что вообще не было никаких потожировых следов, даже смазанных.

– Возможно, и к ошибкам исследования это не относится. Меня гораздо больше интересует другое. Вот, в постановлении о назначении судебной экспертизы в числе прочих содержатся вопросы: могла ли рана на левом плече жертвы быть следствием укуса, и – внимание! – при утвердительном ответе следует уточнить, мог ли данный укус причинить подозреваемый, который, заметим, сам был найден висящим в петле. С ответом на первый вопрос все очевидно. – Алина раскрыла свой экземпляр документа. – Так, вот… следы в виде двух дуг, вогнутых друг к другу… статические вдавленные оттиски… Да, укус. Но почему ты…

– Не я!

– …ты утверждаешь, что этот несчастный парень отхватил кусок мяса из плеча своей мертвой девушки?

– Заключение экспертизы не содержит такого вывода, – веско ответил Эдип. – Оно отвечает только и исключительно на вопросы, заданные следствием. В данном случае речь идет о возможности: может ли быть, что этот укус нанес он. И экспертиза отвечает: да, может быть.

– На каком основании?

– А почему нет?

– Трасологическую экспертизу зубов проводили?

– Не проводили, но личность достоверно идентифицировать по следам укуса на теле нельзя, ты сама это прекрасно знаешь. Радикального расхождения в размерах челюстей и раны не отмечено, так что повторюсь: почему нет?

– Где отделенный фрагмент тела? В описании содержимого желудка он отсутствует.

– Откуда я знаю? Выплюнул, спустил в унитаз, в окошко выбросил. Не по окладу вопрос, у следствия и криминалистов интересуйся.

– А описание исследования зубов и ротовой полости подозреваемого?

Эдип засопел. Алина с удовольствием поняла, что не ошиблась. Он взял документ, полистал, отложил в сторону, помолчал немного и сказал:

– Да, похоже, что это упустили из виду. И я как-то невнимательно проверил. Признаю. Ошибка вышла.

– Это не ошибка, а безосновательное утверждение, – уточнила Алина, – которое дало формальный повод для прекращения уголовного дела.

– Ну и дальше что? От меня ты чего хочешь?!

– Чтобы ты дал мне разрешение самостоятельно провести повторное исследование трупов.

Эдип в изумлении вытаращился на Алину.

– С ума сошла?! Может, тебе еще их на дом выдать? И думать забудь. Только через решение суда.

– Я полагаю, – продолжала Алина, – что ты просто решил немного помочь следователю Мартовскому прикрыть по-быстрому кажущееся очевидным дело. С кем не бывает, я все понимаю. Я сама много лет работала в системе. Но так вышло, что родители этих убитых детей, на одного из которых следствие желает повесить пожизненно ярлык душителя и едва ли не каннибала, обратились ко мне, и теперь возможны два сценария дальнейших событий. В первом я просто составляю рецензию на судебно-медицинское исследование, достаточную для заявления об отмене постановления на прекращение дела, все проходит спокойно, а ты разрешаешь мне самой перепроверить выводы экспертизы. Вдруг что-то еще важное оказалось упущено. А во втором сценарии ты упрямишься, а я понимаю, что тебе есть, что скрывать, и тогда делаю все от меня зависящее, чтобы создать из этого, в общем-то, пустякового случая настоящее событие, с привлечением Минздрава, Прокуратуры и с назначением служебных проверок в Следственном комитете. Ты знаешь, что я могу такое устроить, и тогда ты исчезнешь из этого кресла так же внезапно, как в нем очутился, после чего запросто можешь себя обнаружить в местах, о которых и говорить лишний раз не хочется. И повезет еще, если я не решу вспомнить старое, а ты знаешь, Эдик, на что