Лики страха - Влад Райбер

Кажется, все уже и забыли о том доме, с которым было связано столько жутких историй. Если не забыли, то начали забывать. Но я всё ещё помню, я был там и всё видел. Закрываю глаза – и передо мной чёрный «муравейник», уродливые детей Нежити, умирающий Пашка. Забуду ли я это?

Мертвец

Обиднее всего, что я совершил фатальную ошибку в своей жизни без какой-либо причины. Я не был жертвой обстоятельств и мне некого винить кроме себя.

Я просто шёл мимо и мне стало интересно поглазеть на место, о котором было столько разговоров. Оно выглядело странно. Из жилого района, густо застроенного высокими домами, будто вырезали кусок и оставили пустое пространство размером с футбольный стадион.

Там раньше стояла малосемейка, которую называли «человейником». Дурная слава об этом доме разносилась ещё с каких времён! Ребятишки, рассказывали о нём страшные сказки. Им бы не верить, но чего только не случалось с малосемейкой! Там был пожар, а потом дом оказался заброшен, рядом происходили похищения, а после весь двор оградили бетонной стеной.

Да что должно твориться в жилом квартале, чтобы из него сделали запретную зону с охраной? Так он и стоял, будто тюрьма, пока его не снесли. Теперь это пустой кусок земли, где никто и столба не поставил.

И дети не играют и взрослые не ходят. Ни одной дорожки не протоптали. А я попёрся по траве, по кирпичам. Сам не знаю, чего там искал. И тут подо мной осыпалась земля, треснула надломленная плита и я упал в щель.

Мне в рёбра врезалось что-то тупое и твёрдое, прорвалось через нутро и вышло из-под лопатки. И я умер.

Да! Не уснул, не потерял сознание, не впал в коматоз… Я умер. У меня остановилось сердце, лёгкие перестали дышать. Меня не стало. Моё «Я» не существовало некоторое время.

Это первое, что мне стало ясно, когда тело снова вернулось к жизни. Я был мёртв, а теперь ожил. Правое лёгкое дышало, булькая жидкостью, ощутимо выдувало воздух через грудь и через спину. Во мне была дыра.

Я упал на ребристый железный прут. Он пробил мне лёгкое, скорее всего, задел и сердце. Это меня убило. Как же мне удалось воскреснуть?

Старые коммуникации и подвалы снесённого дома. Их не полностью засыпали. Неживой хрип разносился на всё подземное пространство, ощупывал бетонные стены, коридоры и эхом возвращался ко мне. Это ужасающий звук был моим собственным дыханием.

Я думал, что если буду лежать не двигаясь, то смогу умереть снова без страшных страданий. Положение казалось таким безнадёжным, что я покорно ждал окончания своих мучений, но не чувствовал, что угасаю.

Тогда я опёрся на колени и на ладони, и начал медленно подниматься. Неровности железного прута бились о мои кости, дорывали повреждённые ткани. Любое движение могло убить меня, но я оставался жив.

Воздух был загрязнён. Не только пылью, но и плесенью. Её споры клубились, как туман.

Уже настала ночь. Сквозь трещину в потолке пробивался лунный свет.

Я видел всё: метровый прут, торчащий из пола… на него, налипли кусочки моих внутренностей. Как же велика дыра в груди! В неё можно засунуть три пальца. Края раны облепило чёрной плесенью и кровь не бежала.

То, что я чувствовал – не назвать болью. Организм работал иначе, ощущения стали другими. Разум определял плоть, как некую массу, которая понесла урон.

Поняв, что могу стоять на ногах, я снова обрёл сопротивляемость смерти. Внутренний голос подсказывал: меня ещё могут спасти, главное поскорее выбраться.

Экран телефона оказался разбитым. Может он и не был сломан, просто сенсор не реагировал на мертвецки холодные руки.

Щель была слишком высоко, недостать и в прыжке. Если бы только хватило сил стащить побольше мусора, забраться на кучу и вылезти.

Ко мне вернулось ещё одно чувство – страх. Я был в опасности. Кто-то подстерегал меня в подвалах. Наблюдатель не выдал себя ни звуком, ни движением, но всё вокруг было пропитано его духом. Он крался ко мне.

Я стоял в столбе лунного света, оглядывался, не зная откуда он придёт. В продырявленной груди клокотало сердце.

Тот, кто был рядом наконец показал себя. Свет упал на его лицо, очертил скулы, нос, но не глаза. Вместо них у него были пустые тёмные углубления. Он разинул круглую пасть, в которой вращались заострённые выступы. Не рот, а дробилка для костей!

У жителя подвалов были мужские черты, но он не был человеком. Это был механизм для убийств. Его лапы метались в попытках схватить меня. Я упал и как таракан заполз под трубы.

Живодёр пытался меня выцепить, но я быстро забрался вглубь. Долго полз в узкой траншее, пока не оказался в большом бетонном коробе. Он тоже был заполнен плесенью. Я полз по насыпи грибков, вдыхал споры, но не задыхался и не кашлял. Казалось, наоборот – грибки помогают мне дышать.

Я прополз большое расстояние, но не чувствовал усталости. С моим телом творилось что-то странное.

– Иди посмотри кто там, – прозвучал шёпот в темноте.

– Сам сходи! – послышался второй голос.

– Нежить так не шумит, – уговаривал первый. – Это человек.

– Ну, вот и иди сам!

– Заткнитесь оба! – шикнул третий голос. – Я посмотрю.

Щёлкнула кнопка и пыльный воздух разрезал неяркий луч. Ко мне подошёл человек в противогазе. В стеклянных линзах блестели живые глаза.

– Маску ему дайте! – скомандовал он.

– Вы кто? – меня испугало, что я говорю в три голоса, ведь звуки вырывались не только изо рта.

Это было как-то по-демонически, но человек не обратил внимания. Ему хотелось пожаловаться на свою незавидную судьбу:

– Мы спасатели. Нас сюда заманила Нежить через колодец. Теперь тут бегаем от неё. А за нами уже никто не приходит. Так и ответили по связи: «Нам приказано вас не искать! Постарайтесь сами выбраться». Прикинь? Слишком много наших тут пропало. Мы уже и не знаем сколько дней тут ходим. Больше недели, наверное! И как выбраться, если твари заложили все выходы?.. А ты кто такой? Откуда тут?.. Серёг, дай ты уже маску ему!

Ко мне подошёл второй человек в противогазе, посветил в лицо, потом ткнул перчаткой прямо в рану:

– Ты не видишь, что это мертвец? Ему не нужна маска!

Подошёл третий, тоже посмотрел в мою рану и кивнул. Спасатели назвали меня мертвецом. Я просил дать мне ответы: что со мной происходит?

– Не понял ещё? – говорил тот, кого называли Серёгой. – В тебе дырка! Ты труп! И притом ходячий… Значит ноги