Рассвет никогда не настанет - Влад Райбер

Я – тщедушный подросток – просто стоял на пороге, смотрел на неё и не думал ничего делать. Женщина захлопнула дверь и щёлкнул замок.

Потом я услышал, как позади дома стукнула рама. Хозяйка выбралась через окно, перемахнула через забор и побежала по дикому полю к лесу.

Не стоило ей туда соваться… Лес кишел бесами. Весь рябил, как пчелиный улей. Но она этого не видела. Это видел только я. Женщина исчезла в лесу, и я знал, что больше она не вернётся.

Вечером я привёл двух деревенских ребят в её дом. Вызывать нечистых духов почему-то показалось им интересной идеей. Мы влезли через окно. Я сказал пацанам, что надо начертить круг мелом, сесть внутрь, расставить по краям зажжённые свечи и звать в дом чертей.

И для меня, и для них – это было игрой. Но только я один знал о последствиях. Когда мои друзья сделали всё, как я сказал, рогатая тень поманила меня в прихожую. Я впервые увидел руку своего отца. Он увлекал меня плавным движением.

Я не знал, зачем тень подаёт мне знак и сказал ребятам, что скоро вернусь. Но когда я оказался в прихожей передо мной сама по себе открылась дверь на улицу. Тень длинным пальцем указала мне на выход, и я ушёл. Дверь за мной закрылась.

Тех деревенских ребят больше никто не видел. Их «побрали черти», а старый дом у дикого поля стал «нехорошим местом». Я создавал «нехорошие места». Новые проходы, новые двери в ад.

***

Желал ли я зла тем, кого вёл к погибели? Презирал ли я их? Нет! Я даже любил их, ведь многие люди были ко мне добры. Подброшенный кукушонок вылупляется раньше всех и выталкивает из гнезда другие яйца. Птицы делают то, что им предписано природой. Так поступал и я. Не сознавая и не думая о том, что делаю.

Беды, которые творились с окружающими, не были для меня чем-то плохим или хорошим, это было чем-то естественным.

Всего один раз я испытал что-то близкое к удовольствию, когда тёмные силы расправились с моими обидчиками.

Я поступил в колледж и меня подселили в общежитие к второкурсникам. Их уже было трое, а меня навязали четвёртым. Эти парни давно друг к другу притёрлись, а я им мешал. Я их раздражал и создавал им неудобства одним своим присутствием.

В первую же ночь, когда я пошёл на кухню выпить воды, один из моих соседей хамским тоном сказал:

– Эй, слышь! Дверью не скрипи! Тут люди спят.

Другой засмеялся:

– Ну всё, держись парень. Славка «быдлона включил».

Он знал о чём говорил. С того дня этот Славка задирал меня по любому поводу, а другие соседи его подначивали.

Я был кроткий парень, не привык к грубому отношению, не умел за себя постоять. Тогда вмешался отец.

Душевая в нашем общежитии находились в подвальном этаже. Там всегда было темновато. Когда я был там один, то услышал странные звуки, похожие на скрежет металла. Отдёрнув шторку и выглянув из кабинки, я увидел, как в темноте чёрная лохматая рука скребёт длинным ногтем по трубе отопления. Меня это нисколько не испугало.

Спустя несколько минут в душевую явились три моих соседа. Славка посоветовал мне поскорее заканчивать и убираться – «нечего подслушивать взрослые разговоры».

Я и так уже собирался уходить…

Той ночью я засыпал в комнате один. И только утром узнал, что все мои соседи заживо сварились в кипятке. В подвалах прорвало трубу. Ребята пытались выбраться, но дверной замок заклинило. Помощь прибыла не вовремя. Никто не доехал до больницы живым.

Это был единственный раз, когда я почувствовал благодарность. Но и вину тоже! В тот раз мне казалось неправильным радоваться чужим несчастьям, хотя я всегда был источником человеческих бед.

Приятные люди приглашали в гости, а я подселял бесов в их квартиры, рисуя на зеркалах и пыльных предметах знаки, неясные даже для меня. Я учил людей выменивать свои души на кратковременную любовь, на недолгое материальное благополучие, а бывало, люди не получали ничего из обещанного, но всё равно платили жизнями. Нечистые обводили всех вокруг пальца.

***

Ко мне на улице пристал один из тех чудаков, что бурно на меня реагировали. Только этот меня не боялся, а наоборот, кажется, боготворил меня. Называл «хозяином», «повелителем», говорил, что мечтал о нашей встрече.

Обычный мужчина из толпы, на вид тихий, интеллигентный. Он шёл рядом по улице, говорил полушёпотом, что готов сделать для меня всё, чего я ни попрошу.

– Господин, вы голодны? – этому человеку было за сорок, а он так передо мной распинался. Это смущало.

– Господин, я вас накормлю. Скажите, в чём вы нуждаетесь?

Я глянул на тень, что ползла по кирпичной стене и рогатая голова мне кивнула. Теперь я был готов принять помощь от незнакомца. Родители перестали поддерживать со мной связь, как только мне исполнилось восемнадцать, и я подумал, что мой настоящий отец прислал мне нового помощника.

Тот человек поселил меня в небольшой квартире. Может она была его, а может он арендовал её для меня. Он заботился о том, чтобы мой холодильник всегда был полон еды, чтобы у меня была чистая одежда и свежая постель.

Незнакомец заглядывал в моё отсутствие, а иногда нарочно задерживался для встречи со мной. Он кланялся, рассказывал, что считал свою жизнь ничтожной, пока голос «царя ада» не пообещал ему встречу со мной. И он ждал этого почти двадцать лет.

Этот безумец, этот добровольный раб… ждал от меня приказов, желал совершать подвиги, говорил, что он может больше, чем просто обеспечивать меня едой и кровом. Но я не знал о чём его просить. Я считал, что, как и все просто живу на этом свете. Я не верил в высокое предназначение. Все мои действия, играющие на руку нечистой силе, были побочными.

И настал тот день, когда тот мужчина заявился ко мне по среди дня. Он вошёл в комнату и бросил мне две отрезанные головы. Они с грохотом покатились и ударились о мои ноги. Капля крови попала мне на лицо…

– Повелитель, это моя жена и мой сын, – сказал мужчина, упав на колени, его лицо сияло безумным восторгом. – Прошу извинить меня, что долго не мог решиться, но сегодня я с лёгким сердцем отдаю их вам. Примите мою жертву!

Я стоял с окровавленными ногами, смотрел на белые лица, открытые рты, закатившиеся глаза… Сумасшедший раб, прижался лбом к полу, поднимал и опускал руки, бредил клятвами